Жерар Вилье - Обратный отсчет в Родезии
Собственный плач и разбудил ее окончательно. Она открыла глаза, увидела совсем близко лицо Малко и, поняв, что уснула в его объятиях, отпрянула с испугом и недоумением во взгляде. Малко постарался глядеть на нее как можно нежнее.
— Вы заснули, мисс.
Она не отводила глаз, наморщив лоб и, видимо, пытаясь привести мысли в порядок. Усилием воли она старалась придать лицу приличествующий вид, но в ее глазах вновь мелькнул ужас и с губ слетело:
— Боже мой!
Неожиданно, словно сама не сознавая, что делает, она прижалась к Малко и даже положила ему руку на грудь. В таком положении они замерли в полумраке, укрытые одеялом. Немного погодя Дафна Прайс словно очнулась, крепко ухватилась за Малко, подняв к нему лицо. От нес разило алкоголем. Она была мертвецки пьяна.
Губы их соприкоснулись. В ту же секунду Дафна Прайс открыла рот и этим открытым слюнявым ртом прижалась ко рту Малко. Глаз она не открывала, а лишь крепче прижималась. Малко расстегнул под одеялом ее блузку и нащупал сквозь тонкий бюстгальтер твердую грудь, потом, не отнимая рта, повел рукой вниз по холщовой юбке. Прайс вздрогнула, когда он коснулся ее лона, но не сделала попытки высвободиться.
Его рука скользнула по обнаженной ноге, медленно забралась под юбку. Дафна тоже не оставалась безучастной. Нырнув под одеяло, ее рука жала Малко в низу живота, царапая ногтями брюки, точно желая сорвать ткань. В течение нескольких минут они оставались в том же положении, прерывая поцелуй лишь затем, чтобы перевести дух, сплетясь телами и жадно лаская друг друга.
Показалась стюардесса, но тотчас ушла с оскорбленным видом, хотя правы в Родезии были довольно свободными: из семи браков три расторгались через развод. Но в самолетах любовью здесь не занимались: не было соответствующего пункта в конституции.
Под мнущими ее пальцами Малко Дафна Прайс начала вскидывать тазом. Рука ее сомкнулась под одеялом вокруг его плоти, сжимая ее порой с такой силой, что причиняла ему боль. Он почувствовал, что миг наслаждения близок. Дафна Прайс судорожно напряглась, прикусила себе губу и так стиснула плоть Малко, что это вызвало у него прилив наслаждения, но не выпустила и продолжала целовать, пока не стихли последние судороги. Сквозь облака блеснуло пятно света. Дафна Прайс утолила свою страсть как раз над Батомой.
Они понемногу затихли, оторвавшись друг от друга. Еще пять минут, и Малко овладел бы ею в полном смысле этого слова. Дафна выпростала руку и снова положила ее ему на грудь. С открытым ртом она заснула на его плече. Глаза ее припухли еще сильнее. Она, наверное, проспала бы до самого Солсбери, если бы над Малко не нагнулась стюардесса:
— Сэр, мы скоро попадем в полосу плохой погоды. Разбудите вашу жену и скажите ей, чтобы пристегнулась. Может быть болтанка.
Малко смотрел сбоку на страдальческое лицо Дафны Прайс, курившей сигарету, и пытался постичь ее тайну. «Вискаунт» летел сквозь грозовые облака, самолет встряхивало, и это, вероятно, и привело родезийку в чувство. До Солсбери оставалось лететь еще полчаса, а Малко так и не мог понять, что у нее за душой. Было в ней что-то темное. Девица того рода, о которых говорят, что они пробились, не вылезая из постели. Для светской дамы ей недоставало породистости, а для секретарши она слишком хорошо одевалась, была чересчур ухожена. Безупречные ногти, новехонькая туалетная сумочка из крокодиловой кожи... Она потушила сигарету и повернулась к Малко. Глаза их встретились. Они до сих пор еще не сказали друг другу ни слова. Малко сомневался, что у нее сохранилось воспоминание об их небольшом любовном приключении, разве что подумала, что это ей приснилось. Она сразу же рассеяла все его сомнения.
— Приношу мои извинения, — начала она чересчур воспитанным голосом. — Я... Кажется, во сне я села слишком близко к вам. Я была... э-э-э... очень утомлена.
Одеяло все еще прикрывало ее колени. В голове у Малко промелькнуло, что она, верно, даже юбку не одернула.
Черные глаза разглядывали Малко, а он, между тем, думал о том, что дрожь двигателей, видимо, способствовала пробуждению у нее желания. Дафна Прайс была, скорее всего, потаскушка и к мужскому полу определенно не равнодушная.
— Вчера вечером в казино вы просто блистали, — сказал Малко. — Это дивное белое платье!.. Я, не раздумывая, кинул на тот же номер и выиграл.
Бледная усмешка оживила на мгновение удрученное лицо. Малко поднял покоившуюся на одеяле руку и поцеловал ее.
— Извините, я даже не представился. Малко Линге, из Австрии. — И с улыбкой добавил: — Полагаю, что, пригласив вас отужинать со мной, я получу приятную возможность воспользоваться выигрышем. Можно ли найти в Солсбери приличный ресторан?
Дафна Прайс раздавила сигарету в пепельнице, в черных глазах блеснул злой огонек, и Малко понял, что допустил оплошность.
— Разумеется! — отвечала она голосом, в котором зазвучали вдруг едкие нотки. — В Солсбери есть все. Это один из наикрасивейших городов мира. Вы впервые в Родезии?
— Да, очень хотелось увидеть Виктория Фоллс, и я не раскаиваюсь: зрелище великолепное!
— Да вся страна великолепна, — живо подхватила молодая женщина. — Красивее в Африке нет, и никто нас из нее не выгонит!
Сказано было с неожиданным вызовом, в голосе зазвенел металл. Она чиркнула зажигалкой черного лака и закурила новую сигарету. Малко с любопытством наблюдал происшедшую в ней перемену. Казалось, она вычеркнула уже из памяти свою недавнюю шалость, либо все потонуло в винных парах.
— Но никто и не собирается гнать вас! — возразил он.
На лице ее отобразилась горечь.
— Никто! Да весь свет против нас: американцы, русские, европейцы, даже южноафриканцы. Всем не терпится отдать власть черномазым... Все убеждены, что мы угнетаем черных... Они все наслушались лживой коммунистической пропаганды. Нигде в Африке чернокожим не живется так хорошо, как у нас. Сами увидите в Солсбери. Наши чернокожие лучше всех одеты и самые чистые в Африке...
Она говорила безостановочно, а глаза сверлили Малко с плохо скрытой подозрительностью:
— А что вы делаете в Родезии?
— Я журналист, — открылся Малко. — Работаю для известной венской ежедневной газеты «Курир».
— Журналист?!
В ее глазах слово прозвучало как непристойность. Она съежилась в кресле и бросила на него косой взгляд.
— Верно, станете плести всякие небылицы о Родезии! Все, кто сюда приезжает, только тем и занимаются.
— Да нет же! Мне хочется увидеть ваши достижения за десять лет.
— Что ж, вы немало увидите, — уверенно объявила Дафна Прайс.
— Надеюсь на вашу помощь.
Он подумал об Эде Скити, но отогнал эту мысль. Не знает он никакого Эда Скити, не было никогда никакого Эда Скити!
— Поужинаем сегодня вместе? — предложил Малко. — Вы расскажете мне о Родезии...
Она покачала головой:
— Сегодня не получится: падаю от усталости.
— Тогда завтра?
Несколько секунд она колебалась. Малко ждал, затаив дыхание. Если она откажет ему, можно будет сказать, что начало работы в Родезии складывалось для него крайне неудачно.
— Ну хорошо, — согласилась она наконец. — В какой гостинице вы остановитесь?
— В «Мономатапе».
— Отлично. Я приеду к восьми.
Малко извлек из бумажника свою визитную карточку, где значился лишь титул «Его Сиятельство», и протянул ей.
— С нетерпением буду ждать вас!
Немного успокоившись, Дафна Прайс улыбнулась, взяла карточку и спрятала в сумочку.
«Вискаунт» начинал снижаться над обширным водохранилищем.
Дафна Прайс приникла к иллюминатору, вздохнула:
— Взгляните, какая красота!
Малко устроился у иллюминатора рядом с ней. Вновь возникало нечто похожее на близость. Он увидел сотни огней, рассыпавшихся, казалось, по обширному парку, пересекающиеся под прямым углом улицы среди высоких современных зданий. Что-то напоминало Калифорнию.
Дафна Прайс выпрямилась так неожиданно, что они едва не стукнулись головами. Снова в черных глазах горел враждебный огонек.
— Если придется уезжать, сяду в бульдозер и снесу свой дом!
— Вы здесь родились? — спросил Малко.
— Нет, в Лусаке, в Замбии. Родители и теперь живут там. Меня заставили уехать черные, а ведь мы там уже в третьем поколении. Но отсюда они меня не выгонят.
Ее чувственное лицо выражало непреклонную решимость. Малко промолчал. Легкий толчок возвестил о том, что «вискаунт» коснулся посадочной полосы. Малко помог Дафне Прайс вынести чемодан. Она шла впереди с высоко поднятой головой — правда, юбка была сильно помята. Аэровокзал оказался совсем крошечным. Необычная прохлада напоминала Малко, что Солсбери находится на высоте 1500 метров над уровнем моря. Просто не укладывалось в голове, что они в Африке.
Игнорируя дверь с надписью «Прибытие», Дафна Прайс направилась к противоположному крылу здания.
