Держите огонь зажженным - Ирина Владимировна Дегтярева
Басир принялся за бирьяни, пока тот еще не остыл, явно демонстрируя, что от вооруженного конфликта он перешел к мирному урегулированию.
– Мы воевали, – с обидой в голосе решил оправдаться Басир. – Но были разрозненны. Многих уничтожили в первые дни. В штаб-квартиру военной разведки попало шесть американских ракет. Здание горело. Взрыв был такой силы, что на расстоянии пяти километров крыши у домов послетали.
– Я был в это время в Багдаде, – тихо заметил Петр. – Дважды мог погибнуть под бомбежками. Но Аллах велик!
Басир кивнул и продолжил, снова забыв о еде и закурив:
– Да, под бомбежками… Часть офицеров, конечно, перебралась в другие места, ну а кто-то сразу бежал из города. Крысы с корабля… В начале апреля те, кто уцелел, сражались за аэропорт. А уже восьмого практически все было кончено. Оккупанты контролировали почти все мосты и уже больше половины города. Спорадические бои, по сути, приносили нам только потери. Кроме того, большинство наших из Мухабарата сдались задолго до вторжения. Слили информацию американцам. У нас же тут шастали инспекторы ООН, искали оружие массового поражения, – Басир горько усмехнулся. – Они тоже вербовали агентов, а поскольку вращались в правительственных кругах, то имели доступ к чиновникам высокого ранга. А пораженческие настроения витали в воздухе. Многие себе подыскивали пути отхода и финансовую базу в будущем. Короче, я одного такого сам лично, своими руками… – Он посмотрел на свои ладони, между пальцев левой продолжая сжимать дымящуюся сигарету. Вид у него был отрешенный.
– Ты имеешь в виду агента или вербовщика из инспекторов? – Петр бесцеремонно вытащил из нагрудного кармана рубашки друга пачку сигарет. – Твои крепче, – пояснил он в ответ на удивленный взгляд.
– Нет, наш был крысеныш, доморощенный. Накануне начала бомбежек мы его взяли и «поговорили» в Хартии.
Горюнов постарался сдержаться, чтобы его не передернуло при упоминании о Хартии. Там парни из Мухабарата держали арестованных и плотно работали с ними, не брезгуя никакими методами дознания, а проще говоря, выколачивали информацию. Еще до вторжения американцев больше всего Петр опасался попасть именно туда.
– Наших американцы находили везде, у родственников, у знакомых, где они прятались. Всю подноготную знали.
– А как же ты избежал ареста?
– В первый день мой дом разбомбили. Никто… – Он запнулся и продолжил о другом: – Завалы не разбирали. Там я или нет, невозможно было проверить. Тогда, помнишь, была песчаная буря. Дважды в моей жизни Аллах посылал ее, когда я уже не надеялся на спасение. Те, кто выжил, организовали подполье. Но цэрэушники работали в Багдаде давно и плодотворно, вкупе с Моссадом. Мы несли постоянные потери. Большинство задуманных терактов провалились, но кое-что все же удалось.
Петр подумал, что должен благодарить именно Басира за красочные зрелища ночных пожаров в Зеленой зоне на западном берегу Тигра. Семь лет прошло с момента вторжения до новой песчаной бури, которая намела к порогу цирюльни Басира Азара, обессиленного погоней и задыхавшегося от пыли и песка.
Через год американцы ушли из Ирака, словно почуяв сильный запах песка – так пахнет в Багдаде незадолго до бури, перед тем как все станет рыжим от поднявшейся в воздух пыли и песка. Только в этот раз воздух стал бы черным от полощущихся на ветру знамен ИГИЛ. Вот чего испугались американцы – разбуженного ими же самими демона.
А Басир остался у Кабира. Ему идти было некуда, да и прикипел он к спасителю, как к младшему брату…
Петр помнил ту страшную мартовскую бурю 2003 года, когда песок, взметнувшийся к небу, смешался с черным едким дымом от горевшей нефти. Везде в городе вырыли ямы, залили их нефтью и подожгли, посчитав, что таким образом затруднят попадание коалиционных сил по целям. Наступил конец света. Черно-рыжая смесь поглотила свет, съела кислород.
В этом невероятном светопреставлении казалось, что по городу расползлись иракские демоны и великанши – дами, силува и сеир[22]. Развалины, трупы, искореженная прямыми попаданиями иракская военная техника…
Горюнова пытались отозвать из Ирака. Но он затянул с отъездом, а позже посчитал, что нужнее в Багдаде. Несмотря на увещевания Центра, остался, о чем пожалел многажды во время бомбежек, обстрелов, нехватки продуктов и денег. Народ не стремился стричься и бриться перед лицом надвигавшейся катастрофы – заработка не было. Связь с Центром прервалась на несколько месяцев, и, как он потом узнал, Энлиля[23] (под таким псевдонимом он действовал в Ираке) считали погибшим.
В те дни, недели, месяцы, находясь в информационном вакууме, Петр, как никогда, ощущал себя местным, помогая соседям и незнакомым людям разбирать завалы, вытаскивая тела женщин и детей, покрытые пылью, напоминающие глиняные фигуры. Это были жертвы демонов – дами и сеира, пришедших в обличии западной «цивилизации». Горюнов стоял в очередях за водой и едой и думал, что это его мир. В кафе со знакомыми торговцами из Сук ас-сарая[24] обсуждал козни израильтян и американцев. Радости от свержения Саддама никто не испытывал. Были и те, кто радовался, но Петру такие в его окружении не попадались…
Когда на него наконец вышел связной, Горюнов на него воззрился, как на пришельца с другой планеты. Новый связной не владел арабским свободно, а Петр несколько минут в начале разговора никак не мог переключиться ни на русский, ни на английский. Его словно заклинило. Связной отметил в отчете, что Энлиль находится в стрессовом состоянии, на грани нервного срыва. Через месяц вернулся прежний связной и, наоборот, передал в Центр, что Энлиль на подъеме и отзывать его нецелесообразно…
Басир вглядывался в лицо задумавшегося друга, словно силился прочесть его мысли.
– Очень многих наших убили, – Басир вздохнул, отведя глаза, – остались вот такие зеленые, как Шуван. Он следил за тобой. Сын моего товарища, с которым мы вместе воевали в Иране.
– Ты воевал в Иране? – чуть удивился Петр, хотя подозревал, что это так.
Тот кивнул и спросил, поднимаясь с тахты:
– Так какие планы? Один же ты не пойдешь в бой против ИГИЛ?
– Один – нет. Сейчас самое время забыть о противоречиях между сирийской и иракской ветвями БААС. Главное: мы – арабы, и существует общий враг.
– Согласен. Мы давно это знали. Думаешь, мы не боролись? Вот только не до «Аль-Каиды» нам было последнее время. С одной стороны – коалиция, с другой – «Аль-Каида» и схожие с ней группировки. Они уже тогда головы резали. Мы сразу отошли в сторону от таких «повстанцев». Это не офицеры, не люди. Их методы мы еще тогда называли «персидскими».
– «Персидскими»? – переспросил Петр. – Почему?
– Иранские полукровки. Большинство из них.
