Анри Лёвенбрюк - Бритва Оккама
— Береги себя, Ари, и позвони мне поскорей, о'кей?
— Договорились.
Нетвердой походкой она пошла вдоль по улице. Ари не сводил с нее глаз, пока она не скрылась за углом.
Ночью его долго терзали воспоминания последних двух дней, и он забылся сном лишь под утро.
14
Ледяная непроглядная тьма давно уже сгустилась над Камбре. Мокрые от дождя улицы опустели, и весь город погрузился в молчание. Мона Сафран закрыла за собой стеклянную дверь галереи, бросила последний взгляд на тротуар и опустила рольставни.
Она сняла промокшее пальто, взъерошила волосы. Ее пробирала дрожь. Хотелось поскорее вернуться домой, но у нее оставалось еще одно неотложное дело. Подобрав пакет с почтой, лежавший у двери, она положила его на стойку.
Не включая свет, Мона прошла по длинной комнате. Ей еще не приходилось видеть свою галерею погруженной в полумрак. Картины на стенах казались ей другими — темными и загадочными. Она вошла в запасник и направилась прямо к сейфу. Кончиками пальцев набрала нужную комбинацию: 1488.
Достав из сумки металлический футляр, в котором хранился квадратик, она осторожно его открыла и вгляделась в старый пергамент. С сосредоточенным выражением она бережно погладила шершавую поверхность, закрыла футляр и убрала его в сейф.
Пока безопаснее держать его здесь.
Высокая брюнетка оделась и вышла на холод, спеша укрыться в тепле своего дома. Реймский комиссар полиции замучил ее вопросами. Не показывая виду, ей пришлось тщательно обдумывать каждый ответ и позволить взять у себя отпечатки пальцев. Конечно, полиция уже обнаружила их повсюду в квартире Поля. Но это еще ничего не доказывает: Мона часто там бывала. Пока ее не слишком беспокоило официальное расследование, оно, похоже, зашло в тупик. По-настоящему ее тревожил Ари Маккензи. Вдруг Поль успел ему что-то рассказать. Возможно, сотрудник госбезопасности знает гораздо больше, чем говорит. Им необходимо выяснить, что именно ему известно. Так или иначе, она заставит его признаться.
15
На следующее утро Ари приехал в Леваллуа гораздо раньше, чем обычно, полный решимости продолжать расследование.
Быстро проглядев бумаги, все еще громоздившиеся на его столе, он попытался найти в жизни Поля Казо какую-нибудь зацепку. Хотя бы намек на то, что у него имелись враги, что он наделал глупостей или был замешан в чем-то подозрительном.
По профессии Поль был архитектором. Он получил диплом в середине шестидесятых годов, окончив Высшую художественную школу. Через четыре года он получил право преподавать архитектуру. Сначала он сотрудничал с крупной реймской фирмой, потом открыл собственное бюро в центре города. Лауреат многих премий, он три года подряд избирался председателем корпорации архитекторов-консультантов. Последние пятнадцать лет своей профессиональной деятельности он почти полностью посвятил преподаванию и исследовательской работе в области благоустройства территорий и реставрации. Судя по списку построенных им объектов, он предпочитал создавать проекты социального жилья, чему Ари нисколько не удивился. Поль был самоотверженным человеком, и его больше интересовало то, что он может дать обществу, чем деньги, которые приносила ему профессия. Чтобы ничего не упустить, Ари тщательно изучил все, созданное Полем Казо. Ни один из осуществленных им проектов не дал пищи скандальной хронике. Ни намека на взятки или злоупотребления… Карьера Поля выглядела безупречной, и казалось, ничто не могло навлечь на него серьезные неприятности.
Время близилось к полудню, а Ари так ничего и не нашел. За стеклянной перегородкой показалось круглое лицо Ирис. Он пригласил ее в кабинет.
— Пообедаем на первом этаже? — с милой улыбкой спросила бывшая подружка.
— Мне осточертела эта столовка…
— Хочешь, пойдем в ресторан? Тебе надо поесть, мой мальчик!
— Нет-нет, спасибо, у меня много работы.
— Как хочешь.
Она вышла так же незаметно, как и появилась, и через несколько минут Ари встал из-за письменного стола. Не обнаружив зацепки в прошлом Поля, он собирался спуститься в архив, и лучше сделать это в обеденный перерыв. В такое время там скорее всего никого нет.
Не так-то просто было перевезти каталоги госбезопасности из Парижа в Леваллуа. И хотя гигантская работа по оцифровке, которую затягивали постоянные переходы на более совершенные эксплуатационные системы, сильно продвинулась, осталось еще немало бумажных архивов, диамикрокарт и микрофильмов.
Ари не давало покоя предположение, что Поль Казо входил в масонскую ложу. Возможно, это и не имело особого значения, но до сих пор только наугольник и циркуль в витрине Поля показались ему подозрительными. Вероятно, тут сыграла роль профессиональная привычка Ари интересоваться тайными сообществами. Сама по себе принадлежность к масонской ложе еще ни о чем не говорила, но пока он не обнаружил других признаков того, что в прошлом Поля крылось нечто, чего он пока не знал. Хоть какая-то загадка. И если архитектор занимал высокое положение в одном из французских объединений масонских лож до того, как в госбезопасности все компьютеризировали, Ари рассчитывал найти доказательства своего предположения в подвале.
Поиски в каталогах госбезопасности отнимали много времени и сил, но он обожал эту работу. Ари мог часами рыться в старых пыльных карточках. Ему нравились разборчивый почерк прежних сотрудников, пожелтевшая бумага и возбуждение, которое он испытывал, когда выдвигал очередной деревянный ящик, сгорая от нетерпения проникнуть в его тайну.
Он год за годом просматривал созданные его предшественниками архивы о деятельности масонских лож в период между началом шестидесятых — временем, когда Поля могли посвятить в масоны, — и концом семидесятых, когда данные стали вводить в компьютеры. Он изучал списки высокопоставленных масонов, имена братьев, участвовавших в коллоквиумах или собраниях, которые масоны называют «открытыми белыми заседаниями». Не заметив ничего особенного, проверил все каталоги, как-то связанные с франкмасонством.
Около шести Ари был вынужден смириться с тем, что здесь он, вероятно, ничего не найдет, имя Поля Казо нигде не упоминается, и у него есть единственный выход. Выход, к которому он предпочел бы не прибегать, но у него не оставалось выбора. Он цепляется за соломинку, но ничего другого у него нет. Он решил вернуться в свой кабинет и позвонить знакомому масону, члену Великого Востока Франции.
Поднявшись на восьмой этаж, Ари нос к носу столкнулся с Дюбуа. Начальник аналитического отдела был вне себя от ярости.
— Вы надо мной издеваетесь, Маккензи?
— Простите?
— Вас искали всю вторую половину дня. Даже ваш мобильный не отвечает!
— Я работал в архиве.
— Что вы забыли в архиве?
— Искал информацию по одному запросу.
— Полдня? Вы меня за дурака держите, Маккензи? Думаете, я не знаю, чем вы сейчас занимаетесь? Я ведь просил вас не лезть в это дело!
— Завтра утром сводки будут у вас на столе, шеф.
Последнее слово он произнес с легкой иронией, которая не ускользнула от его начальника.
— Хватит строить из себя умника, вас вызывает заместитель директора.
Ари заметил усмешку на лице своего начальника.
— У Депьера к вам срочное дело, Маккензи. На вашем месте я бы не заставлял его ждать.
Дюбуа снисходительно похлопал его по плечу и ушел.
На мгновение Ари задержался в коридоре. Непредвиденная встреча с заместителем директора не сулила ничего доброго, особенно если ей так радовался Дюбуа. Ари догадывался, что его ждет взбучка. Но вместо того чтобы немедленно отправиться к Депьеру, как посоветовал ему начальник, он вернулся в свой кабинет.
Проходя по этажу, он ловил на себе обеспокоенные взгляды коллег. Похоже, все уже знали о том, что его ждет. Он постарался не обращать на них внимания. Забот и без того хватало.
У себя в кабинете он сел в крутящееся кресло. На дисплее телефона мигал красный сигнал. Он прослушал список пропущенных звонков. Несколько раз промелькнули номера телефонов Депьера и Дюбуа. Но его интересовало другое. В конце списка он увидел номер, который счел более важным. Его искал комиссар полиции Реймса. Он тут же ему перезвонил.
— Комиссар Буватье?
— Да. Я только что пытался связаться с вами, Маккензи.
— Есть новости?
— Речь не о смерти вашего друга…
— Тогда о чем?
Комиссар откашлялся и наконец решился:
— Сегодня мне сообщили, что утром совершено убийство в Шартре. Догадываетесь, к чему я клоню?
— Способ совершения преступления — тот же?
— Да. Убитый, мужчина лет пятидесяти, был привязан к столу в собственной столовой, и у него выкачали весь мозг.
Третья часть
