Михаил Март - Покрась в черное
— Здравствуйте, Наташа, — сказал он. -
Меня зовут Арон. Большего о себе мне говорить не позволено.
Мужчина подошел и поцеловал ей руку. По коже Наташи пробежала дрожь. В обычной обстановке на такие вещи не обращаешь внимания, ей часто целовали руки. Но одна мысль о том, что ее, как собаку, привели на случку, вызывала протест.
— Такой я вас себе и представлял. Это очень важно. Давайте присядем.
Наташа села на диван и натянула юбку на колени. Она не хотела, чтобы ее пожирали глазами, как шлюху на панели. Впрочем, в его взгляде она не уловила ничего оскорбительного. Тихий, скромный, прямо-таки пай-мальчик, а по сути, ведь его бредовая идея и деньги превратили свободную русскую женщину в рабыню. Может, он думает, что она приехала сама? Добровольно?
— Вы очень похожи на мою жену, — продолжил Арон. — Странно, она стопроцентная еврейка, а вы русская. На что только не способна природа. Просто диву даешься.
— Эта шутка природы стоила моему мужу жизни, а мне — свободы. Небольшая отсрочка от приговора. Вы в курсе?
Арон был растерян. Он немного помолчал, а потом начал рассказывать.
— Год назад я обратился в центр «Матери и ребенка». Мы с женой хотели усыновить какого-нибудь младенца. Но потом от этой идеи пришлось отказаться. Я очень люблю свою жену. Очень. Когда выяснилось, что она бесплодна, нас парализовал шок. Я родился и вырос в набожной семье ортодоксальных евреев. У нас свои жесткие законы, даже суровые, я бы сказал. Мои родители живы и находятся в полном здравии. Живы мои дед, дяди, тети и еще несметное количество родственников. У нас общий бизнес, целый синдикат, и все мы живем по одним правилам. Кандидатуру моей невесты утверждал семейный совет. Ей пришлось пройти ряд унизительных испытаний, прежде чем стать моей женой. Если сейчас выяснится, что она не способна родить мне наследника, я не знаю, что ждет нашу семью. Близкие друзья рекомендовали обратиться в одну организацию. Там выслушали меня и предложили подобрать женщину с хорошими показателями и с внешним сходством с моей женой. Но предупредили о том, что они не гарантируют найти женщину еврейку. Мы с женой долго советовались и согласились, так как другого способа спасти наш брак не видели. Теперь, если мы с вами договоримся и вы забеременеете, моей жене придется в течение девяти месяцев таскать под платьем подушки разных размеров, чтобы все вокруг знали о ее положении. Спасает то, что мы живем отдельно от родственников, в пригороде, в своем имении.
Он говорил медленно, подбирая слова — английский язык требовал от него определенного напряжения. К тому же Арон старался не смотреть на Наташу. Уставившись в ковер, он длинными узкими пальцами нервно перебирал четки.
— Потом нам показали ваши фотографии. Мара даже испугалась. Вы и впрямь очень похожи. Только она не такая высокая и стройная, как вы. Если ребенок окажется похожим на вас, я буду счастлив. С таким носом, как у меня, девушкой родиться одно несчастье. Уверяю, мы сделаем все, чтобы ребенок был здоров и никогда не знал трудностей.
Он замолк, ожидая приговора, так и не оторвав взгляда от пола.
— Вы только что обронили фразу: «Если мы договоримся». Это что, торг? Или вы действительно не знаете, как я попала сюда и где вы сами сейчас находитесь? Разъясните.
— Я не знаю. Мне не известны подробности, но я ни в коем случае не хотел бы поступать против вашей воли. Это может отразиться на плоде, и ребенок родится с отклонениями от нормы. Вы меня понимаете?
Он взглянул на нее, Наташа увидела мольбу в его глазах и спросила:
— Как вы попали сюда?
— На пограничном катере. Это не проблема. Тут рукой подать до Израиля.
— А меня здесь держат насильно. И завлекли в Иорданию обманом. Но дело не в этом. Если я откажусь, меня все равно на родину не отпустят. Так что на ваше предложение я согласна. Только вы, как человек, оплачивающий услуги, должны выставить ряд своих условий. Вы правы, период беременности очень важен, состояние матери отражается на ребенке. Вам предложат ряд сеансов, пока врачи не убедятся в результате. Я прошу вас настоять на том, чтобы эти сеансы проходили в благоприятных условиях, а не здесь. Пусть это будет небольшой домик там, где я не ощущала бы за собой слежки. Одним словом, создайте условия для псевдомедового месяца. И второе. Во время беременности вы должны меня навещать. Один раз в две недели. Так мне будет спокойнее. Кто платит, тот и музыку заказывает — они не посмеют отказать. И вам будет спокойнее.
— Это все?
— Все.
— Ваши требования будут выполнены. Я даже не рассчитывал, что вы мне позволите навещать вас.
— Я чувствую себя как в склепе. Для арабов вы Бог, пока платите им деньги. При таком положении вещей вы можете уберечь меня от несчастья. Когда вы получите ребенка, ваша власть окончится. Тогда мне самой придется о себе заботиться. Постарайтесь хоть на период беременности стать моим опекуном. Это в ваших интересах. Я ведь не мечтаю о ребенке от ортодоксального еврея. Мы с мужем не торопились стать родителями в ближайший год или два. — Наташа встала. — Я готова. Дело за вами. Приезжайте, когда совьете для нас уютное тихое гнездышко.
Она вышла в коридор. Ее бил озноб, и она ужасно волновалась, хотя ничего особенного не произошло, если не считать того, что ее познакомили с отцом ее ребенка, которого она никогда не увидит.
8Прошло еще несколько дней, и за Наташей пришли. День только начинался, было около восьми утра. Возле корпуса стояла машина «скорая помощь» с закрашенными белой краской стеклами. Вместе с ней поехали двое вооруженных солдат. Ориентироваться в пути она не могла. Ехали долго, около трех часов, а то и больше. Наташа тешила себя надеждой переманить Арона на свою сторону, чтобы он помог ей бежать. Это было ее главным условием, о котором она промолчала, понимая, что в тех апартаментах, где они встретились, могли стоять прослушивающие устройства. Равноценный обмен. Тебе — ребенка, мне — свободу. Состоятельный человек, способный купить себе женщину — дубликат собственной жены, наверняка сможет вернуть ее туда, откуда взял.
Чутье Наташе подсказывало, что у нее все получится. Арон нормальный человек, цивилизованный, современный бизнесмен, правда, со своими заморочками. Она ни в чем его не винила. Прихоть богатого человека: «Хочу ребенка от женщины, похожей на мою жену. Найдите такую и договоритесь с ней, услуги оплачиваются по высшей категории». Другой вопрос, кого он об этом попросил и каким методом его заявку выполняли. Какое ему до этого дело? Ему и знать незачем, что разрушена счастливая молодая семья. Один человек убит, а второму исковеркали жизнь.
Машина остановилась после нескольких резких поворотов. Дверца открылась, и Наташа вышла. Ее встретили двое арабской внешности в белых одеяниях. У нее тут же опустились руки. Значит, она остается на территории Иордании и никаких границ машина не пересекала. Сопровождавшие ее солдаты уехали. Арабы пошли по узкой аллее, Наташа за ними. Кругом пели птицы, цвели цветы на клумбах, били небольшие фонтанчики, дорожки были усеяны осыпавшимися с пальм финиками. Рай, да и только. Отпуск продолжается. Грех жаловаться. Для многих ее соотечественниц жизнь началась в этой стране с ада и кончилась гибелью. Чем кончится ее райское начало, она еще не знала, но догадывалась.
Перед взором девушки открылась бирюзовая бесконечность. Аллея вывела к морю со скалистыми берегами. Над водой нависал белый двухэтажный домик с просторными террасами, похожий на миниатюрный восточный дворец. К особняку шла извилистая каменная лестница, вырубленная в скале. Наташа разглядывала окружающую красоту с точки зрения арестанта, а не счастливого туриста, главное место занимал расчет, а не восхищение и восторг. На первый взгляд, высота от воды до нижней террасы составляла не более двенадцати метров. Прыгать с трехметровых трамплинов ей уже приходилось. В дерзости и смелости ей не откажешь. Можно рискнуть на прыжок и с высоты вчетверо большей, если знать, что попадаешь в воду, а не на рифы.
Поднявшись по лестнице, она увидела бетонный волнорез, уходящий в море на десяток метров. В конце его были ступени, которые вели к воде. Это означало, что с берега в море не войдешь.
Арон ее встречал у парадного входа во дворец, оказавшийся вблизи куда более крупным, чем издали. Колонны поддерживали полукруглый солярий, нависающий над тенистой мраморной площадкой подъезда.
Арабы остались снаружи, а улыбающийся Арон провел даму в просторный прохладный холл.
— Я выполнил ваше пожелание, Наташа. Здесь вы сможете чувствовать себя уютней, чем там, где состоялась наша первая встреча.
— И все же мы остались в Иордании?
Он указал ей на огромный полукруглый диван, повторяющий форму просторного помещения. Рядом на столе стояли вазы с фруктами, бутылки с водой и графины с соками. Наташа села и почувствовала, как мягкое сиденье приняло форму ее тела и будто обволокло ее пухом. После долгой изнурительной дороги в неудобной машине она постаралась расслабиться.
