Парни из Билокси - Джон Гришэм
Когда назвали имя Хью, тот поднялся, прошел вперед и встал между Джошуа Бэрчем и окружным прокурором. Художники, находившиеся в зале суда, лихорадочно рисовали, пытаясь запечатлеть важную сцену. Тишину в зале нарушал только скрип их угольных карандашей.
Когда-то эти двое были равны во всем. В дни своей славы двенадцатилетних звезд они были примерно одного роста и веса, хотя тогда никто не удосужился их измерить. Однако с годами гены брали свое, и Хью остановился на росте пять футов и десять дюймов.[23] Его ноги уже не были такими быстрыми, а грудь раздалась — отличное телосложение для боксера. Кит с тех пор вырос еще на четыре дюйма,[24] но был по-прежнему худым и не выглядел заметно выше своего бывшего приятеля. Хью держался с уверенностью человека, который может о себе позаботиться даже в зале суда.
Судья Олифант задал те же формальные вопросы. Хью не признал себя виновным. Бэрч почти все время молчал. Однако, вернувшись на свое место, Бэрч обратился с просьбой провести слушание по его ходатайству о переводе заключенных в тюрьму округа Гаррисон. Надлежаще оформленное в письменном виде ходатайство уже было подано Бэрчем, и судья Олифант согласился выслушать его.
Как всегда, Бэрч, обожавший зрителей, держался на публике, будто был артистом на сцене. Он театрально сетовал на вопиющую несправедливость «сокрытия» его клиента в тюрьме, до которой несколько часов езды, и перемещения его с одного места в другое в такой тайне, что даже он, адвокат, не знал, где тот находится. Подготовиться к суду невозможно. Никогда прежде ему не приходилось сталкиваться с таким неслыханным безобразием.
— И куда вы предлагаете их перевести? — поинтересовался судья Олифант.
— Прямо сюда, в Билокси! Ответчики всегда содержатся в своих округах, ваша честь. У меня еще не было клиентов, которых увозили и прятали в другом месте.
— Мистер Руди.
Кит знал, что это произойдет, и был готов к остроумному ответу. Он поднялся и с улыбкой произнес:
— Ваша честь, если эти подсудимые будут переданы под стражу шерифу округа Гаррисон, их в течение часа освободят под залог в десять долларов, и они отправятся в «Красный бархат» пить виски и танцевать со стриптизершами.
Напряженная атмосфера в зале разрядилась взрывом смеха, который долго не умолкал. Наконец улыбающийся судья Олифант постучал молоточком:
— Прошу всех соблюдать порядок!
Он кивнул Киту, который подвел черту:
— Судья, мне все равно, где их содержат, просто сделайте так, чтобы они не смогли оттуда выбраться.
* * *
На следующей неделе большое жюри в Нэшвилле предъявило обвинения Генри Тейлору и Невину Ноллу в сговоре с целью совершения заказного убийства. Кит убедил местного окружного прокурора получить обвинительные заключения, пусть даже судебное преследование обоих там и не предполагалось. У них было достаточно проблем в Миссисипи.
Кит хотел использовать дополнительное обвинение в качестве рычага против Тейлора.
Глава 48
Судебные баталии начались всерьез. Три недели спустя на слушании об освобождении под залог, которое длилось весь день, судья Олифант отказал всем троим подсудимым в освобождении до суда, какие бы клятвенные обещания те ни давали. Хью отправили в тюрьму по соседству, в округе Джексон, где местный шериф с Фэтсом и его бандой никаких дел не имел, и он пообещал держать своего заключенного чуть ли не в кандалах.
Дорога туда теперь отнимала у Джошуа Бэрча всего полчаса, но он по-прежнему продолжал ворчать, высказывая недовольство по поводу творившейся несправедливости.
Чтобы Милларду Кантреллу из Джексона было ближе добираться для общения со своим подзащитным, Невина Нолла поместили в тюрьму округа Форрест в Хаттисберге.
Генри Тейлор стал клиентом Сэма Гриндера, крутого уличного адвоката из города Пасс-Кристиан. Тейлора отправили в тюрьму округа Хэнкок.
На протяжении первых слушаний Кит настаивал на том, чтобы всех троих обвиняемых держали как можно дальше друг от друга, и судья Олифант согласился. Складывалось впечатление, что его честь принимал почти все требования обвинения, и Джошуа Бэрч аккуратно это фиксировал. В частных беседах он годами выражал недовольство тем, что у Олифанта и Джесси сложились слишком теплые отношения. И теперь, когда друга судьи убили, он, казалось, был полон решимости помочь штату добиться для убийц обвинительного приговора. Бэрч планировал сделать то, чего все от него ожидали, — подать ходатайство с просьбой к судье взять самоотвод.
Но необходимость в этом отпала. В начале мая судья Олифант потерял в кабинете сознание, и его доставили в больницу. Давление у него зашкаливало. Обследование выявило серию микроинсультов, ни один из которых не был смертельным, но его здоровье заметно пошатнулось. После трех недель в больнице его отпустили домой, где скопились горы требовавших внимания бумаг. Врачи запретили Олифанту председательствовать в суде присяжных в обозримом будущем, а возможно, и навсегда. Жена уговаривала его уйти в отставку, ведь ему, в конце концов, было уже под восемьдесят, и он пообещал об этом подумать.
В конце июля Олифант уведомил Кита и адвокатов защиты, что добровольно отказывается от участия в трех делах. Он попросит Верховный суд штата назначить специального судью для их рассмотрения. Верховный суд согласился удовлетворить его просьбу, но новый судья прибыл лишь по прошествии нескольких месяцев.
Кит не настаивал на скорейшем судебном разбирательстве. Генри Тейлор находился в одиночной камере в тюрьме округа Хэнкок и чувствовал себя плохо. Чем больше времени он проводил в тесной, влажной камере без окон и кондиционеров, тем лучше понимал, что в Парчмане будет еще хуже.
Несмотря на все перипетии с судьей, Джошуа Бэрч продолжал строчить ходатайства. В конце концов, он попросил суд заменить окружного прокурора из-за очевидного конфликта интересов. Кит быстро отреагировал, выступив против. На несколько чудесных дней в начале августа ему удалось отвлечься от преследования преступников. Эйнсли родила здоровую девочку — Элизу, — и весь клан Руди собрался дома, чтобы торжественно встретить малышку. Кит был счастлив, что родилась дочь. Если бы на свет появился сын, то родные
