Миюки Миябэ - Перекрестный огонь
— Эй, вы там! — Женщина подбежала к ней, скрипя башмаками.
Дзюнко попыталась встать на ноги. Вода просочилась сквозь пальто к телу, и от холода девушку затрясло. Голова кружилась все сильнее, а запах пара вызывал тошноту.
— Эй, что с вами? Придите в себя!
«Со мной все в порядке», — хотела сказать Дзюнко и потеряла сознание.
Придя в себя, она увидела чье-то лицо, склонившееся над ней.
Девушка. Довольно миленькая, с острым подбородком, вздернутым носиком, миндалевидными глазами и недовольной гримаской на лице.
Дзюнко попыталась заговорить, но, прежде чем она произнесла хоть слово, девушка отвернулась и крикнула:
— Мам, похоже, она очухалась!
Дзюнко окинула взглядом помещение. Обшитый деревянными панелями потолок, лампа без абажура, свисающая на проводе. Она лежала в тепле и на чем-то мягком.
«Меня уложили в постель…»
Девушка снова склонилась к ней:
— Вам уже лучше?
Дзюнко, все еще не в состоянии говорить, просто кивнула. Движение отдалось болью в раненом плече.
— Прекрасно, — тихо сказала девушка. — А то мы уже собирались «скорую» вызывать, если бы вы не пришли в себя. Мы правда очень беспокоились.
Дзюнко попыталась встать, но тело отказывалось подчиняться. Она облизнула пересохшие губы и смогла наконец заговорить:
— Очень сожалею, что вызвала такой переполох. Похоже, я упала в обморок.
Девушка слегка прищурилась. Она явно взвешивала слова Дзюнко, что-то соображая. Потом заявила:
— Вы ведь ранены, да?
Дзюнко почувствовала озноб:
— Да, вроде того.
Значит, они сообразили. С другой стороны, врача они не вызвали. Замечательно.
Врач сразу определил бы, что рана огнестрельная, и должен был бы уведомить полицию. Все могло сильно осложниться.
— Но ничего страшного. Просто я ослабела от холода. Теперь мне гораздо лучше.
В подтверждение своих слов Дзюнко села, опираясь на здоровую правую руку, и обвела взглядом помещение.
Посредине пола, застланного татами, стоял низкий столик в окружении невысоких плоских сидений. Дзюнко лежала рядом со столом и была накрыта одеялом. Кроссовок и пальто не было видно. Одеяло было очень мягкое и приятно пахло.
Кстати, о запахах: слабый запах пара ощущался и здесь. Должно быть, это жилая часть дома позади магазина, где готовили тофу. За спиной девушки виднелся телевизор, и часы на нем негромко тикали. Они показывали почти семь часов.
Значит, она провалялась без сознания около часу. После ранения она держалась исключительно силой воли, но рана все же взяла свое. Она допустила ошибку. Дзюнко закусила губу.
Девушка с сомнением поглядывала на нее. Дзюнко заметила, что она тоже одета в белый комбинезон. Точь-в-точь как та женщина перед входом, только без маски и платка на голове. Должно быть, она одна из тех двоих, кого Дзюнко видела через открытую дверь внутри магазина.
Девушка снова крикнула, обращаясь назад через плечо:
— Мам, ты не подойдешь на минутку? — Обернувшись к Дзюнко, она сказала, насупившись: — Послушайте, вы ведь спрашивали про бар «Плаза»? Так мне сказала мама.
Значит, та женщина, которую она видела у входа, приходилась ей матерью.
— Да…
— Зачем он вам? — спросила девушка напрямик. — Вы… Вы разве… Да нет, вы вроде постарше меня, так что…
Выпалив все эти полувопросы, девушка пытливо уставилась на Дзюнко. Дзюнко смотрела на нее в замешательстве, но девушка опустила глаза и продолжала более решительно:
— Асаба и тебя втянул в какую-нибудь передрягу? Случилась беда? Поэтому ты здесь?
Дзюнко широко раскрыла глаза. Девушка, всматриваясь в нее, кивнула, словно сделав свои выводы:
— Ага, значит, так оно и есть. Иначе зачем бы разыскивать Асабу?
— Так ты знаешь парня, которого зовут Асаба?
Девушка пренебрежительно пожала плечами:
— Ну да. Мы знакомы еще с начальной школы. И потом вместе учились в средних и старших классах.
— Он живет здесь?
— Жил. Он жил в доме, где была «Плаза». На втором этаже было жилое помещение.
— Не знаешь, где он живет после того, как «Плазу» прикрыли?
— Понятия не имею. Даже не догадываюсь.
Там, на улице, мать девушки с холодным безразличием заявила, что они не имеют ничего общего с «Плазой». Но если дети играли вместе в начальной школе, обе семьи так или иначе знали друг друга. Мать девушки явно солгала, но другой вопрос — почему? Хотела защитить семью Асабы? Или свою собственную от вовлечения в их дела?
Судя по нахмуренному лицу девушки и ее настойчивым расспросам, скорее всего, верно последнее. Женщины, попавшие в беду по вине Асабы, видимо, уже появлялись здесь раньше.
— Значит, к вам уже приходили женщины, искали Асабу, как я?
Девушка кивнула:
— И не только женщины. Агенты по взысканию долгов и даже полиция.
— Полиция?
— Да, сыщики в штатском. Должно быть, Асаба что-то натворил, и его разыскивали.
— Давно это было?
Девушка перевела взгляд на настенный календарь, что-то высчитывая:
— Гм… Может, полгода назад. Тогда «Плаза» еще работала и там жила мать Асабы.
— Что же он мог натворить?
— Понятия не имею. Сыщики ведь слова лишнего не скажут. — В ее голосе прозвучали заговорщицкие нотки. — Стоит тебе хоть раз попасть под подозрение, тебя уже возьмут на заметку.
Дзюнко вгляделась в ее личико с мелкими чертами. Она была не накрашена, а длинные волосы гладко зачесаны и собраны на затылке. Дзюнко обратила внимание, что уши у нее проколоты во многих местах.
— Я-то попала сюда случайно, — сказала Дзюнко. — Но другие и полиция тоже — почему они приходили именно к вам, разыскивая Асабу?
— А ты не знала! — засмеялась девушка.
От смеха ее миндалевидные глаза превратились в узкие щелочки, — видимо, она выглядела гораздо моложе своего истинного возраста.
— Не понимаю.
— Да знаю я, что ты врешь. Ну да ладно. Все врут, не ты одна.
Дзюнко молча слушала.
— Дело в том, что я была в компании Асабы и его ребят до прошлого года.
— Ты состояла в их банде?
— Да. Я ушла от них. — Девушка сообщила это, глядя прямо в глаза Дзюнко. — Больше не состою. Не хочу иметь с ними ничего общего.
Эти слова дались ей непросто. Дзюнко ощутила, что за ними кроется непонятный страх. Не то чтобы девушку возмутили расспросы или она подчеркивала, что отличается от Асабы с его шайкой, — нет, похоже, она сбежала от чего-то, что ее по-настоящему ужаснуло, и до сих пор уверяет себя, что теперь она в безопасности.
Девушка рассталась с Асабой и его шайкой. Должно быть, она пережила такое, что до сих пор заставляет ее дрожать от страха.
Дзюнко в подробностях припомнила события на фабрике в Таяме. «Понятно, что ты чувствуешь, и тебе можно поверить, потому что я своими глазами увидела там, на что они способны».
— Меня зовут Дзюнко Аоки, — сказала она, вежливо наклонив голову в знак знакомства. — Я очень благодарна тебе за помощь.
— Да ну, ничего особенного. — Девушка махнула рукой, как бы отметая благодарность, потом, может от смущения, быстро отвернулась и громко позвала мать: — Ма-ам, ты что, не слышишь?
— Слышу-слышу.
На сей раз Дзюнко услышала ее голос совсем рядом, потому что та просунула голову сквозь раздвижные двери.
— Значит, ты все время была там, да? — Девушка нахмурилась. — Подслушивала?
Мать не ответила, но встала за спиной дочери, как бы охраняя ее, и сердито уставилась на Дзюнко. Маску и белую косынку она успела снять и выглядела теперь совсем иначе.
Если это и есть ее мать, ей должно было быть лет сорок. Там, на улице, перед входом в магазин, она показалась Дзюнко гораздо моложе, судя по цвету лица и энергичному голосу. Но здесь, без маски и косынки на голове, она выглядела даже старше пятидесяти. Волосы у нее были совсем седые. Может, она просто относилась к тем, кто рано седеет, но, судя по рассказу девушки, Дзюнко заподозрила, что мать поседела от душевных страданий из-за того, что ее дочь связалась с Асабой.
— Раз вы пришли в себя, пожалуйста, уходите отсюда, — резко сказала она. — Не знаю, что вы затеяли, но мою дочь оставьте в покое.
— Мама, так нельзя! — запротестовала девушка.
— А ты помолчи!
— Не могу я молчать — это ведь и меня касается, разве не так?
— Это тебя больше не касается!
Мать была явно напугана не меньше дочери. Дзюнко не знала, что именно произошло, но связь девушки с Асабой имела ужасные последствия, и вот теперь, когда она была вне опасности, мать даже мысли не допускала о том, чтобы жизнь дочери хоть как-то пересеклась с этой шайкой.
— У меня и в мыслях не было втягивать вашу дочь во что бы то ни было, — медленно и отчетливо произнесла Дзюнко. — Благодарю вас за то, что помогли мне.
Дзюнко попыталась встать. Девушка торопливо протянула руку, чтобы поддержать ее:
