Книга Авроры. Свет как тьма - Кейси Эшли Доуз
Отдышавшись, я с максимально невозмутимым видом захожу внутрь. Лео все еще с джойстиком – значит, не проиграл. Как и Ник. Подойдя к другу я дважды хлопаю его по плечу:
– Можно тебя на пару слов?
– А? – он не отрывается от экрана – говори, я слушаю.
– Чувак, пошли отойдем.
Он удрученно стонет, словно я самое большое наказание, что выпало на его долю, после чего принимает поражение, отдает свой джойстик Ричи и выходит со мной в коридор.
– Че за секреты, чувак? Я из-за тебя партию продул.
– Слушай – я скрещиваю руки на груди, чтобы пальцы не начали отбивать ритм, выдавая мое беспокойство – не хочешь сегодня у меня переночевать?
– Чего? – его брови стремятся к макушке.
– Да нет, придурок – фыркаю я – в смысле типо там не знаю, похавать, потусить, телек посмотреть. Своя хата – ты же всегда хотел?
– Чел, не в будни же – хмыкнул он.
– А какая разница?
– Ага, мне здесь достаточно за десять минут до пары проснуться, чтобы не опоздать. А у тебя, наверное, за час вставать надо. Ну нахрен. Давай лучше на выходных?
Нет. Мне надо сегодня. После произошедшего ранее и сейчас – мне совсем не хочется одному возвращаться домой и проводить там ночь, хоть никакой рациональности в этом и нет.
– Может, я тогда у вас останусь? Будем всю ночь рубится в приставку?
– Это ты клево придумал, если бы коменданта не было – усмехнулся он – думаешь, таких как ты умников мало? Он после закрытия все проверяет. Вышвырнет – как пить дать. Опять будешь тащиться ночью и ныть.
– А если я под кровать спрячусь?
– Эй, ты в норме? – он как-то подозрительно хмурится – в порядке, Реджи? Чет ты какой-то странный.
– Все норм – отмахиваюсь я.
– Просто тебя обычно самого сюда не затащишь, а сейчас такое рвение.. сори, чувак, но на ночь правда никак. Но на выходных можем у тебя затусить, вообще без б.
– Ладно – удрученно киваю я – посмотрим.
Провожу рукой по кудрям, которые все еще частично запутаны, после чего возвращаюсь с Ником в комнату. Он тут же возвращается к приставке, но все еще озабоченно на меня поглядывает.
Я сижу еще полчаса – до талого, когда можно будет при всем этом вернутся домой посветлу. Уходить совсем не хочется – даже здесь, с этими болванами и их пережаренной яичницей мне комфортнее, чем при одной мысли о возвращении в квартиру.
Однако, момент наступает и, украдкой сцапав у них кухонный нож, я ухожу. Естественно, я его верну, но мне нужна небольшая опора на случай чего. Мало ли. Не обороняться же опять ключами от квартиры?
Но мои опасения оказываются напрасными. По дороге меня никто не окликает, никто не пытается догнать или хихикать. И вообще тот факт, что я при солнечном свете могу разглядеть все вокруг – немало дарует самообладания.
Перед квартирой я немного медлю, оставшись не на просматриваемой местности. Беру нож поудобнее, но ближе к груди – чтобы если соседи вдруг вышли, не решили, что я совсем слетел с катушек.
Делаю два оборота ключом и распахиваю дверь. Тут же бью по выключателю с такой силой, что он трещит, но с облегчением обнаруживаю, что все на своих местах.
А что я ожидал увидеть? Что все заново перевернуто? Или опять раскиданы какие-то странные записки?
Выдохнув, я кладу нож на тумбочку, снимаю ботинки, врубаю свет по всей квартире и так и оставляю. От одной ночи не разорюсь. На всякий случай кладу мобильник рядом с собой, и уже через час засыпаю мертвым сном в своей кровати.
-6-
Я иду по парку в своих любимых кроссовках с единорогами. Руку приходится держать поднятой, чтобы касаться ладони мамы. Она идет рядом, ее плиссированная юбка играет на ветру.
Я люблю этот парк.
Это мое любимое место в Чикаго. Мама в детстве постоянно здесь со мной гуляла, пока однажды здесь не стали выгуливать собак. Мне тогда было лет шесть, и я жутко их испугался, пусть их и не спускали с поводков.
Я еле поспеваю своими маленькими ножками за мамой, потому она нарочно идет медленнее, как бы едва-едва.
Другой рукой я держу фигурку Человека-Паука. Его голова немного погрыжена, потому что однажды я решил испробовать, какова игрушка на вкус.
Мы делаем еще несколько шагов, когда к нам подходит незнакомец. Прежде я его никогда не видел. Значит, это не друг мамы, и не друг отца. Он какой-то странный.
Весь белый.
На нем белая рубашка, поверх белый пиджак, белые брюки. Блондинистые волосы собраны сзади в хвост, и даже брови белые. А когда он улыбается, бледная кожа растягивается и показывает выбеленные зубы. Он будто светится от изобилия белого.
Но когда он садится на корточки передо мной, мама почему-то не спешит увести меня прочь.
Мне и самому никуда не хочется бежать. Этот незнакомец странным образом кажется мне хорошим.
– Привет, Реджи – он улыбается и протягивает мне худую, но большую ладонь.
Я протягиваю свою маленькую в ответ, неловко поглядывая снизу вверх на маму.
– А откуда мы знаете мое имя?
Теперь мама улыбается уже вместе с мужчиной, наблюдая за нами.
– Все знают твое имя, Реджи – бледные пальцы незнакомца с кучей перстней касаются моей щеки – потому что ты тот, кто даст добру восторжествовать.
– Ты спасешь этот мир, Реджи – теперь и мама садится передо мой на карточки, не стягивая улыбку.
– Что? Я? Как? – я растерянно убираю свою ручку из ладони мужчины, но тот лишь снисходительно улыбается в ответ:
– Просто следуй за светом. Свет никогда не заведет тебя в непроходимые дебри мрака. Свет укажет тебе путь.
-7
Я резко открываю глаза, тяжело дыша.
Вроде это был не кошмар, самый обычный сон. Но почему-то проснувшись, я испытываю сильное чувство тревоги.
Спустя секунду понимаю – почему.
Вся моя квартира во мраке.
Кто-то вырубил весь свет, пока я спал. Потому что я точно помню, как решил оставить все освещение на ночь, включая даже кухню, коридор и ванну.
Теперь лампа не горела даже в этой комнате.
Я затаиваю дыхание, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди.. когда слышу чье-то еще дыхание в темноте.
Я не могу понять – один это человек или нет, но то что я сейчас
