Эдуард Хох - Банка персикового компота

Эдуард Хох

Банка персикового компота

Чтобы человек стал убийцей, одной лишь ненависти недостаточно.

Уильям Уиллис ненавидел жену чуть ли не со дня свадьбы, имевшей место быть семнадцать лет тому назад, но мысль об убийстве ни разу не приходила ему в голову. Он смирился с заведенным распорядком: утром уезжать на работу, вечером приезжать и не слышать постоянного бубнения жены.

Констанс Уиллис практически полностью лишилась той девичьей красоты, которая и привлекла к ней Уиллиса. И тело, и мозги Констанс все более заплывали жиром. Она не раскрывала газет, не брала в руки книг. Ходила по магазинам с подругами, раз в неделю играла в клубе в бридж да часами висела на телефоне. Но при всей ненависти к жене Уильям Уиллис никогда не задумывался об убийстве. Собственно, до встречи с Ритой Морган он не задумывался и о разводе.

Детей у Уиллисов не было, поэтому много лет они жили в одной и той же квартире, на втором этаже двухэтажного домика, с окнами, выходящими в сад, неподалеку от автострады, которая вела к центру города. Дорога на работу и обратно не отнимала у Уильяма много времени, а садик создавал ощущение того, что весь дом принадлежит им. Так что насчет квартиры разногласий у Уильяма и Констанс не было. В отличие от всего остального.

Когда Рита Морган поселилась в квартире под ними, вечера и уик-энды Уильяма окрасились новыми красками. Двадцатипятилетняя Рита преподавала в школе. И ее длинные светлые волосы и спокойная, не бросающаяся в глаза красота не оставались незамеченными даже среди ее учеников-пятикласников. Уильям помогал ей при переезде, перенес несколько коробок с книгами из автомобиля в квартиру, и они сразу стали друзьями. Она обладала всеми качествами, которые понравились ему в Констанс семнадцать лет тому назад. Более того, ее отличали интеллигентность и остроумие.

— Ты опять заходил к Рите? — спросила Констанс одним субботним вечером.

— У нее потек кран, — объяснил Уильям. — Я заменил прокладку.

— Для этого есть техник-смотритель.

Уильям вздохнул, открыл банку пива.

— Ты же знаешь, если его вызывать, он заявится через месяц, не раньше.

Констанс спорить не стала, но он понимал, что она недовольна теми знаками внимания, которые он оказывал Рите Морган. Собственно, волноваться ей было не о чем: своим поведением Рита никоим образом не намекала на готовность закрутить роман с Уильямом и воспринимала помощь соседа как само собой разумеющееся.

Однако именно о Рите подумал Уиллис, когда прочитал в газете об отравлении консервами. Двенадцатилетний мальчик умер в Чикаго от ботулизма, после того как поел персикового компота, банку с которым стерилизовали с нарушением технологии. Как правило, консервированные персики не являлись источником ботулизма, но в данном случае вина лежала не на самом продукте, а на способе его изготовления.

Посетовав на слепую судьбу, убившую мальчика, Уильям не мог не пожалеть о том, что этих персиков откушал незнакомый ему ребенок, а не Констанс. И вечером, по дороге домой, мысли о том, что неплохо бы развестись с Констанс и жениться на Рите, повернули в новом направлении: путь к Рите лежал через смерть Констанс. И помочь ему в этом мог несчастный случай, то ли автокатастрофа, то ли пищевое отравление.

Констанс никак не прокомментировала смерть мальчика, что, впрочем, не удивило Уиллиса. Она не следила за текущими событиями, поэтому ему часто приходилось объяснять жене, что происходит за океаном и какие новые персонажи появились на политической сцене Америки. Буквально с того дня, как Констанс покинула колледж, чтобы выйти замуж за Уильяма, круг ее интересов резко сузился. В нем остались разве что заботы да тревоги самых близких подруг.

Наутро одна из секретарей вновь упомянула про отравленный компот. А в дневном выпуске газета сообщила подробности трагедии. Продавался компот под названием «Золотые персики». Партия, в состав которой входила злополучная банка, имела номер 721/XY258.

Уиллис знал, что летом Констанс часто ела на десерт компот из персиков. Знал он и о том, что иногда она покупала «Золотые персики».

После работы он не поленился пройти три квартала до лотка, на котором продавались чикагские газеты. Вновь прочитал о гибели мальчика, о смертельной опасности, которую таит в себе ботулизм. В вечернем выпуске написали, что компания-производитель изымает «Золотые персики» из магазинов. Читателям советовали первым делом смотреть на номер партии и ни в коем случае не вскрывать банки с номером 721/XY258.

Когда Уильям Уиллис вернулся домой, его супруга увлеченно болтала по телефону с подругой. Он воспользовался моментом, чтобы провести инспекцию полки с консервами. Обнаружил две банки персикового компота, одну — «Золотые персики», вторую — «Персики в сахарном сиропе». У него перехватило дыхание, когда он увидел на крышке номер партии: 721/XY258. Внимательно оглядев банку, Уильям заметил, что днище чуть вздулось — верный признак того, что содержимое банки употреблять в пищу нельзя.

Итак, у него в буфете стояла банка с отравой.

Констанс он ничего не сказал, а перед сном прикинул в уме возможные варианты. Получалось, что от него требовалось только одно: держать рот на замке. Рано или поздно Констанс съест отравленные персики и умрет от ботулизма. Все будут ему сочувствовать. Никто ничего не заподозрит.

И Уильям Уиллис обретет долгожданную свободу.

Он повернулся на бок и уставился в темноту, думая о Рите Морган.

Утром он столкнулся с Ритой, которая мыла свой автомобиль.

— Привет, — поздоровался он. — Вот уж не думал, что учителя встают так рано и летом.

— Я еду на пикник, — Рита лучезарно улыбнулась. — Но сначала хочу помыть свою колымагу.

— Если б не работа, я бы с удовольствием вам помог. — Уильям поболтал с Ритой еще минуту-другую, пока не заметил выглядывающую из окна второго этажа Констанс. — Ну, мне пора. Еще увидимся.

В первую половину дня ему удалось забыть и о Рите, и о Констанс. Но после ленча, когда он просматривал газету, в которой сообщались новые подробности персикового скандала, в голову вновь полезли мысли об убийстве.

Если Констанс умрет, отведав этих персиков, не обвинят ли его в убийстве?

Нет, нет и еще раз нет — такого просто быть не могло. Он даже не прикасался к банке. Купила ее Констанс. Откроет ее Констанс. Съест персики тоже Констанс, возможно, днем, когда он будет на работе. Какие могли быть к нему претензии?

Речь могла пойти о несчастном случае. Невезении. Но никак не об убийстве.

Уильям Уиллис вновь принялся за работу, стараясь не думать о банке с персиковом компотом, которая стояла на полке, дожидаясь, пока Констанс решит полакомиться ее содержимым.

Вернувшись домой, он нашел Констанс за столом в кухне. Она ела персики с мороженым.

— Дорогая, что это ты начала обед со сладкого? — спросил он.

— Сегодня так жарко, что я не стала готовить. Подумала, что мы сможем обойтись сэндвичами. Не возражаешь?

В любой другой вечер он мог бы и надуться, но тут лишь кивнул и прошел к буфету. Банка «Золотых персиков» стояла на полке. Констанс взяла «Персики в сахарном сиропе».

Они поговорили о пустяках, и впервые за многие годы он не чувствовал к ней ненависти. Когда они вернулись из закусочной, к ним заглянула Рита, попросила полстакана молока. Констанс встретила ее очень дружелюбно, даже пригласила выпить чашечку кофе. В постель Уильямс улегся в превосходном настроении.

В том же настроении он приехал на работу и даже подумал, а не меняется ли его отношение к Констанс. В перерыве на ленч Уиллис купил нью-йоркскую и чикагскую газеты, которые по-прежнему уделяли пристальное внимание трагической гибели мальчика. В одной из них описывались все этапы агонии ребенка, подробно рассказывалось о том, как один за другим отмирали пораженные участки мозга, пока несчастный не перестал дышать. Уиллис тут же представил себе Констанс, умирающую долгой, мучительной смертью.

Схватил телефонную трубку, набрал домашний номер, но услышал короткие гудки: видать, Констанс болтала с подругой.

Его руки дрожали, когда он клал трубку на рычаг. И Уиллис понял, что ему просто необходимо держать нервы под контролем. Он же едва не предупредил ее об опасности, едва не выдал свои черные замыслы. Нет, он не убийца. И не слепой исполнитель воли судьбы.

И однако… если Констанс умрет, сможет ли он, подойдя к зеркалу, взглянуть себе в глаза? Сможет ли он любить Риту Морган, если над ними будет маячить тень Констанс?

Он вновь набрал домашний номер. Занято.

— Мне надо съездить домой, — сказал он секретарю. — По срочному делу.

Часы показывали лишь начало четвертого, и Уиллис знал, что иногда Констанс ест персики примерно в это время. Ему казалось, что машин на трассе больше, чем в час «пик», и едет он медленнее, чем обычно. Он уже представлял себе, как увидит Констанс, лежащую мертвой на полу в кухне, хотя газеты и писали, что при ботулизме первые признаки отравления появляются лишь через несколько часов.