Ли Чайлд - Триллер
— Давай. Выпей хоть одну без соли и лайма, — не отставал Тео, убирая означенные ингредиенты с барной стойки.
Но мысли Джека витали где-то далеко.
— Сегодня, — произнес он, — я встретил одного военного в отставке, который уверял меня, что ему известно все об операции «Северный лес».
— Эй, может, он также знает все о зубной фее и пасхальном кролике?
— Он работал в Пентагоне при Кеннеди.
Тео налил очередную порцию, однако Джек к ней даже не притронулся.
— Эй, поговори со мной! — воскликнул Тео.
— Он показал мне один меморандум, который на протяжении многих лет имел гриф «совершенно секретно». Его рассекретили несколько лет назад, но он почему-то не удостоился внимания прессы, несмотря на интригующее название: «Обоснование американского военного вторжения на Кубу». Объединенный комитет начальников штабов представил его на рассмотрение Минобороны через несколько месяцев после операции в заливе Свиней. Никто не отрицает, что такой меморандум существовал, однако бывший министр обороны Макнамара[15] публично заявил, что никогда его не видел. Так или иначе, в меморандуме в общих чертах обрисован план под названием «Операция „Северный лес“».
— То есть операция «Северный лес» не выдумка? Папа Пол тогда не перебрал колес?
— Идиот, его звали Сен-Пре. И это был просто меморандум, а не план реальной операции. Идея заключалась в следующем: американские военные инсценируют теракты на базе в Гуантанамо и обвинят в них кубинские власти, что даст повод к объявлению войны Кубе.
— Пошел ты.
— Серьезно. И начало предлагалось такое: сочувствующие американцам кубинцы, переодетые в форму кубинской армии, учиняют беспорядки на базе: подрывают боеприпасы, устраивают пожары, сжигают самолет, организовывают диверсию на стоящем в гавани корабле и топят судно возле входа в гавань.
— Хм, напоминает сценарий дешевого боевика.
— Все намного круче, хотя как посмотреть. Там шла речь о том, что надо устроить второе «Помни „Мэн“!», то есть взорвать один из собственных кораблей в заливе Гуантанамо и обвинить во всем Кубу.[16]
— Но как они собирались обойтись без гибели своих же солдат?
— А они и не собирались. Об этом прямо говорится в меморандуме. Я глазам своим не поверил! К примеру, одна из фраз: «Списки погибших в американских газетах вызовут волну всеобщего негодования».
Тео поморщился — но, возможно, дело было в текиле.
— Так ведь в действительности они ни хрена из этого не осуществили?
— Нет. У кого-то в Пентагоне хватило здравого смысла. Однако я вот что думаю: не хотел ли Жан таким образом сказать нам что-то о новой операции «Северный лес»?
По-видимому ухватив нить рассуждений, Тео кивнул.
— Крушение самолета на базе, несколько американских граждан в числе погибших — и вуаля! Животрепещущий вопрос о том, что делать с шестьюстами террористами, наконец разрешен. Как будто их и не было никогда, верно?
— Угу. Как будто и не…
Джек не окончил фразу: на экране телевизора появился президент Линкольн Хау.
— Прибавь-ка звук, приятель.
Забравшись на барный стул, Тео настроил громкость. Президент Хау выступал с вечерним обращением к нации. Он стоял перед микрофоном, распрямив широкие плечи; его голос был сильным и уверенным, ни на миг не позволяющим усомниться в весомости власти, которой наделен его обладатель. Мир мог только восхищаться решимостью бывшего генерала Вооруженных сил США.
— ФБР и Министерство юстиции тщательно и в короткие сроки провели расследование данного инцидента, — сообщил президент. — Их вывод не подлежит сомнению: мистер Сен-Пре действовал в одиночку. Он загрузил гражданский самолет сильными взрывчатыми веществами, создав эквивалент восьмисотфунтовой авиационной напалмовой бомбы. Симулировав тяжелое состояние, он путем обмана получил разрешение на посадку на аэродроме военно-морской базы в Гуантанамо. В соответствии с заранее продуманным планом действий он взорвал самолет, в результате чего в лагере «Дельта» вспыхнул пожар, унесший жизни шестерых морских пехотинцев армии США, а также свыше шестисот заключенных. Многие получили ранения. Разумеется, наши молитвы обращены к жертвам и членам их семей. Мы скорбим вместе с ними. Отмечу также, что скорость, с которой мы раскрыли дело, демонстрирует нашу готовность преследовать как отдельных террористов, так и террористические группировки, за какой бы преступной личиной они ни скрывались, независимо от того, являются ли их мишенью американские солдаты, мирные граждане или даже иностранные боевики, которых Соединенные Штаты на законных основаниях арестовали и заключили под стражу.
Президент сделал паузу, словно давая себе немного передохнуть перед заключительными словами, затем сузил глаза и продолжил:
— Вы должны правильно оценивать ситуацию. Хотя большинство погибших являлись боевиками, находящимися под стражей, эту атаку на базу Гуантанамо следует расценивать как атаку на демократию, атаку на Соединенные Штаты Америки. Со смертью мистера Сен-Пре, однако, справедливость восторжествовала. Благодарю вас. Спокойной ночи. И да хранит Господь Америку.
Джек не отрываясь смотрел на экран. Президент Хау сошел с подиума; журналисты вскочили с мест и засыпали главу государства вопросами, но тот только помахал рукой и скрылся. На экране тут же возникли телекомментаторы, которые начали анализировать речь президента, делать из нее выводы. Джек уже не обращал на них внимания, в его голове крутились назойливые мысли. Планировалась ли в действительности операция «Северный лес»? Возможно ли, что Сен-Пре совершил то, что совершил, в качестве любезности правительству Соединенных Штатов? Или он сделал это с целью поставить администрацию президента в неудобное положение — чтобы все в мире подумали, будто это Линкольн Хау заставил его пойти на подобный шаг? Ответов на эти вопросы у Джека не было.
Или, возможно, были…
Тео выключил телевизор и произнес более саркастично, чем обычно:
— Думаю, теперь все сомнения сняты. Очередной свихнувшийся гаитянин направляет свой самолет прямо на американскую военную базу в знак протеста против иммиграционной политики Соединенных Штатов.
На эту тираду Джек поднял стакан с текилой.
— Я готов.
— К чему?
Свайтек посмотрел на лимон и солонку и твердо сказал:
— Выпить чистоганом.
Дж. А. Конрат
Дж. А. Конрат — относительно новое имя в ряду авторов триллеров. Он является создателем цикла произведений о лейтенанте Жаклин «Джек» Дэниелс — сотруднице чикагской полиции, женщине средних лет, которая специализируется на поимке серийных убийц. Дебютный роман Конрата «Виски с лимоном» представляет собой уникальное сочетание моментов, леденящих душу, и моментов, вызывающих неудержимый смех. В последовавших далее «Кровавой Мэри» («Bloody Mary») и «Ржавом гвозде» («Rusty Nail») использовалась та же формула: симпатичные герои, попадающие в жуткие ситуации. По мнению Конрата, особую юмористичность серийным триллерам придают второстепенные персонажи, «спутники героя». Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. У Джек есть несколько таких «спутников», которые иногда помогают, иногда мешают ей расследовать дела об убийствах.
Финеас Траутт относится к тем, кто помогает.
Впервые он возникает в романе «Виски с лимоном» и выступает в роли человека, который разрешает любые проблемы, действуя за рамками закона; выполняет деликатные поручения за хорошую плату. Джек точно неизвестно, чем именно Фин зарабатывает себе на жизнь. Не знает этого и сам Конрат, но полагает, что забавно было бы выяснить.
В «Эпитафии» нет каннибалов, некрофилов, режиссеров снафф-видео[17] и серийных убийц, как в произведениях о Джек Дэниелс. Рассказ повествует о более знакомом и обыденном зле — уличных бандах. Результат получился жестче, мрачнее и ярче, чем в романах, которые породили Фина. Здесь вы не найдете никакого сарказма и примитивных острот. Обычно Конрату доставляло удовольствие исследовать места, где прячутся тени после захода солнца, но на этот раз все по-настоящему, никаких шуток. Что за мотивы движут человеком, заставляя его отвергнуть общество и убивать из-за денег? Существует ли связь между моралью и достоинством? И самый главный вопрос: чем Фин заряжает гильзы своего модифицированного ружья «моссберг»?
Итак, начинаем отсчет трупов.
Дж. А. Конрат
Эпитафия[18]
Существует целое искусство, как найти приключения на свою задницу.
Парни, стоявшие с обеих сторон, крепко держали меня за руки, так что я вроде как был распят. Чувак, избивавший меня, бешено замахнулся, но не принял хоть какого-то подобия стойки и не вложил в удар всю силу. Большую часть энергии он тратил на вопли и ругательства, а ведь должен был сосредоточиться на том, как бы посильнее меня изувечить.
