Илья Деревянко - Бег к смерти

Илья Деревянко

Бег к смерти

В основу повести положены реальные события. Однако все имена, фамилии, прозвища главных действующих лиц, названия фирм, улиц и т. д., а также место и время действия изменены. Любые совпадения случайны.

ГЛАВА 1

ЧЕТВЕРГ, 20 МАЯ 1999 ГОДА, г. МОСКВА

– Бой с пьянством приобретает затяжной оборонительный характер! – мрачно изрек высокий тридцатипятилетний мужчина в одних спортивных штанах, с развитой мускулатурой, бульдожьей челюстью, пухлым брюшком (скрывавшим, правда, железные мышцы отлично натренированного пресса) и багровым шрамом на правой стороне волосатой груди – следом годичной давности пулевого ранения. Произнеся вышеуказанную тираду, он поскреб заросшую густой щетиной щеку, окинул недобрым взглядом груду пустых бутылок на полу, вытащил из битком набитого целлофанового пакета полную бутылку марочного грузинского вина, откупорил, разлил по двум стаканам, обернулся к двадцатипятилетнему ладно скроенному парню в опрятном джинсовом костюме и со скорбным вздохом предложил:

– Ну, вздрогнем?

– Ага, вздрогнем! – рассмеялся тот, залпом проглотил свою порцию и взял с тарелки половину очищенного апельсина.

Тридцатипятилетнего звали Виталием Федоровым. Он являлся начальником службы безопасности крупной преуспевающей фирмы «Славянка», а двадцатипятилетний Андрей Кошелев (его сосед по дому из второго подъезда) на протяжении полугода трудился под непосредственным руководством Виталия, лишь недавно уволился из СБ в связи с переходом на другую работу и сегодня решил навестить бывшего шефа, «согласно оперативным сведениям» четвертые сутки напролет отмечающего день рождения. (Андрей сызмальства обожал халяву.)

Оба сидели на застеленном вышитым покрывалом диване. Перед ними стоял накрытый клеенкой журнальный столик, на котором были в беспорядке расставлены тарелки с разнообразными фруктами и лишенными бумажно-фольговой оболочки плитками шоколада.

– Дрянь вино! – сварливо проворчал Федоров, подозрительно рассматривая пузатую, узкогорлую, украшенную нарядной этикеткой посудину. – Ма-роч-но-е! Тьфу!!! Одно название только, а в действительности голимая отрава.

– Виталий Николаевич не с той ноги встали! – насмешливо заметил Кошелев. – Привередничают!

– А ты чего хотел? – болезненно скривился Виталий. – С шестнадцатого числа не просыхаю! Состояние – хуже не придумаешь: кишки слиплись, внутренности в узел завязались, жратва в глотку не лезет, состояние омерзительное, тело словно ватное! Вмажешь грамм двести пятьдесят – вроде легче становится минут этак на двадцать... потом опять мрак кромешный. И-и-эх! Жизнь – жестянка! А ну ее в болото! Кстати, чтоб не базарил, будто я тебя спаиваю, пусть отныне каждый сам себе наливает!

С этими словами Федоров набулькал полстакана, с видимым отвращением выпил, без вкуса погрыз яблоко, прикурил сигарету и глубоко затянулся.

– Смотри, такими темпами скоро сопьешься, деградируешь, синюшником станешь! С бухлом надо поаккуратнее! Посдержаннее! – назидательно произнес Андрей и тем не менее свойстакан наполнил до краев. Виталий выразительно фыркнул, но от комментариев воздержался. Беспощадный деспот во всем, что касалось службы, в личныхотношениях с подчиненными (как с бывшими, так и с настоящими) он отличался определенным либерализмом. В разумных пределах, разумеется. Между тем слегка захмелевший Кошелев впал в обличительный раж:

– Допустим, тебе сию секунду позвонят да вызовут на работу. Положим, стряслась беда! Срочно требуется присутствие начальника службы безопасности! – жадно выхлебав вино, продолжал он развивать антиалкогольную тему. – А куда ты годен? Сам жаловался: тело словно ватное, внутренности в узел завязались!.. Какой из тебя, к лешему, боец, не говоря уж о стрельбе, если вдруг придется оружие применять? Пропадешь ни за грош! В таком состоянии, как сейчас, – не в обиду будь сказано, – даже я с тобой справлюсь!

– И ты, Андрюша, стопроцентно уверен в собственной правоте? – сощурился Федоров.

– Естественно! – горделиво кивнул Кошелев.

– Тогда устроим небольшую проверочку. – На губах Виталия мелькнула лукавая усмешка. – Если ты не ошибся и действительно сумеешь со мной справиться, мстить потом не стану. Слово даю!

– О'кей! – с некоторой надменностью в голосе согласился Андрей, вставая с дивана и отходя в дальний, свободный от мебели угол комнаты. – Сильно бить не буду. Обещаю!

– Нет, родимый, лупи во всю мочь. Игра должна вестись по-честному! – возразил Федоров, с кряхтеньем поднялся на ноги и неторопливо, вразвалку приблизился к Кошелеву. – Начинай! – вяло предложил он.

Андрей незамедлительно обрушил на челюсть бывшего начальника мощный боковой удар справа. Вернее, попыталсяобрушить. На долю секунды опередив его движение, Виталий стремительно выбросил вперед обе руки одновременно. Левая накладкой ладони на бицепс погасила удар в зародыше и жестко сдавила мышцу, а три пальца правой железной хваткой вцепились Кошелеву в кадык. Андрей захрипел.

– Вот видишь, дружок, излишняя самоуверенность сгубила многих, – наставительно молвил Виталий. – Одно движение моей правой – и ты труп с вырванным кадыком. Никакая реанимация не спасет! Однако я не хочу тебя убивать, а потому... – Федоров неожиданно разжал оба захвата, самбистской подсечкой усадил парня на пол и, пружинисто присев, чуть коснулся (сверху наискосок) ребром ладони переносицы Андрея.

– В реальном бою – верный нокаут, – спокойно констатировал он, вернулся обратно на диван и потянулся за откупоренной бутылкой.

– К-к-круто! – заикаясь, пробормотал ошарашенный Кошелев. – Н-не ож-жи-жидал!

– Присаживайся. Промочи глотку! – миролюбиво окликнул его Виталий. – Болит небось?

– В чем дело? – заглянув в комнату, недовольно спросила жена Федорова Татьяна, ровесница Андрея. – Опять буянишь?

– Молчи, женщина, когда мужчины общаются! – беззлобно огрызнулся Виталий. – На кухню шаго-о-о-ом марш!

Укоризненно покачав головой, федоровская супруга удалилась. Тем временем Кошелев, разминая помятое горло, осторожно пристроился рядом с бывшим шефом. Выглядел Андрей уныло и пристыженно.

– Круто! – хрипло повторил он.

– Надеюсь, меткость мою проверять не станешь? – едва заметно улыбнулся Федоров. – Не хотелось бы, знаешь ли, стрелять в квартире. Соседи неправильно поймут, а на улицу тащиться в облом!

– Боже упаси! – испуганно встрепенулся Кошелев. – Я был не прав! Извини, пожалуйста!

– Ладно, забудем, – примирительно махнул рукой Виталий. – А самочувствие, правда, хреновое. Проклятая пьянка!.. Ну, вздрогнули!

Чокнувшись с Федоровым, Андрей залпом осушил полный стакан. Виталий с гримасой отвращения на лице выцедил сквозь зубы не больше трети.

– Чем теперь занимаешься? – лениво полюбопытствовал он.

– Машинами. С Тарасом Лычковым, – неохотно ответил Кошелев.

– Уточни!

– Покупаем, растаможиваем, оформляем, перепродаем, определенный процент имеем.

– Часом, не краденые? – с сомнением покосился на Андрея Виталий.

– Ни-ни! Все путем! И с ментами завязки конкретные!

– Вот это-то как раз и настораживает.

– А где твоя кошка Машка? – поспешил сменить неприятную для него тему Кошелев.

– Прячется в соседней комнате. Опасается меня пьяного, – смущенно пояснил Федоров. – В прошлый запой, месяца три назад, я случайно (хоть убей, не помню как) опрокинул на бедняжку пепельницу. Слава богу, холодную, без тлеющих окурков. Всю ее белоснежную пушистую шубку перепачкал! Жена отмывать замучилась! С тех пор Машка, если я бухаю, старается держаться от пьяной свиньи подальше. Приходит, лишь когда протрезвею... И правильно делает! – Виталий в сердцах треснул себя кулаком по плотной ляжке. – Пора, блин, завязывать! Достаточно попил! Здоровья ни хрена не осталось, да и вообще... противно! Заглянешь утром в зеркало – вылитая обезьяна! А уж вылезать из штопора – у-у-ух!!! – Мускулистые плечи главного секьюрити «Славянки» зябко передернулись.

– По поводу здоровья ты явно скромничаешь! – указав на литые мышцы Федорова, а также многозначительно потрогав собственное горло, сказал Кошелев.

– Ах, это!.. – досадливо поморщился Виталий. – Запомни, пацан, элементарную истину: физическая сила плюс умение драться – одно, а здоровье в прямом смысле слова – совершенно другое! Да, фигурально выражаясь, бошки откручивать я не разучился, даже с тяжелого бодуна не промахнусь в тебя из пистолета с пятидесяти метров, но... внутренние органы – сердце, печень, почки и так далее – никуда не годятся! В один прекрасный день (или ночь) могут с перепою совсем отказать... Смерти я особо не боюсь, однако не хотелось бы явиться на суд божий в пьяном, непотребном состоянии.

– А у меня запоев не бывает, – самодовольно похвастался Андрей. – И похмелье поутру мизерное, терпимое.