Шэрон Болтон - Теперь ты меня видишь
— Лэйси, — вдруг обратилась она ко мне, хотя я точно видела ее впервые в жизни. — Можно вас на минутку? Я хочу кое-что рассказать насчет вчерашнего убийства.
15
— Простите, мы знакомы?
Девушке было немного за двадцать, и смотреть на нее — поверьте, я вынуждена это сказать — было весьма неприятно. Крашеные черные волосы, смазанные каким-то сомнительным жирным гелем, густой слой румян на подбородке, призванный скрыть россыпь прыщей. В левом ухе я насчитала шесть сережек-гвоздиков. Правого уха у нее не было. Шрамы от ожога, тянувшиеся по желвакам, справа выглядели особенно страшно.
— Меня зовут Эмма Бостон, — сказала она. По голосу ее можно было бы принять за пожилого курильщика. — Я занимаюсь этим убийством. И у меня для вас есть информация. Давайте зайдем внутрь.
— В каком смысле — занимаетесь?
Я попыталась припомнить, видела ли ее в Льюисхэме или хотя бы в Саусварке.
Глаза Бостон закрывали гигантские затемненные очки. Возможно, глаза тоже были повреждены.
— Вы ее нашли, — сказала она. — И она была еще жива, так?
Нет, эта женщина явно не работала в полиции.
— Я задам вам еще вопрос, а потом попрошу уйти. Итак: что вы тут делаете?
Бостон хотела было ответить, но вместо этого хрипло закашлялась.
— Она вам что-нибудь говорила перед смертью? — наконец выдавила она сквозь кашель. — Ее уже опознали?
Ну, теперь все более-менее ясно.
— Вы журналистка?
Она плотно сжала губы. Привыкла, должно быть, к уклончивым ответам.
— Послушайте, нам обеим нужно выполнять свою работу. Мне кажется, мы могли бы друг другу помочь. — Она огляделась по сторонам. — Где мы можем поговорить? У меня действительно есть важная информация.
— Следствие ведет детектив-инспектор Таллок, — сказала я. — Она работает в льюисхэмском отделении.
— Хорошо. Но мне в руки попало письмо убийцы, и, учитывая, что он обращается к вам по имени, я решила, что вам может быть интересно. Видать, ошиблась.
Она оттолкнула меня плечом и зашагала в сторону Вондсворт-роуд. Точно же соврала. Хотя…
Я догнала ее в десяти метрах от поворота.
— Простите, — сказала я, — тяжелый был день.
Губы Бостон расплылись в подобии улыбки. Она покосилась на паб на углу.
— Угостите чем-нибудь?
В субботний вечер посетителей, разумеется, хватало, но мы смогли уединиться в пивном саду, у самой стенки. Бостон закурила. Я ждала, потягивая диетическую колу. Она снова закашлялась и поймала мой взгляд на пачку сигарет.
— Да, не надо бы мне курить, — сказала она. — Но легким все равно уже хана, так что какая разница…
— Простите, — сказала я. Все, конечно, относительно. Жизнь у меня, прямо скажем, не сахар, но я хотя бы не выгляжу, как эта женщина.
— Разговор у нас, сами понимаете, не для печати, — сказала она, делая глубокую затяжку. — Я не буду вас цитировать, ничего такого.
— Я понимаю, — сказала я, хотя лично знала нескольких полицейских, лишившихся работы и репутации после разговоров «не для печати». Блокнота у Эммы Бостон не было; возможно, где-то был запрятан диктофон. Ее потрепанная холщовая сумка лежала рядом со мной. — Но у меня сложилось впечатление, что вы на данный момент знаете больше, чем я. Я не занимаюсь этим расследованием.
— Но это вы ее обнаружили?
Я кивнула.
— Она вам что-нибудь сказала?
— Вы говорили, у вас есть какое-то письмо. — Главное было не сболтнуть лишнего из жалости. — Письмо, в котором упомянуто мое имя. Если вы пытались таким образом меня сюда завлечь, то я немедленно ухожу.
Она достала из сумки тонкую прозрачную папку с листом бумаги внутри.
— Никто, кроме меня, к нему не прикасался. Я-то не знала, что это такое. Только тогда поняла, когда распечатала конверт. Потом, конечно, сразу вложила в папку. Я же правильно поступила? — Она как будто искала одобрения с моей стороны.
— Письмо пришло по почте?
— Нет. Мне его подсунули под дверь вчера ночью. Утром обнаружила.
— Можно взглянуть?
Под пластиком оказался лист бежевой бумаги, стандартной писчей. Сложен пополам — один раз вертикально, два раза горизонтально. Заметные сгибы. Аккуратный, разборчивый почерк. Красные чернила. Что-то знакомое… И знакомое в нехорошем смысле. Я быстро прочла его, но уже на середине в щеках начало покалывать.
Уважаемая мисс Бостон!
Ходят слухи, что Дерзкий Джеки вернулся. Вот смеху-то! Это правда? Если да, то у полиции, надеюсь, хватит мозгов. Надеюсь, они уже идут по следу.
Спросите у детектива-констебля Флинт: эта женщина визжала? Времени отрезать ей уши не было, но забавы ведь только начинаются.
С уважением,
Ваш (не)друг.
Надеюсь, настоящее красное вам понравится.
Я вернула письмо владелице.
— Какой-то вздор. Неудачная шутка.
Бостон склонила голову, как будто присматривалась ко мне сквозь затемненные очки.
— Думаете? А вы, между прочим, побледнели.
Я отметила про себя, что впредь эту Бостон не стоит недооценивать.
— Я тоже так поначалу подумала. Но потом узнала, что вы таки были на месте преступления. Эта информация мало кому доступна.
Я пыталась не подавать виду, но меня и впрямь беспокоило то, что мое имя известно людям, с которыми я не знакома. Но еще больше — гораздо больше! — меня беспокоило то, что это письмо я уже где-то видела.
— Ну, если вы узнали, то, наверное, не так уж это и сложно. — Я тянула время.
— Мы прослушиваем полицейские частоты, — сказала она с вызовом. — Мой парень записал вчерашние переговоры. Такая аппаратура есть далеко не у всех. А вот что меня по-настоящему смутило, так это упоминание Дерзкого Джеки.
Я снова взяла письмо в руку и перечитала первые строки: «Уважаемая мисс Бостон! Ходят слухи, что Дерзкий Джеки вернулся. Вот смеху-то!»
— А кто это такой?
И в этот момент произошли сразу два события: во-первых, мой сотовый пикнул, известив о новом сообщении, а во-вторых, я вспомнила, кто это такой.
— Вбейте в «Гугле», — сказала Бостон. — Найдете тысячи ссылок. Дерзкий Джеки — это одно из прозвищ…
— …Джека-потрошителя, — закончила я за нее. — Он так себя называл, да? Подписывал так письма, которые слал в полицию.
— И в газеты, — дополнила Бостон.
Я поняла, что слишком пристально на нее смотрю, и достала из сумочки телефон. Писал Пит Стеннинг: они с ребятами шли в какой-то бар в Пекэме, не хочу ли я присоединиться? Наверное, две встречи со мной за одни сутки погрузили его в ностальгию. Может, он даже забыл, что я еще ни разу не согласилась сходить с ним куда-нибудь выпить.
— Я мало знаю о Джеке-потрошителе, — зачем-то соврала я. — Он, кажется, проституток убивал, да?
— Да. Многих, прямо скажем, убил. Если вкратце, то он перерезал им глотки и вспарывал брюшные полости. Совсем как той женщине, которую убили в пятницу вечером. Первое убийство он совершил тридцать первого августа тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года, женщину звали Полли Николс. Первое, но не последнее. Думаю, вы имеете дело с имитатором.
— Можно оставить его себе? — спросила я, указывая на письмо.
— А что вы расскажете мне взамен?
Я покачала головой.
— Тогда нельзя.
Протягивая письмо, я заметила, что рука у меня дрожит.
— Я постараюсь прояснить этот вопрос. Сегодня же. И если не возникнет возражений, устрою вам встречу с инспектором Таллок. Пусть она решает, что рассказывать, а что утаивать. Но мой вам совет: если вы не будете ничего публиковать до того, как побеседуете с ней, инспектор, скорее всего, охотнее поддержит беседу.
Бостон аккуратно вложила письмо обратно в папку.
— Или мы с ней встречаемся завтра же, — сказала она, — или я публикую статью.
— У вас есть сканер? — Дождавшись кивка, я записала свой рабочий электронный адрес. Оставалось лишь надеяться, что письма будут автоматически перенаправляться в Льюисхэм. — Отсканируйте и пришлите мне копию. И никому не давайте притрагиваться к оригиналу. Как я могу с вами завтра связаться?
Бостон оставила свои координаты. Я допила колу и вышла из паба. Возвращаясь домой, я возвращалась на несколько десятков лет назад.
16
Моя спальня в подростковые годы была совершенно не похожа на ту комнату, в которой я сплю сейчас, скромно убранную и полупустую. В той спальне всюду возвышались башни из книг. Книгами были забиты все полки, они, покачиваясь, а иногда и падая, громоздились на всех шкафах и лежали грудами даже под кроватью. В основном детективы и триллеры. В основном базирующиеся на реальных событиях. Если бы меня взяли на телевизионный конкурс «Самый умный», я бы выбрала категорию «Преступления против личности».
С моего прихода не прошло и трех минут, а воздух уже прогрелся и стены, казалось, сблизились на несколько дюймов. Мне срочно нужно было подышать свежим воздухом. Выйдя на улицу, я подошла к веткам жасмина, перекинувшимся через стену из соседнего сада. Вдохнула мягкий, сладкий запах, как будто надеялась, что он внесет ясность в мысли и вернет меня из прошлого в настоящее.
