Эндрю Гросс - Часы тьмы

ЭНДРЮ ГРОСС

ЧАСЫ ТЬМЫ

ЧАСТЬ I

ГЛАВА 1

Утро, 6.10

Едва первые солнечные лучи проникли в спальню, Чарльз Фрайдман выронил эстафетную палочку.

Сон этот он не видел уже много лет, а теперь ему вновь было двенадцать и он бежал третий этап эстафеты в летнем лагере, причем два первых этапа «Синие» и «Серые» прошли почти вровень. Над головой простиралось бездонное, без единого облачка небо, на трибунах визжали коротко стриженные, с раскрасневшимися лицами зрители, которых теперь он мог увидеть лишь во сне. Кайл Брегман, бежавший второй этап, стремительно приближался к Чарльзу, отдавая последние силы в попытке выиграть немного времени.

«Вытяни руку назад…»

Чарльз напрягся, готовый рвануть с места, почувствовав прикосновение эстафетной палочки. Его пальцы подрагивали в ожидании удара о ладонь.

Вот! Пора!

Он побежал.

И тут же толпа болельщиков «Синих» ахнула.

Чарльз остановился и в ужасе посмотрел вниз. Эстафетная палочка лежала на земле. «Серые» же свою передали, их бегун промчался мимо, навстречу неминуемой победе, а болельщики с ликованием повскакивали с мест. Крики эти смешались в ушах Чарльза со стоном разочарования «Синих».

Тут он и проснулся. Как всегда. Тяжело дыша, на влажной от пота простыне. Чарльз посмотрел на руки: пустые. Пошарил по одеялу, словно палочка могла лежать где-то здесь — через тридцать-то лет.

Но нашел только Тоби, их белого терьера, который с широко раскрытыми глазами устроился у него на груди, дожидаясь, когда его выведут на прогулку.

Чарльз шумно выдохнул, голова упала на подушку.

Он посмотрел на часы: 6.10, будильник прозвенит через десять минут. Его жена, Карен, свернувшись калачиком, спала рядом. Он же в эту ночь практически не сомкнул глаз. В четыре часа утра Чарльз еще смотрел по спортивному каналу мировой женский чемпионат по пауэрлифтингу — без звука, чтобы не мешать спать Карен. Что-то не давало ему уснуть.

Может, напрасно он так сильно вложился в канадские нефтяные месторождения в прошлый четверг и решил удерживать позиции до начала недели? Чертовски рискованно, учитывая, что стоимость нефти пошла вниз. Или ошибся в том, что шестимесячная цена на природный газ возрастет, а годовая упадет? В пятницу энергетический индекс продолжил падать. Чарльз боялся подняться с кровати, боялся взглянуть на экран: а вдруг бегущие по нему числа означали катастрофу?

Или причиной была Саша?

Последние два года Чарльз возглавлял собственный энергетический хеджевый фонд,[1] штаб-квартира которого находилась на Манхэттене, и за это время активы фонда возросли в восемь раз.

Внешне (песочные волосы, чуть тронутые сединой, очки в роговой оправе, выражение спокойствия на лице) Чарльз скорее выглядел как консультант по инвестициям в недвижимость или налогообложению, но не как человек, живущий в мире невероятно высоких финансовых рисков.

Чарльз перебросил ноги через край кровати и застыл, уперев локти в колени. Тоби уже спрыгнул на пол и яростно царапал дверь.

— Выпусти его, — пробормотала Карен, перевернулась на другой бок и накрылась с головой.

— Ты уверена? — Чарльз посмотрел на собаку. Тоби поднялся на задние лапы, с прижатыми ушками, подергивающимся хвостиком, словно хотел вцепиться зубами в ручку. — Ты знаешь, что может случиться.

— Перестань, Чарли, сегодня твоя очередь. Просто выпусти этого пса из дома.

— Запоминаются последние слова…

Чарльз поднялся, открыл дверь, ведущую в огороженный двор площадью в пол-акра, расположенный в Олд-Гринвиче, в квартале от пролива Лонг-Айленд. В мгновение ока Тоби метнулся через внутренний дворик, в надежде унюхать ничего не подозревающего кролика или белку.

И тут же радостно затявкал.

— Гр-р-р-р! — застонала Карен и сунула голову под подушку.

Вот так начинался каждый день. Чарльз поплелся на кухню, включил Си-эн-эн и щелкнул кнопкой кофеварки. Собака лаяла во дворе. Затем он прошел в кабинет, проверил европейские цены на нефть, прежде чем принять душ.

Это утро ничем не порадовало: семьдесят два доллара десять центов. Нефть продолжала дешеветь. Чарльз быстро прикинул: придется продать еще три контракта. Еще пара миллионов в минусе. День только начался, еще нет и семи часов, а он уже ушел под воду.

На улице Тоби не переставал лаять.

Стоя под душем, Чарльз обдумывал планы на день. Он должен кое-что предпринять. Первым делом надо избавиться от канадских акций, потом предстоит встреча с одним из клиентов фонда. И еще нужно перевести деньги на депозитный счет Сэм, где аккумулировались средства на ее обучение в колледже. Осенью начинался ее последний учебный год в школе.

И вот тут Чарльз вспомнил про еще одно неотложное дело.

Сегодня он должен отвезти «мерседес» на техобслуживание.

Машина проехала положенные пятнадцать тысяч миль, и Карен на прошлой неделе убедила его позвонить дилеру. Следовательно, в город придется добираться на поезде. Это его немного обескуражило. Он-то собирался быть на рабочем месте в половине восьмого и сразу заняться Канадой… И Карен придется встретить его на станции во второй половине дня.

Обычно перед выходом из дома Чарльзу приходилось вертеться как белке в колесе: в половине седьмого разбудить Карен, затем заставить Алекса и Саманту начать собираться в школу, между делом успеть просмотреть заголовки на первой полосе «Уолл-стрит джорнал».

В это утро, спасибо техобслуживанию, у него выдалась свободная минутка, чтобы спокойно выпить кофе.

Он жил в уютном, построенном в колониальном стиле особняке, расположенном на тихой улочке. Задом Чарльз полностью расплатился, и стоил он, наверное, больше, чем за всю свою жизнь заработал отец Чарльза — продавец из Скрэнтона. Может, этот особняк в чем-то и уступал домам на Норт-стрит, где жили некоторые его коллеги по бизнесу, но и ему удалось многого добиться. Он окончил Пенсильванский университет, прекрасно проявил себя в департаменте инвестиций в банке «Морган Стэнли», увел оттуда нескольких клиентов, когда основал собственную фирму «Харбор кэпител». У него был коттедж на одном из горнолыжных курортов Вермонта, он практически оплатил обучение детей в колледже и мог отправиться в отпуск всей семьей в самые экзотические уголки планеты.

Так что же пошло не так?

Тоби уже скребся о дверь в кухню, пытаясь вернуться в дом. «Сейчас, сейчас», — вздохнул Чарльз.

На прошлой неделе другой их терьер, Саша, попал под колеса автомобиля — прямо перед домом. На этой тихой улочке. Во всяком случае, именно там Чарльз нашел собачку — окровавленную, бездыханную. Все очень расстроились. А потом он получил записку. Ее доставили на следующий день к нему в офис, вместе с корзиной цветов. От записки его бросило его в жар. И Чарльз стал видеть эти сны.

Скорбим о собачке, Чарльз. Твои дети могут быть следующими…

Почему все зашло так далеко?

Он поднялся, взглянул на часы в плите: 6.45. Если получится, он сможет выйти от дилера в половине восьмого, успеть на поезд, отходящий в 7.51. и через пятьдесят минут сесть за свой стол в офисе на углу Сорок девятой улицы и Третьей авеню. И решить, что же делать. Он впустил собаку, она с радостным лаем проскочила гостиную и выбежала через парадную дверь, которую Чарльз по рассеянности забыл закрыть. Теперь Тоби намеревался перебудить весь квартал.

С этим маленьким поросенком хлопот больше, чем с детьми.

— Карен, я ухожу! — крикнул он, схватил кейс и сунул «Уолл-стрит джорнал» под мышку.

— Пока-пока, — откликнулась супруга, выйдя из-под душа и запахивая халат.

Она по-прежнему была для него сексуальной, даже с влажными после душа, спутанными светло-каштановыми волосами. Почему бы и нет? Карен оставалась красавицей. Отличная фигура (сказывались десятилетия занятий йогой), гладкая кожа, мечтательные карие, с поволокой, глаза. На мгновение Чарльз пожалел, что не перекатил ее на спину, когда Тоби спрыгнул с кровати, и не воспользовался моментом.

Но вместо этого он прокричал что-то об автомобиле и что в город поедет на «Метро-Норт». И возможно, позвонит позже, чтобы она его встретила.

— Я тебя люблю! — крикнула Карен, перекрывая гудение фена.

— Я тебя тоже.

— После игры Алекса мы пойдем…

Черт, как же он забыл! Игра Алекса в лакросс,[2] первая в сезоне. Чарльз вернулся, быстро написал сыну записку и оставил ее на столе в кухне.

Нашему нападающему № 1

Разнеси их в пух и прах, чемпион!

УДАЧИ!

Поставил свои инициалы, зачеркнул, написал: «Папа». Какие-то мгновения смотрел на записку. Как бы ни разворачивались события, он не допустит, чтобы с семьей что-то произошло.