Владлен Щербаков - УБИТЬ РАБА
- Поздравляю вас, господин Кабанов! Такого еще не было – два друга впервые пришли в клуб и сразу обзавелись рабами!
Значит, седьмой номер.
- А вот человек, - господин Кабанов увидел перед собой руку, повел глазами налево, но зрение отказывалось наводить фокус. – Который целый год будет исполнять ваши желания. Конечно не выходящие за рамки закона и договора.
- Какого еще договора? – не понял Дмитрий. Какие могут быть договоры в состоянии близком к коматозному? Срочно надо домой, не хватало еще здесь отрубиться.
- А вот этого, господин Кабанов, - Дмитрий почувствовал как в руку, лежащую на столе, вкладывают какую-то палочку. – Вам надо поставить роспись и вы вступите в права, так сказать, пользования господином Трайбером Германом Алоизовичем.
- Немец что ли? Если подпишу, этот фашист меня домой доставит?
- Герман Трайбер доставит вас куда угодно.
Ночью Дмитрию снился сон про войну. Он вместе с сестрами Арнтгольц, одетыми в гимнастерки и короткие юбки, отражает атаку немецко-фашистких оккупантов. Девушки радуются каждому его приказу. На лицах улыбки в 32 зуба, в синих глазах преданность к Родине и к нему, Кабанову, а в руках бутылки. Но не с зажигательной смесью, а с элитным алкоголем.
Открыв глаза, Дмитрий понял, что лежит в своей постели. Судя по освещенности, время дневное. Пустую, как стеклянная банка, пока еще анестезированную голову начали заполнять обрывки воспоминаний. Вспомнил, что в гардеробе чьи-то сильные руки помогали надевать куртку, потом заталкивали в машину на заднее сиденье. Какой-то добрый человек помогал подняться на лестнице, открыл дверь в квартиру.
Мы же с Генкой в клубе идиотов были! Я раба выиграл! Мысль молотком ударила по лбу, спасительная анестезия зазвенела осколками, мозг резко увеличился, пытаясь раздвинуть кости черепа.
Провернулся ключ в замке входной двери. Размышлять, кто входит в квартиру, сил у Дмитрия не было. Личность выяснялась через несколько секунд. В комнату заглянул мужчина с вытянутым лицом, светлыми волосами.
- Ты кто? – только и сумел выдавить Дмитрий.
Светловолосый вошел в комнату, снять куртку он не успел, что в иное время очень не понравилось бы хозяину, но сейчас гость протягивал бутылку пива. Кто бы это ни был, появился он крайне вовремя.
- Фамилия моя Трайбер, имя – Герман. Я твой раб, господин. – Блондин открутил крышку.
Дмитрий приподнялся на локте с кровати, протянул руку за лекарством. Он влил в себя полбутылки, потом приложил холодный стеклянный цилиндр ко лбу, долго прислушивался к ощущениям. Мозги сжались, черепная коробка через микротрещины спустила давление, картинка перед глазами плавала, но соображать уже не так мучительно больно.
- Ты меня домой привез. А потом ушел, закрыв меня в квартире? Молодец!
- Я все время здесь был. Вышел за пивом, не оставлять же дверь открытой. – объяснил Трайбер.
- Как мы доехали? Я тебе адрес называл? – Дмитрий припомнил, что проблемы с речью у него начались уже в клубном гардеробе.
- Адрес имеется в договоре.
- Каком еще договоре? Давай, Герман, ступай! Спасибо, что довез, полечил, а теперь давай иди.
- Как скажешь, господин.
Дмитрий проводил придурковатого гостя, закрыл за ним дверь. Ложась обратно в кровать, желал избавиться от похмелья и поскорей забыть и клуб и добровольцев, всех, кроме, барменши, пожалуй. Продолжился бы сон про войну, помечталось Кабанову, и он заснул.
Состояние на следующий день, как его сам называл Дмитрий, было космическое. Организм не болел, внутренние органы пока еще находились в анабиозе, в голове образовалось новое кладбище из нервных клеток. Ничего не хотелось, разве что пить. Заброшенный МКС упал в океан, а Кабанов упал в теплую ванну.
К вечеру в организме возобновились процессы жизнедеятельности, разлиплись извилины в голове.
Дмитрий нашел мятую бумагу в кармане куртки. Договор. Называется: бойся своих желаний. Повезло, конечно, с выигрышем, хоть до дома поигравшая сторона доволокла, пивом облегчила страдания. Хорошо вообще-то прислугу иметь, но побаловались и будет. Договор скомкан, комок направлен в мусорное ведро. Подумал Генке позвонить, так сначала надо телефон найти, зарядить, а потом еще и разговаривать. Нет, лучше завтра этим заняться.
Полвосьмого протренькал дверной звонок.
- Кто там еще? – удивился Дмитрий. Мысленно ответил: уж конечно не сестренки Арнтгольц.
И конечно не ошибся. За дверью стоял мужчина с худым лицом в смутно знакомой куртке.
- Ко мне?
- Я – Трайбер, раб. Пришел служить.
- Ты пиво вчера принес? – спросил Дмитрий, удивляясь, что театр абсурда продолжается.
- Да, господин.
«Господин» поморщился на такое обращение. Надо прояснить ситуацию.
- Проходи, поговорим.
- Бред, это же бред. – размахивал Кабанов листом бумаги, поданной ему странным гостем. Они сидели на кухне, ждали, когда вскипит чайник.
- Почему?
- То есть ты мой раб, а я господин, и могу приказать что угодно?
- Согласно договора.
- Какого еще договора! С этой бумажкой только в туалет сходить. Давай так – попьем чаю, и ты свободен. Я отпускаю тебя.
- По договору так делать нельзя.
- Что ты заладил, какому договору! Он юридически не действителен. Ни один суд его рассматривать не будет – личные права граждан никто не может ограничить.
- Есть другой суд.
- Какой? – Дмитрий замер с горячим чайником в руке. - Это угроза?
- Личный, свой собственный суд. Если бы ты проиграл и оказался на моем месте, нарушил бы условия?
Вчера Кабанову не удалось в силу объективных причин рассмотреть человека, который именовал себя рабом. Сейчас Дмитрий видел перед собой широкоплечего жилистого мужика примерно своего возраста. Лицо англосаксонского типа: светлые волосы, серые глаза, прямой нос, твердая линия губ, волевой подбородок. Выраженные носогубные складки придавали серому лицу жесткость – прямо Дольф Лунгрем после гепатита.
- Само собой! Нельзя быть рабом! Человек не должен эксплуатировать человека.
- А что же он делает повсеместно, по-твоему? Любой начальник эксплуатирует подчиненных. Спасибо. – Трайбер поблагодарил за пакетик чая, брошенный хозяином в чашку.
- Не в личных же целях.
- В личных в том числе, господин. Начальник – человек, ничто, как говориться, ему не чуждо. В плане удовольствий – тем более. Это роботы могут выстраивать сугубо деловые отношения, а люди всегда остаются немного животными. А уж в нашей стране, где народ понимает только силу, а заимев ее, с удовольствием гнобит слабого, тем более.
- Я не такой.
- И я не такой! Поэтому отвечаю за свои слова. Это испытание нужно мне прежде всего.
- Все, иди домой. – Дмитрию стал надоедать несерьезный разговор.
- Будут какие-либо указания?
- Да. Два. Не называй меня господин и вынеси мусор. И третье – езжай домой и оставь меня в покое.
Звонок в дверь раздался, когда на табло радиобудильника высветилось 11-00. Кабанов лежал в кровати и вставать не собирался. Хватит, открыл уже один раз. Торопиться некуда, за окном мороз и солнце – день чудесно можно провести и под одеялом. Дмитрий слепил веки и снова услышал звонок, но часы показывали уже 13-00. Придется встать.
- Зачем ты пришел? – спросил Дмитрий.
Трайбер стоял на площадке, снизу сквозил ветер, похоже, снова сломался домофон.
- За приказаниями.
Странный человек с каменным лицом стоял навытяжку, брови сдвинуты, в глазах сталь переливается.
- Вольно, солдат. – усмехнулся Кабанов. – Иди домой и оставайся там целый год. Вот тебе приказание.
Собственное остроумие целый день радовало Дмитрия. Ловко от идиота избавился, не придерешься.
Звонок на следующее утро сразу опустил настроение на уровень между депрессией и гневом. Повторный звонок через два часа из депрессии вывел, третий – довел до белого каления.
- Слушай, ты! Иди отсюда! – Кабанов толкнул «раба» в грудь ладонью. Вернее, хотел толкнуть. С таким же успехом можно было толкать скалы, сквозь холодную ткань куртки ладонь уперлась в жесткие мускулы.
- Ты зачем пришел, я тебе приказал дома сидеть.
- По условиям договора я обязан прибывать в распоряжение господина ежедневно.
- Значит, ты намереваешься вот так целый год простаивать под дверью? – спросил Дмитрий. - Не нравится мне это, понимаешь? Все, иди, приказаний сегодня не будет.
На следующий день история повторилась, Дмитрий открыл сразу и уведомил об отсутствии приказаний. Еще не известно кто выиграл, а кто проиграл в лотерее. Позвонил Генке. У того аналогичная ситуация, но никакой проблемы азартный друг не видел. Более того, его «раб» татарской национальности оказался тоже помешанным на покере и вчера они уже наведались в «Доброволец». «Припаши своего по мелочи – за хлебом сходить или за вискарем, пусть играется и тебе радость». – посоветовал хитроумный Гена.
На холод у Дмитрия была аллергия, лишний раз выходить из теплой квартиры никакого желания. Пришлось последовать дружескому совету.
