Сидни Шелдон - Интриганка

Сидни Шелдон

Интриганка

«Тогда всепоглощающая страсть в груди, змее Аароновой подобно, все остальное пожирает».

Папа Римский Александр.

«Эссе о человеке»

Эпистола II

«Алмазы обладают такой прочностью, что при попытке расколоть их молот ломается, а наковальня может сдвинуться с места. Невидимая сила, бросающая вызов двум высшим силам Природы – железу и огню, – может быть покорена с помощью бараньей крови. Алмаз надо поместить в свежую и теплую кровь, но даже тогда нужно долго бить по нему молотом».

Плиний Старший

ПРОЛОГ

КЕЙТ. 1982 ГОД

Давно знакомые, не забытые призраки, пришедшие отпраздновать ее день рождения, заполнили просторный бальный зал. Кейт Блэкуэлл наблюдала, как они бесшумно скользят между живыми, из плоти и крови, ничего не подозревающими гостями в смокингах и сверкающих драгоценностями вечерних туалетах; перед ее мысленным взором медленно разворачивалось полуфантастическое красочное зрелище…

Сто приглашений на сегодняшний вечер в Сидар-Хилл-Хаус, сто человек сочли за честь посетить великолепный бал. Сотня гостей.

«Не считая призраков», – мрачно усмехнувшись, подумала Кейт Блэкуэлл.

Виновница торжества, стройная миниатюрная женщина, обладала столь горделивое осанкой, что казалась намного выше, чем была на самом деле. Трудно было, хоть однажды увидев, забыть это лицо: гордый профиль, сумеречно-серые глаза и упрямый подбородок, наследие шотландских и голландских предков, чья кровь смешалась в ее жилах. Когда-то роскошная густая копна черных волос поредела и побелела, изящные складки бархатного платья цвета слоновой кости красиво оттеняли тонкую полупрозрачную, как у некоторых стариков, кожу.

«Совсем не чувствую себя девяностолетней, – подумала Кейт Блэкуэлл. – Куда ушло время, невероятно долгое время?…»

И снова окинула взглядом танцующие привидения:

«Они знают. Они все время были здесь. Проводили со мной эти годы, стали частью моей жизни».

Она заметила Бэнду; горделивое черное лицо сияло от радости. Рядом стоял Дэвид, ее дорогой Дэвид, такой же высокий, молодой и красивый, как в тот день, когда она влюбилась в него с первого взгляда; муж улыбнулся Кейт, а она подумала:

«Скоро, родной, скоро».

Как жаль, что Дэвид не дожил и не успел увидеть своего правнука!

Кейт вновь обежала глазами большую комнату и наконец заметила его около оркестрантов. Поразительно красивый восьмилетний мальчик со светлыми волосами, в черном бархатном пиджачке и брюках из шотландки, был точной копией пра-пра-деда, Джейми Мак-Грегора, портрет которого висел над мраморным камином.

Будто почувствовав ее взгляд, Роберт повернулся, и Кейт, подняв руку, поманила его к себе.

Бриллиант чистейшей воды в двадцать карат, поднятый отцом Кейт с песчаного берега почти сто лет назад, рассыпал сноп искр, отразив сияние хрустальной люстры. Кейт удовлетворенно следила за пробирающимся между танцующими гостями Робертом.

"Я – прошлое, – подумала она. – Роберт – будущее. Когда-нибудь мой правнук станет во главе «Крюгер-Брент Лимитед»!

Мальчик наконец добрался до кресла Кейт; она подвинулась, давая ему место.

– Тебе весело, бабуля?

– Да, Роберт, спасибо!

– Потрясающий оркестр. Дирижер ужасно плох. Кейт непонимающе взглянула на правнука, но морщинки на ее лбу тут же разгладились.

– А, поняла. Хочешь сказать, что он на самом деле очень хорош?

– Точно! – расплылся в улыбке Роберт. – Тебе и вправду не дашь девяносто.

– Между нами говоря, – засмеялась Кейт, – я совсем не чувствую себя старухой.

Ручонка Роберта скользнула в ладонь Кейт, и оба, довольные собой и друг другом, молча сидели, разглядывая гостей; восьмидесятилетнее различие в возрасте нисколько не служило помехой.

Кейт заметила в толпе танцующих внучку. Несомненно, она с мужем были самой красивой парой в этом зале.

Мать Роберта увидела сидящих сына и бабушку.

«Какая невероятная женщина, – удивилась она про себя. – Поистине, у бабушки нет возраста. Никто и представить не может, сколько всего ей пришлось пережить!» Музыка смолкла; дирижер объявил:

– Леди и джентльмены! С удовольствием представляю вам юного музыканта Роберта!

Роберт крепко сжал пальцы прабабки, поднялся, направился к роялю и сел. На лице ребенка появилось серьезно-сосредоточенное выражение, пальцы забегали по клавишам. Мальчик играл Скрябина; серебристые звуки поплыли в воздухе, словно играющий в волнах лунный свет.

Мать, затаив дыхание, думала только об одном:

«Он гений. И станет когда-нибудь знаменитым музыкантом…»

Он уже больше не ее ребенок, родной маленький мальчик. Роберт принадлежит всему миру.

Аплодисменты, вознаградившие юного музыканта, были дружными и искренними.

Столы для ужина накрыли в саду, празднично украшенном фонариками, лентами и воздушными шарами. На террасе играл оркестр; официанты и горничные молча проворно сновали между столов, следя за тем, чтобы хрустальные фужеры и тарелки лиможского фарфора не пустовали.

Среди прибывших телеграмм оказались поздравления от президента Соединенных Штатов и председателя Верховного суда. Губернатор штата превозносил достоинства именинницы:

– …Одна из самых выдающихся женщин в истории нации! Пожертвования Кейт Блэкуэлл сотням благотворительных организаций всего мира безгранично щедры. Фонд Блэкуэлл участвует в борьбе за здоровье и благосостояние народов более чем в пятидесяти странах. Говоря словами покойного сэра Уинстона Черчилля: «Никогда еще мир не был стольким обязан одному человеку». Я имею честь быть знакомым с Кейт Блэкуэлл…

«Черта с два! – пронеслось в мозгу Кейт. – Никто не знает меня! Возносят хвалы, будто какой-то святой! Что сказали бы все эти люди, загляни в душу настоящей Кейт Блэкуэлл?! Зачата вором в пьяном бреду и похищена чуть ли не из колыбели! Что они подумали бы, покажи я им шрамы от пуль на теле?»

Кейт повернула голову и посмотрела на человека, пытавшегося когда-то убить ее… Взгляд скользнул дальше, остановился на сидевшей в тени женщине в черной вуали, полностью скрывающей лицо. Перекрывая гремевшие где-то вдали громовые раскаты, над столами разносился голос губернатора, завершающего речь. Кейт встала и оглядела собравшихся гостей. Голос старой женщины оказался на удивление сильным и твердым:

– Я прожила гораздо больше, чем все вы. Конечно, молодежь может подумать, что заслуга тут невелика, но я рада, что дотянула до этого дня, потому что иначе не смогла бы увидеть сегодня своих дорогих друзей. Знаю, многие из вас приехали из дальних стран, чтобы поздравить меня сегодня, и путешествие, должно быть, сильно утомило их. Нельзя же ожидать, чтобы у каждого была такая энергия, как у меня!

В ответ раздался взрыв смеха и аплодисменты.

– Благодарю за то, что украсили мой день рождения своим присутствием. Мне никогда не забыть этого! Еще раз примите мою благодарность. Для тех, кто желает отдохнуть, милости просим, ваши комнаты готовы. Для остальных – танцы в большом зале.

Где– то снова прогремел гром.

– Предлагаю всем перейти в дом, сейчас налетит очередной знаменитый ураган, которым так славится Мэн.

Бал кончился… Гости удалились, и Кейт наконец осталась наедине со своими призраками. Сидя в библиотеке, она унеслась мыслями в прошлое и неожиданно почувствовала, как угнетена и расстроена.

«Никого больше не осталось из тех, кто называл меня просто Кейт. Все ушли», – подумала она.

Мир ее сузился, становился все меньше. Как сказал кто-то из великих, кажется, Лонгфелло:

«Листья воспоминаний скорбно шуршат во мраке»… Скоро, очень скоро вступит она в эту тьму, но не сейчас. Еще рано.

«Я должна, должна завершить самое важное дело моей жизни, – мысленно убеждала Кейт ушедшего мужа. – Потерпи, Дэвид. Скоро мы будем вместе…»

– Бабушка!

Кейт открыла глаза. В комнате собрались все родственники. Она поочередно оглядела их безжалостным, бесстрастным, словно рентгеновские лучи, взглядом, ничего не упуская.

«Моя семья, – подумала она. – Мое бессмертие. Убийца, урод и сумасшедший. Фамильные скелеты в шкафу. Позорные тайны семьи Блэкуэлл… Чем кончились все эти годы надежды, боли и страдания, каков их итог?»

– Ты себя плохо чувствуешь, бабушка? – встревоженно спросила подбежавшая внучка.

– Немного устала, только и всего. Думаю, мне пора отдохнуть.

Кейт встала и направилась было к лестнице, но тут раздался оглушительный удар грома, и дождевые струи бешено ударили по стеклам пулеметной дробью. Вся семья молча глядела вслед поднимающейся по ступенькам маленькой женщине с гордой осанкой.

Блеснула молния; секундой позже послышался оглушительный треск.

Кейт Блэкуэлл обернулась, глядя сверху вниз на собравшихся в библиотеке людей, и заговорила со странным акцентом своих предков, внезапно вернувшихся к ней из глубины лет: