Игорь Резун - Мечи свою молнию даже в смерть
– Так, братан, давай-ка я тебя заменю. У тебя коробка «автомат»? О’кей! Только ногу с газа не убирай, ага?
Водитель растерянно моргал, кряхтел, пока за рулем, пересаживаясь на полной скорости, его заменял этот ввалившийся крепыш. Он неловко сбил плечом зеркальце над потолком кабины, хрястнув, оборвал амулет с приборной доски – мотающую головой собаку… Бывает! Микроавтобус начало мотать по дороге. Но вот Анисимов уже укрепился за рулем, а водитель с перекошенным от боли лицом – он несколько раз ударился о потолок и стойки крыши! – перелез на сидение рядом.
Ровное движение восстановилось. Впереди показались дымы труб города Обь – спутника аэропорта. Близилась большая, недавно сделанная транспортная развязка. Сбоку, ревя мотором, подполз прыгающий кузовом грузовичок.
– Ну что? – Мирикла погладила Яну по голове. – Ты не боишься?
– Не-ет! Прикольно!
– Тогда полезешь первой. За мной! Патри, будешь мне их подавать…
И, легко подтянувшись сильными руками, она вылезла в люк. Это было легко, ведь у нее тоже не оказалось на ногах скользящей обуви.
Грузовичок теперь мчался совсем рядом. Водитель «американца» с ужасом смотрел, как борта автомобилей стукались, со скрежетом обдирая краску и лак, как с хрустом оторвались и улетели на дорогу безумно дорогие молдинги.
Первой выкарабкалась девятилетняя Янка. В коротеньких шортиках, в белом топике, худенькая, голенастая, с развевающимися волосами, она визжала от восторга и немного – от страха. Патрина подала ее вверх, потом ее приняли смуглые жилистые руки Мириклы. Сзади девочку страховала Шкарбан, коса которой почти расплелась и моталась на ветру.
Раз! Кузов ударил по кузову, расколол тонированное стекло микроавтобуса, разлохматилась сползающая пленка, но объявившийся в грузовичке второй человек перехватил девочку и упал с ней на матрасы. На скользкую и раскаленную от солнца черную крышу, обжигавшую босые ноги, полезла Патрина. Одной рукой она прижимала к себе пацаненка, который по привычке верещал, хотя, наверно, в крохотной своей душе был безумно рад такому неожиданному приключению.
Патрину шатало. Шкарбан и Мирикла держали ее за худые ноги, за руки, за края одежды. Обломанные ногти молодой женщины оставляли царапины на коже Патрины.
Бах! Еще раз… Патрина едва удержалась…
– Патри, берегись! – гортанно, по волчьи, провыла Мирикла и распласталась по крыше, удерживаясь только ногами за продольные поручни. Она ударилась о крышу лицом, и из разбитых губ потекла кровь.
Но черноволосая девочка, одетая в джинсы и футболку, все-таки сумела удержаться и невесомой птичкой перелетела в кузов грузовичка; упала худой спиной, защищая малыша от удара. Машину снова бросило в сторону, на обочину. Поднялись клубы пыли, и в них было видно, как Патрина барахтается на матрасах с мальчиком в руках.
В этот момент в опустевшем салоне бывший водитель «шевроле» внезапно схватился за сердце и захрипел, выдавливая:
– Во, мля… чтой-то я… того…
– Черт! – рявкнул Анисимов, удерживая руль, и беспомощно добавил: – Браток, держись! Держись, говорю, мать твою! Щас уже, скоро…
Что будет «скоро», он догадывался. И знал, что ничего хорошего не будет.
У въезда на круг по обочинам стоял согнанный туда транспорт – грузовики, фуры, легковушки и автобусы. В них прилипли лицами к стеклам пассажиры, с ужасом наблюдая жуткий триллер, разворачивавшийся на их глазах. Машины пронеслись мимо, хлестнул по ушам вой сирены. Въезд на кольцо перекрывали мигающие маячки ГАИ, семь или восемь машин; также заполошно блистали мигалки трех «Скорых» и алела длинным корпусом пожарная машина.
Автомобили понеслись по кругу. В первом из них, в белом джипе, метался такой же побелевший, как и кузов его авто, Алехан, изрыгая проклятия. Он прокусил от напряжения толстую губу, не замечая солоноватой крови и понимая, что ничего, ровным счетом ничего сделать не может. В ушах грохотал голос неизвестного ему полковника:
– Не сбавляйте скорость! Что бы ни было, СКОРОСТЬ НЕ СБАВЛЯЙТЕ!!!
Круг этот был достаточно большой – можно было мчаться по нему, кренясь, но удерживаясь в радиусе поворота. Черно-белый отбойник мелькал, долбил по сознанию.
Вот наконец Мирикла перебралась к краю. Ее цветастая юбка раздувалась парашютом, открывая стройные мускулистые ноги, но это цыганку сейчас не волновало. Бросок… Шкарбан на лесенке глухо вскрикнула: женщина чуть не сорвалась, зацепилась за верхнюю часть борта, повисла, поджав ноги назад и показывая испачканные подошвы. Ее коленки болтались в десятке сантиметров от бешено несущегося под ними асфальта с разметкой.
– Ми-ри-ииии! – глотая рыдания, страшно закричала из кузова Патрина.
Она прижимала к своей груди маленького Данилу и закрывала ладонями его стриженую головку. Пацанчик ворочался и хныкал.
Но цыганка все-таки подтянулась, хватая воздух бесцветными губами, и перевалилась через борт, на матрасы. Одной рукой ее обхватила девочка, плача и стараясь погладить. Машины ревели моторами, кружились на шоссейном кольце, на выступе, где располагалась авторазвязка.
Пришел черед оперативников Спецуправления.
– Катька! Мля, прыгай в кузов! Убью! – заорал Анисимов из-за руля во всю силу своей глотки.
Но с крыши донеслось:
– Машину выводи… С кольца выводи… выпрыгнем!
– Какое там…
Водитель «американца» уже лежал на сидении. Его голова мерно и глухо стукалась об стойку, лицо посерело. Мертв. Они должны были взорваться уже десять минут назад, если бы он был за рулем.
В наушниках, клипсой пережавших ушко женщины, рвался голос полковника:
– Шкарбан! Приказываю! В грузовик!!! Слышишь, мля? Нет? В грузовик, дура!!!
И в этот момент с одной из сторон шоссейного кольца, где не было отбойника, а валялись сваленные в кучу недавно отслужившие свое дорожные знаки и указатели объезда, раздалось рычание. Тут к кольцу подходила грунтовка. Никто не заметил трактора с прицепом, медленно взбиравшегося на дорогу. Тяжелая телега с силосом тащила его вниз, но трактор упрямо греб колесами, покачивался. Бешеная круговерть была непонятна его водителю, который справедливо полагал, что все эти автомобили он всегда успеет пропустить, да и нужно ему было всего только повернуть там, на кольце.
В тот момент, когда завывающие авто пошли на очередной круг, трактор оказался на асфальте. К нему, свистя очумело, уже бежали двое гаишников. По громкой связи из «Волги» тракториста материли, не стесняясь в выражениях. А тот растерялся, ошалел от неожиданности, и громоздкий «Кировец», меланхолично вертя колесами, перегородил кольцо.
– Уходите-еее! – разорвал наушники голос полковника.
Грузовичок с исцарапанными, мятыми бортами первым ускользнул в сторону, к аэропорту, с грохотом снеся кому-то полбампера. Затем на мост вылетел, крутясь, белый джип и прижался к бордюру, с треском выдирая из колес колпаки.
Мозг капитана Анисимова за рулем ободранного «шевроле» выдал только одно решение: влево. Отбойник автотрассы выдерживает лобовой удар на скорости до сорока километров час. Есть шанс, что от удара он проломится, машина увязнет в нем хотя бы на несколько секунд, и Катьку сбросит с лесенки, в которую она вцепилась мертвой хваткой. А уж куда ее определит Бог: на асфальт, на телегу с силосом или же на тот свет – Ему виднее. Но это оставалось единственным шансом.
Но в это время у охранников в черном «мерседесе» нервы не выдержали, и, несмотря на жесткий приказ не разрывать расстояние, «Геландваген» вильнул в сторону, выбрав место между двух машин ГАИ, и ударил в ограждение, за которым начинался пологий травяной откос. Брызнули вверх обломки хромированного «кенгурина», фар и металлические клочья отбойника. Джип уже катился по откосу плавно, потеряв от удара скорость. Хоть и отделаются ребята переломами и ушибами, но это все-таки не смерть – все-таки спаслись, вырвали у судьбы свой кусок, черт с ним…
Трактор, в кабину которого вскочил гаишник и швырком выкинул обезумевшего от ужаса водителя, двигал назад, работая рычагами. И заваливалась, скрежеща, телега, сыпался на горячий асфальт бурый, густой силос…
Для «шевроле» осталось несколько свободных метров – искалечив машину, можно воткнуться, конечно… Но расстояние превысило норму, и электроника сработала безупречно. За несколько метров до желтого трактора на носу автомобиля вспух красно-черно-оранжевый шар, по ушам ударил грохот. Люди закричали в ужасе, пригнулись в салонах, а некоторые даже выскочили и, давясь, толкаясь, кинулись в разные стороны, побежали. Шар накрыл трактор по инерции, качнул его… Еще один взрыв – и две машины слепились на дорожном кольце в один страшный, дикий костер, в котором лопался от жара металл.
В пятидесяти метрах от всего этого – от воплей и криков, от ревущего пламени и сирен – в кузове сидела необычно спокойная Патрина. Малыш тихонько плакал у нее на груди, а маленькая девочка смотрела на все это с расширенными от ужаса голубыми глазами. И трясла головой приходившая в себя Мирикла, ощупывая содранными в кровь руками свою бритую наголо голову, оставляя на черепе красные пятна. Парик ее сорвался при прыжке и валялся где-то там, на асфальте.
