Иоганнес Зиммель - Ушли клоуны, пришли слезы…
Потом Каплан заговорил снова:
— Итак, наш предатель находится здесь. Мы с коллегой Барски решили, что должны вместе с мсье Гарибальди и Патриком Рено слетать в Ниццу, причем наделав при этом как можно больше шума. И тогда, по крайней мере, французское правительство не сможет больше оказывать столь сильное давление на свои следственные органы, то есть на вас, комиссар Коллен.
— А зачем вы подключили Патрика Рено? Вам показалось, что существует взаимосвязь между «Еврогеном» и доктором Сасаки из Ниццы? — спросил Сондерсен.
— Это моя идея, — сказал Гарибальди. — Когда я здесь работал, доктор Сасаки время от времени исчезал. И я попытался выяснить, куда и с какой целью. Он уезжал в Италию. В Вентимиглии его след всякий раз терялся. Однажды мне все-таки повезло, и я «проводил» его до одного маленького пансиона в Диано-Марино. Это маленький городок на Лигурийском побережье. Там он встретился с человеком по имени Джек Кронин, который работал на «Евроген» и исчез после парижской пресс-конференции. Они при мне, вернее, на моих глазах встречались еще три раза. О чем я и сообщил доктору Барски.
— Откуда доктор Барски знал, кто такой этот Джек Кронин? — спросил Коллен.
— Доктор Рено передал ему копию его личного дела.
— Да, в Брайзахском монастыре, — подтвердил Рено.
— А мне вы её дали вместе с фотографией этого смертельно бледного человека, — сказала Норма, — чтобы я вручила то и другое господину Сондерсену.
— Все верно, — кивнул Рено.
— Почему же доктор Барски все остальные шаги предпринял втайне от нас? — спросила Норма.
— Чтобы не подвергать вас еще большей опасности, — сказал Каплан. — Он считал, что господин Сондерсен не откроет вам всей правды о людях, фотографии которых вы ему передали. Сам не захочет или ему запретят.
— Почему же он со мной ни разу не поговорил на эту тему? — воскликнула Норма.
— По той же самой причине, — ответил Каплан. — Чтобы не подвергать вас еще большей опасности. Вы знаете, как Ян к вам относится, фрау Десмонд.
О нет, нет, нет! — подумала Норма. Чудес на свете не бывает.
— Он живет в постоянном страхе за вас, — говорил Каплан. — Мы обо всем договорились: о моем визите в Париж, о моих встречах с Патриком и мсье Гарибальди — и тут вы с господином Вестеном отправляетесь на Гернси к доктору Милленду. Но вы опоздали — того уже убили. Страх Яна за вас, фрау Десмонд, возрос до предела. И он отправился следом за вами. Но прежде мы приняли решение, что наша акция должна развернуться как можно скорее, и договорились о кодовом слове — «Брайзах».
Норма опустила голову в ладони: я не хочу, чтобы они видели мое лицо, подумала она. Пусть никто не видит, что я плачу. Ян! Я приняла тебя за предателя, и нет мне за это прощения. И никогда не будет. Она почувствовала на своем плече чью-то руку и, не поднимая глаз, поняла, что это рука Сондерсена. Откуда-то издалека доносились до нее слова Каплана:
— …Доктор Сасаки признал, что выдавал все, о чем ему рассказывал доктор Кронин из «Еврогена». Патрик и мы работаем над сходной тематикой — ищем вирус с рекомбинантной ДНК, который убивал бы раковые клетки. Самое ужасное, что этот чертов вирус, погубивший Тома Штайнбаха, — именно тот вирус, который нужен великим державам для ведения новой войны. Вы все понимаете, о чем я говорю. Доктор Сасаки никаких подробностей не знал. Его любимый брат поведал ему только, что появился вирус, изменяющий человеческий характер. Вот это он и выдал Советам, после чего сверхдержавы — и та, и другая — перешли к шантажу. Когда в случае с Гельхорном шантаж не сработал, обратились к террору. Устроили бойню в цирке «Мондо».
— Сколько ни в чем не повинных людей погибло, — сказал Рено. — Но это господину Сасаки безразлично, как он нам объяснил. Он не раскаивается ни в своем предательстве, ни в его последствиях. Его ненависть к американцам безгранична. Я правильно излагаю факты, господин Сасаки?
— Да, — ответил элегантный маленький японец, который совершенно овладел собой и сидел сейчас в кресле спокойный и подтянутый, — подтверждаю. Я все выдал Советам и буду поступать так и впредь. Всегда. Всегда. Американцы — корень всего зла на земле. Они приведут нашу планету к гибели.
— Ну-ну, — сказал Торрини, — насколько мне известно, у Советов тоже найдется парочка-другая атомных бомб.
— Разве они сбрасывали их хоть раз на людей? — спросил Сасаки шепотом. — Согласен, на их совести много преступлений, много несправедливостей, но это преступление века — не на их совести.
— Доктор Сасаки вызвал меня сюда из Монако, из «Генезис два». Он тогда не на шутку перепугался. Американцы уже пронюхали, что он передает результаты своих опытов Советам, — говорил Пико Гарибальди. — Тогда им понадобился козел отпущения. Козел отыскался быстро — я! Он предложил мне полмиллиона долларов и новые документы, если я — для виду! — украду из сейфа дискеты и исчезну. Я и исчез. Но конечно, без дискет и кода к ним. За полмиллиона долларов.
— Значит, дискеты с кодом Советам передали вы? — спросил Сасаки Сондерсен.
— А то кто же? — проговорил японец с отсутствующим видом. — Я предложил им то и другое и вдобавок все, что успел узнать от брата.
— Ваш брат попросил меня передать вам следующее: у него нет больше брата. Ваш поступок вызывает в нем чувство отвращения, — сказал Каплан.
— Дурачок мой дорогой, — сказал Сасаки и улыбнулся. — Какой он доверчивый. Доверчивый или простодушный, наивный, невинный, простоватый, некритичный, добросердечный. Извините! Сейчас действительно неподходящий момент…
— Вы сознательно выбрали себе человека из «Генезис два», потому что эта компания — подставная советская фирма, как вы мне объяснили? — перебил его Каплан.
— «Генезис два», — повторил Сасаки. И заливисто рассмеялся. — «Генезис два» без меня — ноль без палочки.
— Доктор Сасаки! — воскликнула Норма.
В последние минуты никто не обращал на нее внимания, а теперь все уставились испуганными глазами. Она встала, держа в руках пистолет большого калибра, который Торрини, войдя в гостиную, положил на подоконник. Пистолет она направила на японца.
Поднялся страшный шум, все кричали, перебивая друг друга.
— Фрау Десмонд! Не делайте этого! — крикнул Сондерсен.
— Мадам! Сейчас же отдайте оружие! — крикнул Торрини.
— Не делайте глупостей, мадам! — крикнул Коллен.
— Всем оставаться на местах, — холодно проговорила Норма. — Кто сделает хоть один шаг в мою сторону, получит пулю!
— Фрау Десмонд… — начал Сондерсен.
Она перебила его:
— Замолчите! Я буду говорить только с доктором Сасаки. Встаньте, доктор Сасаки! — Тот поднялся. — Когда мы были у вас с господином Барски, вы высокопарно разглагольствовали о человеконенавистнических планах властей предержащих. О людях, изготовленных на заказ, о чем сильные мира сего мечтают. О вашем желании создать новый, прекрасный мир — вопреки воле правителей. О супружеских парах и женщинах, которых вы осчастливите. Выходит, вы лгали, притворялись?
— Допустим, притворялся, — сказал Сасаки. — Это, так сказать, побочный результат моих усилий. Не мог же я открыть вам всю правду, мадам! О чем вы говорите?..
— Доктор Сасаки, — повысила голос Норма. — Вы так страдаете из-за жертв Хиросимы! Разве вам не ясно, что, совершив предательство, вы несете ответственность за смерть многих людей — за убийство Генри Милленда на Гернси? А сначала за убийство мужчин, женщин и детей в цирке «Мондо»? Что вы повинны в смерти моего сына?
Сасаки низко поклонился ей.
— Я должен был сделать то, что сделал, мадам.
— Вы — убийца, — сказала Норма. Сейчас ее голос звучал совершенно ровно. — Не вы стреляли, но вы убили. Вы убили моего сына, доктор Сасаки. Когда он погиб, я хотела умереть. И осталась жить с одной-единственной целью: найти убийцу моего мальчика. Мне неизвестно, действовали ли клоуны в цирке, люди, убившие Генри Милленда, по наущению американцев или русских. Этого, очевидно, никто никогда не узнает. Но именно вы, доктор Сасаки, обратили внимание Советов на то, что в Гамбурге найден вирус, который им так необходим. Естественно, вскоре об этом стало известно и американцам. Такова уж специфика спецслужб. Я не зря осталась жить. Я нашла убийцу моего Пьера. И я убью вас сейчас, как вы убили моего мальчика. Ему было семь лет, доктор Сасаки!
— Фрау Десмонд! — вскричал Сондерсен.
— Назад! — проговорила Норма. — Все назад! Немедленно! Я не желаю ничего слышать. Ни от кого. А потом, когда я разделаюсь с этим человеком, вы можете меня арестовать. Назад! — закричала она.
Мужчины отпрянули. Лишь маленький японец сделал шаг по направлению к ней. И еще шаг. И еще.
— Я буду стрелять, — предупредила Норма.
— Вы это уже говорили, мадам, — сказал Сасаки, делая еще шаг по направлению к ней. — Я только этого и жду. — Еще один шаг. — Я подойду к вам вплотную, чтобы вы не промахнулись. Моя жизнь окончена. Смерть сегодня, здесь, в эту минуту предусмотрена в плане моего бытия, моего существования. Жизнь и смерть не имеют значения, когда речь идет о великой задаче. — И еще один шаг. — Тем не менее мне страшно, мадам, поэтому, умоляю вас, стреляйте! Не забудьте о предохранителе. Снимите его.
