Насу Киноко - Грани пустоты (Kara no Kyoukai) 01 — Вид с высоты

Насу Киноко

Грани пустоты

(Kara no Kyoukai)

Вид с высоты

Фудзё Кирие. Танатос

Грани пустоты: часть 01 00

В тот день я шел по широкой главной улице города. Сам не знаю, почему отправился необычным маршрутом. Это была неожиданная прихоть, а я редко поддаюсь внезапным порывам.

Итак, я неторопливо шагал, скользя взглядом по примелькавшимся офисным зданиям, когда сверху рухнуло человеческое тело. Этот душераздирающий влажный звук — он пронизывал насквозь. Сорвавшись с крыши высотного здания, человек умер мгновенно, в этом не могло быть сомнений. По тротуару плеснуло алым. В глаза бросились черные длинные волосы, тонкие, хрупкие, белые руки и ноги… и совершенно разбитое лицо.

А вокруг стояло лето, уже клонящееся к концу и на память почему-то пришел засушенный и тонко сплющенный цветок, выпавший из старой книги.

Возможно, потому, что тело со сломанной тонкой шеей было так похоже на надломленную лилию…

Грани пустоты: часть 01 01

Был поздний вечер в начале августа, когда ко мне в дверь постучал Микия.

— Привет. Бездельничаешь как всегда, Шики[1]?

Незваный гость задержался у двери, чтобы разуться. Он говорил приветливо, но на его лице было расстроенное выражение.

— Представляешь, я видел по дороге сюда несчастный случай. Девушка спрыгнула с крыши. Самоубийство. Слышал, что такое уже происходило недавно, но и подумать не мог, что увижу своими глазами.

Он повернулся ко мне и продолжил:

— На, положи в холодильник.

Ко мне в руки упала пластиковая сумка с логотипом соседнего универмага. Внутри лежали две коробочки «Хааген-Дазс». Действительно, на улице было жарко. Мороженое растает, если не окажется в холодильнике.

Пока я лениво проверяла пакет, Микия поставил ботинки в уголок и прошел в комнату.

Мой дом — если это можно назвать домом — тесная квартирка в многоэтажном здании. Миновав крохотную прихожую, в которой и одному человеку не развернуться, гость попадал в единственную комнату — гостиную и спальню в одном лице. Поэтому мне пришлось подождать, пока Микия пройдет внутрь. Он двигался деловито, не смущаясь и не обращая внимания на буравящий его спину неодобрительный взгляд.

— Послушай, Шики. Ты же опять не ходила в школу? Неважно, какие у тебя отметки, но если будешь прогуливать обязательные дни посещения, в итоге так и не получишь аттестат. Или ты забыла про наше обещание вместе поступить в колледж?

— Кто ты такой, чтобы мне указывать, ходить в школу или нет? Во-первых, я не припомню никаких обещаний, а во-вторых, тебя самого выгнали из колледжа, так?

Мой холодный взгляд заставил Микия запнуться. Он выглядел расстроенным, пока пытался подобрать слова:

— Права указывать у меня нет, но…

Так и не дождавшись приглашения, Микия уселся прямо на пол посредине комнаты. Его спина явственно выражала уныние и разочарование. А ведь и верно, стоит его уколоть или обидеть, и все чувства становятся видны, как на ладони. Я вспомнила… да, я вспомнила об этом совсем недавно.

Устроившись на кровати, я подперла голову рукой. Он так и не обернулся, поэтому мне оставалось только бесцельно рассматривать его спину — не слишком широкую для молодого человека.

Кокуто Микия. Его можно было бы назвать моим другом. Да, наверное, еще с начала старшей[2] школы.

Не обращая внимания на быстротекущую моду и пытающихся успеть за ней подростков, Микия принадлежал к тем редким мальчишкам, которые выглядят, как нормальные школьники. Он не красил волос и не отращивал нечесаную гриву до плеч. Не загорал дочерна и не обвешивался цепочками. Не хвастался дорогим мобильным телефоном и не бегал за девушками, как многие его сверстники. Не слишком высокий — сантиметров 170 — он ничем не выделялся из толпы. Разве что необычно доброжелательным, даже слегка беззащитным выражением лица с правильными чертами, которое подчеркивали огромные очки в старомодной черной оправе. Хотя, если бы он потрудился одеться чуть-чуть моднее, особенно теперь, когда уже не носил школьную форму, то мог бы рассчитывать на определенное внимание.

— Шики, ты меня слушаешь? Я видел твою мать. Недавно. И тебе бы не помешало хотя бы однажды нанести визит вежливости в усадьбу Рёги. Ты ведь не перемолвилась и словечком с родственниками за те два месяца, что выписалась из больницы?

— Меня это не волнует. Я ничего к ним не чувствую — и разговор не сделает нас ближе. Даже говоря с тобой, я все еще ощущаю странное отчуждение. Совершенно не желаю общаться с этими незнакомыми людьми.

— Но если ты будешь дичиться и дальше, ваши отношения так и не изменятся к лучшему. Никогда. Неправильно, когда члены одной семьи живут так близко и в то же время разделены молчанием.

Его слова заставили меня нахмуриться.

«Неправильно»? Но что я могу поделать? Между мной и родителями не было ни ссор, ни разногласий. Их дочь утратила все воспоминания — вот и все. Согласно букве закона и документам мы остаемся семьей. Так что же ему не нравится?

Микия всегда был чутким к тому, что думают окружающие. Слишком чутким, если вы спросите мое мнение.

Рёги Шики была моим другом со старшей школы.

Мы учились в известной и престижной частной школе. Практически все ее выпускники благополучно поступали в не менее престижные колледжи.

Когда я отправился узнать, прошел ли по конкурсу, имя Рёги Шики сразу же бросилось мне в глаза на высоком щите со списком фамилий поступивших. Я даже не удивился, когда мы попали в один и тот же класс. И, как ни странно, мне единственному из одноклассников, удалось сблизиться с Шики.

Поскольку в нашей школе отсутствовала обязательная униформа, школьники могли смело самовыражаться через причудливую одежду. Шики выделялась даже среди них.

Она всегда носила кимоно.

Простая и изящная форма безукоризненно облегала стройную фигуру Шики. Ее сопровождала неуловимая атмосфера старины и родовых традиций. Даже когда Шики просто шла между партами современной безликой классной комнаты. Безыскусная красота одеяния Шики не оставляла шансов даже самым стильным рокерским нарядам. Рядом с ней они выглядели не лучше картинок из замшелого выпуска журнала мод десятилетней давности. Таким человеком была Шики.

Она выглядела самим совершенством.

Черные, блестящие, словно шелк волосы были небрежно пострижены ножницами. Самой хозяйкой, надо полагать. Но эта импровизированная короткая прическа, едва прикрывающая уши, совершенно необыкновенным образом подходила ее отчужденному и загадочному образу. Иные люди затруднялись определить с первого взгляда: женщина перед ними или мужчина. Шики выглядела настолько совершенной, что мужчины инстинктивно следовали за ней взглядами, как за девушкой, а женщинам она казалась прекрасным юношей. Как бы то ни было, она скорее выглядела отважной и решительной, чем женственной и милой.

Но куда больше, чем лицо и фигура, меня притягивали и захватывали глаза Шики. Строгий, временами пронизывающий, а иногда неожиданно задумчивый и даже мягкий взгляд из-под тонких, нервных бровей. Казалось, ее глаза проницают то, что недоступно обычным людям, и уже это одно притягивало мое внимание, словно магнитом. Я сам не мог понять, что она значила для меня.

Да.

Пока с Шики не случилась та история.

— Самоубийство. Прыжок с высоты. Микия, как ты считаешь, разве это можно считать несчастным случаем?

Микия поднял голову и серьезно задумался над этим непонятно к чему направленным вопросом. Даже слишком серьезно.

— Наверное, можно… хотя, если подумать… Ты права. Все не так просто. Раз это самоубийство, человек погиб. Но если он сам этого хотел, то больше некого винить, кроме его самого. И если падение с высоты всегда называют несчастным случаем, то…

— …То это не убийство и не безвременная смерть? Все равно, выглядит слишком вызывающе. Если им так хотелось покончить с собой, выбрали бы способ, который не заставит других подчищать за ними.

Мои слова слегка огорчили Микия, и он укоризненно оглянулся через плечо.

— Шики, нельзя так говорить об умерших.

В его голосе не было нравоучительных интонаций. Он действительно так считал. Я заранее знала, что он скажет, и отрезала:

— Кокуто, терпеть не могу твои обывательские рассуждения.

Может быть, ответ прозвучал грубовато, но Микия даже не моргнул — этим его было не пронять.

— Ого, ты сто лет меня так не называла!

— В самом деле?

Микия кивнул.

Я обращалась к нему двумя способами: по фамилии — Микия, или по имени — Кокуто. Но мне тяжело было произносить его имя… Не знаю, почему.

Пока я замешкалась, не зная, как бы ему ответить, Микия встрепенулся и хлопнул в ладоши, словно вспомнил что-то интересное: