Джон Коннолли - Темная лощина
— Я не смотрел на ее задницу, — отвечал я. — У нее очень милое лицо.
— Настолько милое, что она вполне сошла бы для съемок рекламного ролика на телевидении, — предположил Луис. — Народ будет смотреть на нее и думать: а может, это действительно неплохой продукт?..
Как всегда, Луис выглядел противоположностью своему любовнику — в черном костюме от Армани и белоснежной сорочке с расстегнутым воротничком. Эта белая сорочка ярко контрастировала и с костюмом, и со смуглым лицом.
Мы сидели в ресторане на углу 74-й и 73-й улиц. До сего дня я не видел этих двоих почти два месяца, а ведь Эйнджел, бывший вор, и его сладкоголосый бойфренд были ныне моими ближайшими друзьями. Именно они поддержали меня, когда погибли Дженнифер и Сьюзен, и они находились рядом со мной в те последние ужасные дни в Луизиане, когда мы вплотную подобрались к Страннику. Луис, в сущности, был страшным человеком — хладнокровным убийцей, который теперь наслаждался прелестями однополой любви.
— Эйнджи, а ведь точно, — обронил я, — единственные места, которые ты можешь посещать, — это дома с большими окнами и большим числом дверей.
— Да, Эйнджел, — поддержал меня Луис с каменным выражением лица. — Может быть, тебе следует специализироваться на соборах или храмах?
— К сожалению, я не могу себе этого позволить, — спокойно отвечал Эйнджел, внимательно посмотрев на него.
— Забавно, Луис, — продолжал Эйнджел. — Она все еще в метро. Если, конечно, ты понимаешь, кого я имею в виду.
— Что это значит конкретно для тебя? — спросил я. — У тебя нет совершенно никакого права рассуждать об этом и выдавать комментарии по поводу разнополого секса. Ты же гей и не занимаешься сексом с девушками.
— Это просто предрассудки.
— Это не предрассудки, Эйнджел, когда кто-то указывает тебе на то, что ты гей, а простая констатация факта. Предрассудком является искушение широкой общественности.
— Да, но это ведь не отменяет того факта, что, когда ты ищешь компанию, именно мы составляем ее тебе, — не сдавался он.
Я уставился на него и приподнял бровь:
— Думаю, все это очень странно.
Он улыбнулся:
— А знаешь, тебе следует заглянуть в Интернет. Я слышал, что веб-сайт «Женщина за стойкой бара» стоит посетить.
— Прости, я не совсем понимаю, — ответил я.
Его улыбка стала настолько широкой, что можно было бы легко засунуть целый тост ему в рот.
— Там очень многие женщины ищут такого мужчину, как ты.
— А что это на самом деле за сайт? — поинтересовался я.
Зная, что они попросту искушают меня, я, все же почувствовал нечто большее в словах Луиса и Эйнджела. Они, казалось, говорили: «Ты же совершенно один! У тебя совсем немного близких людей, на которых ты можешь положиться, а мы не в состоянии тебе помочь, когда ты будешь, скажем, в Нью-Йорк Сити. И, даже если ты в себе уверен и ко всему готов, случается, надо иметь рядом кого-то, на кого можно опереться. Тебе стоит попытаться найти опору, иначе ты можешь упасть. И будешь пребывать в свободном падении до тех пор, пока не наступит полная и вечная темнота».
Эйнджел пожал плечами:
— Ну, знаешь, это просто еще один из серверов Интернета. В некоторых местах встречается гораздо больше одиноких женщин, чем в каких-то других: Сан-Франциско, Нью-Йорк, государственные тюрьмы.
— Ты что, хочешь сказать, что подобные серверы существуют для женщин и в тюрьме?
Он широко развел руками:
— Конечно. Знаешь, они ведь тоже хотят любви... Просто рассматриваешь различные фотографии и выбираешь подходящего человека.
— Но они же в тюрьме, Эйнджел, — напомнил я ему. — Я же не могу так просто пригласить кого-то из них на ужин в ресторан или в театр, это же будет преступлением с моей стороны. Плюс ко всему, возможно, именно я и посадил ее за решетку. Я не собираюсь назначать свидание преступнице, встречаться с теми, кто сидит в тюрьме. Это же противоестественно!
Эйнджел поднял бокал в очередном тосте, после чего они с Луисом обменялись взглядами. И я позавидовал интимному характеру их отношений.
— В любом случае зачем все это нужно? — спросил я как ни в чем не бывало.
— Сайт ни о чем таком не говорит, — отвечал Эйнджел. — Он всего лишь содержит информацию о том, каков возраст женщины, что именно она ищет в мужчине. Затем ты можешь посмотреть на ее фотографию. На некоторых из них даже нет номеров, — добавил он. — Иногда прямо говорится о том, хотят они или не хотят интимных отношений. Хотя ответ вполне очевиден. Я имею в виду фактор их пребывания в тюрьме. Подобные отношения, вероятно, помещаются на самом верху их шкалы приоритетов.
— В конце концов, разве имеет значение, по какому поводу они там находятся? — вступил в беседу Луис, и я заметил, что его глаза увлажнились. — Дамы совершают преступления. Затем отбывают свои сроки, так что долг обществу они платят сполна. Не волнуйся, ничего страшного они тебе не сделают.
— Да, — продолжал Эйнджел, — ты просто произносишь тут какие-то прописные истины. Полагаю, она была воровкой. Ты будешь встречаться с воровкой?
— Она же и меня обкрадет!
— Тебя?
— Ей невозможно доверять.
— Это звучит ужасно.
— Прости, может быть, тебе следует начать излагать все с начала.
Эйнджел покачал головой с явной грустью на лице, но потом вдруг просиял:
— А как насчет пустякового дела? Может быть бутылка, разбитая на кухне об чью-то башку? Ничего серьезного.
— Убийство на кухне! И это для тебя означает «ничего серьезного»? На какой планете ты живешь, Эйнджел? Ты словно откуда-то не отсюда.
— Ну, что ж, тогда она убийца.
— Многое зависит еще от того, кого она убила.
— Скажем, своего старика.
— Зачем?
— Откуда же я знаю! Ты что же, думаешь, я стоял рядом с фонарем?.. Так ты будешь с ней встречаться или нет?
— Нет.
— Черт, Берд, если ты будешь так заморачиваться, то никогда в жизни никого не встретишь.
Официантка вернулась:
— Джентльмены, вы будете заказывать десерт?
Все мы отрицательно покачали головами, а Эйнджел добавил:
— Я и так достаточно сладок.
— И достаточно нескромен, — заметила официантка. И еще раз мне улыбнулась.
— Три кофе, — сделал я заказ. И улыбнулся ей в ответ.
* * *После обеда мы пошли прогуляться в Центральный парк. Остановились отдохнуть рядом со статуей Алисы на грибе. На воде вообще не было видно детишек в лодках, хотя две или три пары сидели, обнявшись, на берегу. Эйнджел уселся прямо на гриб, и Алиса теперь как бы смотрела на него.
— Сколько тебе лет? — поинтересовался я.
— Достаточно, чтобы дать правильную оценку всему, — отвечал он. — Так как у тебя дела?
— У меня все неплохо. Просто есть плохие дни, а есть хорошие.
— И как ты их различаешь?
— По хорошим дням не идет дождь.
— Как дела с домом? Продвигаются?
Он знал, что я завершаю реставрационные работы в доме своего дедушки в Скарборо: уже въехал, хотя кое-какие вещи все-таки еще необходимо сделать.
— Мои работы почти закончены. Осталось только починить крышу.
Эйнджел какое-то время молчал.
— Мы всего лишь пытались выковать обратную цепь для тебя, пока сидели в ресторане, — сказал он наконец. — Сейчас у тебя, возможно, не самое лучшее время. Скоро будет первая годовщина, не так ли?
— Да, двенадцатого декабря.
— С тобой все будет в порядке?
— Я просто посещу могилу, помолюсь. Не знаю пока, насколько трудно это будет.
На самом деле я боялся дня годовщины, как огня. По каким-то причинам мне представлялось очень важным, чтобы ремонт дома к этому дню уже был закончен и чтобы я смог полноценно там разместиться. Необходима стабильность, эти связи с прошлым — оно у меня ассоциировалось со счастьем. У меня было такое место, которое я мог называть отчим домом и в котором собирался попытаться заново выстроить свою жизнь.
— Дай нам знать, и мы приедем.
— Спасибо, я ценю вашу заботу. Эйнджел кивнул:
— А до этого времени тебе надо позаботиться о себе. Понимаешь, что я имею в виду? Ты слишком много времени проводишь в одиночестве, так можно сойти с ума. Ты что-нибудь слышал о Рейчел?
— Нет.
Рейчел Вулф и я когда-то были любовниками. Она уехала в Луизиану, чтобы помочь в поисках Странника. У нее была хорошая базовая подготовка по психологии. И еще любовь ко мне, которую я не оценил и к которой тогда не был готов. В то лето она получила и физическую, и эмоциональную травму. Мы не разговаривали со времени, когда Рейчел лежала в больнице. Но я знал, что сейчас она в Бостоне. Однажды я даже видел, как она пересекала университетский городок, и ее рыжие волосы освещал ранний утренний свет; но я не мог позволить себе вторгаться в ее одиночество и боль.
Эйнджел приосанился и сменил тему разговора:
— Встретил кого-нибудь из знакомых на похоронах?
— Эмерсона.
— О, это, наверное, было весело?
— Всегда очень приятно встретить Эмерсона. Он в этот раз стал меня убеждать, что наручники полезны. Уолтер Коул тоже там присутствовал.
