Неучтенный фактор (СИ) - "Minestrellia"

Эта была последняя выложенная часть на другом аккаунте. Следующая - новая!

Было уже глубоко за полночь, когда над парком разнесся испуганный девичий крик. Затем ругань грубым мужским голосом, шипение, звуки ударов и возня. Птицы, сидящие на ветках вокруг стоящих деревьев, хлопнули крыльями и поспешили убраться куда-нибудь, где будет поспокойнее.

— Сучка, — прохрипел мужчина, когда тринадцатилетняя девчонка оказалась сидящей на нем сверху. Она вцепилась ноготками ему в лицо, пытаясь избавиться от угрозы. — Слезь с меня, тварь!

Он взмахнул рукой, и девочку отбросило в сторону. Она не сразу поняла, что произошло, оказавшись рядом с лежащей в луже крови матерью. Этого секундного промедления мужчине хватило, чтобы снова наброситься на жертву и закончить с ней. Хотелось помучить малявку, дать почувствовать ту же боль, что чувствовали мать и отец девочки, что чувствовал ее брат. Упиться ее криками и болью, а потом оставить умирать одну.

Но его планы и желания были нарушены, когда девчонка в панике нащупала рядом с собой большой камень и, замахнувшись, ударила им убийцу по голове со всей своей детской силы. Этого оказалось достаточно, чтобы мужчина ослабил хватку, а девочка успела ударить его еще раз. А потом еще и еще, такое бесчисленное количество раз, что даже несмотря на небольшую силу ударов, в скором времени из раны брызнула кровь, череп размозжило, и из головы стал вытекать мозг.

Мужчина не подавал признаков жизни уже долгое время. Он не издавал никаких звуков, не пытался сопротивляться, а девочка все била и била. Била так сильно, как могла, совершенно не обращая внимания на капли крови на лице и одежде и на так и не оправленную юбку. Этот человек сделал с ней ужасную вещь. Он на глазах девочки мучил и убил всю ее семью. Так почему она не может насладиться видом его окровавленного тела так, как он упивался болью ее и ее семьи?

Еще через некоторое время девчонку вдруг оставили все ее силы, и она, отбросив камень в сторону, выпрямилась и огляделась. Обвела стеклянным взглядом небольшую полянку и недоуменно хлюпнула носом. На ближайшем дереве медленно качалась половина тела ее старшего брата, а его ноги лежали где-то на земле. Недалеко лежало тело отца девочки — израненное, с выдавленными глазами и вырезанными органами. Меньше всех, пожалуй, досталось лежащей недалеко матери: ей просто перерезали горло, чтобы заткнулась.

Как ни странно, девочку вся эта картина ничуть не пугала. Пугало лишь понимание, что теперь она останется совсем одна… и еще шаги неподалеку. Да, приближающиеся шаги и голоса, что становились все громче, определенно не внушали доверия.

Нужно было убираться отсюда. И как можно скорее.

***

Женя никогда не любил утренние вызовы. Даже несмотря на то что любой из них был в радиусе его собственного района, парню все равно было крайне трудно подняться за час, а то и за два до его обычного подъёма, собраться со скоростью спринтера и отправиться на вызов вне зависимости от того, что это: ограбление, потасовка во дворе или убийство. И если с первыми двумя проблемами можно было как-то быстро разобраться (то есть либо действительно разобраться, либо просто скинуть эти проблемы на сотрудников ниже рангом), то с убийством все немного сложнее. Особенно если это убийство совершила Куколка.

Кто бы что не говорил о том, что серийных убийц мало, что если постараться, то их можно поймать очень быстро, опираясь лишь на их жертв, следы, которые они оставляют у тел, и прочие улики, то с Куколкой все было намного сложнее: ее не могли поймать вот уже лет десять, она всегда убивала жестоко и по-разному, раз за разом выдумывая все более изощренные пытки для своих жертв. И что самое странное, убивала она всех, исключая лишь детей до четырнадцати лет. Никто не знал, почему именно этот возраст, но все понимали, что нет совершенно никакой системы, по которой Куколка убивает: взрослый, взрослый, подросток, старик, подросток, подросток… ну, или эта система была, но никто не мог ее понять.

Это крайне удручало. Но еще больше неприятностей доставлял тот факт, что вызвали именно женину следовательно-оперативную группу, учитывая, что дело Куколки ведут другие.

Впрочем, вопрос быстро отпал, когда Женя подошел к оцепленному месту, где уже крутились несколько судмедэкспертов и собирали останки, хотя, наверное, стоит сказать «ошметки» тела, а следователи расспрашивали двух парней, которые нашли тело.

Это был небольшой пустырь за гаражами, где москвичи крайне редко оставляли свои машины и вместо этого хранили там свои ненужные вещи. Именно тут двое парней, собирающиеся заняться ремонтом байка, и нашли… то, что нашли.

На пустыре росло дерево. Нижние его ветки были полностью избавлены от молодой листвы, и вместо нее дерево украшали… кусочки тела и внутренние органы бедняги. Кишки, самые крупные сосуды и нервы были развешены по веткам, подобно гирлянде, а все остальные кусочки тела и органов, как елочные игрушки, висели на нитках. Недалеко от дерева в землю был воткнут кол, на который насадили безглазую голову убитого. Волосы были измазаны в крови, а рот приоткрыт. Глаза, плавающие в воде в банке, и сердце убитого, подобно подаркам, лежали под деревом, перевязанные красными лентами.

— Привет, — Роман, подойдя к товарищу, протянул ему руку для приветствия. — Почему опаздываешь?

— Кофе пил, — отозвался Женя, пожимая руку старшему по званию. Затем потер глаза и посмотрел на дерево. Присвистнул. — Вот теперь мне очень хочется, чтобы это был глюк от кофеина…

— Увы, — Роман мрачно развел руками и обернулся на дерево. Настроение у него явно было паршивым.

— Это не глюк, — с легкой насмешкой произнёс голос рядом, и Женя повернулся. Рядом стоял судмедэксперт их отделения, Кирилл Старко́в. Проверил защелки на своем чемоданчике и пояснил лаконично: — Это самое что ни на есть реальное убийство с расчленением. Привет, Жень, — он протянул руку, и парень пожал ее.

— Что расскажешь только что пришедшему? — спросил Роман со вздохом, кивнув на Женю.

Кирилл, хмыкнув, оглядел дерево. Затем, видимо, решив, что его товарищи-криминалисты справятся дальше сами, проговорил:

— Жертва: Серебрянский Дмитрий Анатольевич. Старший лейтенант, следователь нашего с вами отделения, вел дело Куколки до сегодняшней ночи. Документы, деньги, все остальные вещи на месте, в куче одежды были. Так что не ограбление. Резали, скорее всего, либо очень острым ножом, либо чем-то вроде катаны. Все следы сходятся с предыдущими убийствами уже знакомой всем нам городской легенды. Время смерти Дмитрия: примерно около двух — половины третьего ночи. Точнее можно будет сказать только после… хм, вскрытия, — он как-то косо усмехнулся и, отсалютовав, направился в сторону служебной машины.

Женя проводил криминалиста тяжёлым взглядом и вздохнул.

— Куколка? — уточнил он, покосившись на Рому.

— Похоже на то, — кивнул тот. — Других вариантов с таким… специфичным методом убийства у нас нет. Мне интересно, почему волосы в крови… там ведь крови уже быть не могло…

— Может, он специально их кровью вымазал, чтобы сказать, что у его убийцы красные волосы? — пытаясь шутить, предположил Женя.

— Очень смешно, — презрительно фыркнул Роман.

Женя развел руками, а Роман уже развернулся, чтобы вернуться к месту происшествия, но его остановил знакомый женский голос.

— Пап!

Роман оглянулся и тяжело вздохнул, увидев дочерей. Девушки спешили к нему, так что даже было не совсем понятно, кто из них кого пытается тащить за собой.