Джеймс Роллинс - Печать Иуды
Вигор обвел рукой подземное озеро:
— Должно быть, древние кхмеры наткнулись на этот провал, обратили внимание на свечение воды, решили, что в озере обитает какое-то божество, и попытались включить пещеру в состав своего храма.
— Но они даже не догадывались о том, что делают, — подхватила Лиза. — Они вторглись в чужие владения. Нарушили хрупкую биологическую систему и выпустили на свободу смертоносный вирус. Иногда на удар человека природа отвечает своим мощным ударом.
Они продолжили путь вокруг озера.
Впереди в воду уходил тонкий каменный выступ, едва различимый в темноте. Лишь нахлынувшая волна светящейся воды открыла крошечный полуостров.
И кое-что еще.
— Это кости? — спросил Ковальски, глядя в воду у самого берега.
Маленький отряд остановился.
Лиза подошла к самой кромке озера. Мягкое свечение проникало в глубь кристально-прозрачной воды. Каменное дно плавно уходило вниз, затем в десяти ярдах обрывалось крутым уступом.
По всему мелководью дно озера было завалено костями, лежавшими отдельными кучками и большими грудами: хрупкими птичьими черепами, маленькими грудными клетками обезьян, еще чьими-то черепами, увенчанными рогами, а недалеко от берега громадным белым валуном вздымался массивный слоновий череп с одним обломанным по самое основание бивнем. Но было здесь еще кое-что: сломанные бедренные кости, более длинные и тонкие берцовые кости, большие корзины ребер и, рассыпанные словно желуди, черепа, черепа и черепа. Человеческие.
Подземное озеро представляло собой огромное кладбище. Притихшие беглецы продолжали путь. По мере того как они обходили озеро по каменистому берегу, на поверхности воды медленно расплывалось светящееся пятно. Жжение в носу, на которое уже обратила внимание Лиза, становилось сильнее. Ей вспомнился остров Рождества, мертвое болото, оставленное на наветренной стороне. Биотоксины. Ковальски поморщился.
Подобно нюхательной соли, едкий запах оживил Сьюзен. Ее веки, задрожав, поднялись, и глаза засияли в темноте, словно свечение в озере. Все еще не придя окончательно в себя, она узнала Лизу. Сьюзен попыталась сесть.
Грей и Ковальски опустили ее на пол, поскольку им самим все равно требовалось отдохнуть. Они принялись разминать затекшие руки и спины.
Присев рядом со Сьюзен, Лиза заботливо прикрыла ей плечи брезентом и помогла сесть.
— Все в порядке, — заверила ее Лиза. — Это друзья. Пытаясь успокоить Сьюзен, она представила остальных.
Постепенно туман паники рассеялся. Казалось, Сьюзен полностью очнулась — но тут она взглянула за плечо Лизы и увидела светящееся озеро.
Отпрянув назад, Сьюзен налетела спиной на стену и, шатаясь, поднялась на ноги.
— Вас не должно здесь быть, — повышая голос, простонала она.
— Вот уж что правда, то правда, твою мать, — поддержал ее Ковальски.
Не обращая на него внимания, Сьюзен не отрывала взгляда от озера. Ее голос стал тише:
— Это будет как на острове Рождества. Только в сто раз хуже… в замкнутом пространстве пещеры. И вы все окажетесь беззащитны.
Лиза в этом не сомневалась. У нее уже начинало пощипывать кожу.
— Вы должны уходить. — Сьюзен выпрямилась, держась за стену. — Только мне одной можно находиться здесь. Я должна быть здесь.
Лиза увидела у нее в глазах страх, но также и непоколебимую решимость.
— Ради того, чтобы получить лекарство? — сказала Лиза. Сьюзен кивнула.
— Я должна заразиться еще раз, тем, что находится здесь. Я не могу объяснить, откуда мне это известно, но это так. — Она прикоснулась ладонью к голове. — У меня такое ощущение, будто… будто я одной ногой в прошлом, а другой здесь. Мне трудно находиться здесь. Меня переполняют мысли, чувства. Я не могу отключить все это. И я… я чувствую, как это разрастается.
И снова у нее в глазах ярко вспыхнул страх.
То состояние, которое описала Сьюзен, напомнило Лизе аутизм, неспособность остановить на неврологическом уровне поток чувственных восприятий. Однако некоторые больные, страдающие аутизмом, становятся олигофренами, гениями в какой-то узкой области: изменения в нервной системе приводят к развитию блестящих способностей. Лиза постаралась представить патофизиологические процессы, происходящие в головном мозге Сьюзен, кишащем странными биотоксинами, возбужденном микроорганизмами, вырабатывающими токсины. Человек использует лишь малую часть возможностей своего головного мозга. Лиза мысленно увидела электроэнцефалограмму мозга Сьюзен, объятого огнем, бурлящего энергией. Шатаясь, Сьюзен добрела до края воды.
— У нас есть только один этот шанс.
— Почему? — спросил Грей, приближаясь к ней.
— После того как озеро достигнет критической массы и взорвется, выбрасывая целиком свой токсический заряд, оно истощится. И потребуется целых три года, чтобы оно восстановило свои свойства.
— Откуда вам это известно? — недоверчиво спросил Грей.
Сьюзен перевела взгляд на Лизу, ища у нее помощи.
— Сьюзен просто знает это, — ответила та. — Каким-то образом она связана с этим местом. Сьюзен, вот почему ты так стремилась сюда попасть?
Сьюзен кивнула:
— Открывшись воздействию солнечного света, озеро забурлило, готовясь к взрыву. Если бы я не успела…
— Тогда мир на три года остался бы беззащитным. Лекарства не было бы. Пандемия распространилась бы на весь земной шар.
Лиза представила себе микрокосм на борту круизного лайнера, увеличенный до глобальных масштабов.
От этих жутких мыслей ее оторвали быстрые шаги возвращающейся Сейхан. Молодая женщина задыхалась, ее лицо блестело от пота.
— Я нашла дверь.
— В таком случае уходите, — настойчиво промолвила Сьюзен. — Немедленно.
Сейхан покачала головой:
— Я не смогла ее открыть.
— А ты ее хорошенько толкнула? — насмешливо спросил Ковальски, подкрепляя свои слова выразительными жестами.
Закатив глаза, Сейхан все же кивнула:
— Да, я ее толкала.
Ковальски картинно вскинул руки вверх, признавая свое поражение.
— Ну, тогда я больше ничего не могу предложить.
— Но над каменной аркой есть крест, — продолжала Сейхан. — И какая-то надпись, вот только там слишком темно и я не смогла ее разобрать. Быть может, в этих словах ключ к разгадке.
Грей повернулся к прелату.
— Фонарик по-прежнему у меня, — ответил тот. — Я пойду с Сейхан.
— Поторопитесь! — бросил им вдогонку Грей.
Уже становилось трудно дышать. Светящееся пятно разрасталось, приближаясь к берегам. Сьюзен указала на воду:
— Я должна войти в озеро.
Они направились к скалистому мысу, выступающему далеко от берега.
Грей поравнялся с Лизой.
— Ты что-то говорила про нарушенную биологическую систему. Не хочешь просветить меня, что за чертовщина, на твой взгляд, здесь происходит?
Он указал на светящееся озеро, на Сьюзен.
— Всего я не знаю, но не сомневаюсь, все ключевые игроки мне известны.
Грей кивнул, приглашая ее продолжать. Лиза указала на расплывающееся белое пятно:
— Все началось здесь, с самого древнего живого существа на земле. С сине-зеленых водорослей. Предшественников всех современных растений. Они заполнили все экологические ниши: их можно найти в камнях, в песке, в воде и даже в других живых организмах. — Она выразительно кивнула на Сьюзен. — Но я забегаю вперед. Давай начнем с самого начала.
— С этой пещеры. Лиза кивнула:
— Сине-зеленые водоросли заполнили этот провал, но, если ты помнишь, им необходим солнечный свет, а в пещере побольшей части темно. Вероятно, отверстие вверху первоначально было еще меньше. Для того чтобы выжить здесь, водорослям был необходим другой источник энергии, источник пищи. А сине-зеленые водоросли мастерски умеют приспосабливаться к особенностям окружающей среды. Пищи у них было достаточно — наверху, в джунглях… требовалось только найти способ добраться до нее. Ну а природа-мать проявляет чудеса изобретательности, выстраивая самые невероятные взаимоотношения между различными живыми организмами.
Лиза повторила то, о чем когда-то рассказывала доктору Девешу Патанджали: про ланцетовидного печеночного сосальщика, в чьем жизненном цикле участвуют три хозяина: травоядное животное, улитка и муравей.
— И на определенном этапе сосальщик, по сути дела, захватывает муравья, в котором обосновался. Он заставляет муравья взобраться по травинке, блокирует ему челюсти и ждет, когда его вместе с травой съест пасущаяся корова. Вот какие чудеса творит природа. И то, что произошло здесь, не менее удивительно.
Лиза продолжала, радуясь тому, что ей предоставилась возможность высказать вслух свои теории. Она подробно рассказала о той оценке, которую дал иудину штамму Хенрик Барнхардт, классифицировавший вирус как представителя семейства Bunyavirus. Она вспомнила диаграмму, нарисованную Хенриком, которая отображала линейную передачу вируса от одного человека к другому через членистоногое.
