Чингиз Абдуллаев - Адаптация совести

— Я этого не сказал.

— Но и не опровергли. Послушайте, это уже просто неприлично. Молодая женщина назначает вам свидание, а вы кокетничаете, отказываетесь встречаться, придумываете разные поводы… Давайте встретимся прямо сегодня.

— Когда?

— Часов в девять. В «Ностальжи» вас устроит?

Это был один из лучших ресторанов города. Дронго заколебался. Нужно назначить свидание в другом месте, чтобы оно не проходило под контролем спецслужб.

— Нет, — ответил он, — давайте в другом месте. Например, в «Сирене».

Там было труднее устанавливать аппаратуру. Стеклянный пол отражал направленные сигналы, а рыбы в аквариумах при этом начинали хаотически метаться, и об этом знали все профессионалы. Может, поэтому многие важные встречи в девяностые годы назначались именно в «Сирене».

— Хорошо, — рассмеялась она, — тогда встретимся там в девять пятнадцать. Мне говорили, что вас нетрудно узнать. Огромного роста, широкоплечий, высоколобый. Это все правда?

— Не совсем огромного роста. Только сто восемьдесят семь сантиметров, — пробормотал он. — Хотя уверен, что вы об этом уже знаете.

— Конечно, — рассмеялась она, — у меня сто шестьдесят семь, и поэтому я буду чувствовать себя дюймовочкой рядом с вами. Значит, договорились?

— Хорошо.

Он выключил телефон. Интересно, что нужно этой нахалке? Судя по всему, она не только журналистка, иначе не смогла бы так быстро и оперативно получить номер его мобильного телефона и информацию о его встрече с Баратовым. Вейдеманис был прав: с этой дамочкой любопытно будет встретиться. На всякий случай Дронго позвонил Эдгару и назвал место их встречи. Теперь он точно знал, что среди нескольких пар глаз, которые могут наблюдать за ними, будут и глаза его друга, который появится в ресторане за пятнадцать минут до назначенного срока.

Глава 5

@Bukv = В большом зале ресторана Дронго терпеливо ждал журналистку. За столом слева сидели Вейдеманис и Кружков; последний был напарником в их расследованиях. Эдгар справедливо решил, что вечерний ужин одинокого мужчины, сидящего за спиной Дронго, может вызвать ненужные подозрения, и пригласил еще и Кружкова. А может, просто решил подстраховаться.

Эмма появилась стремительно, словно опасаясь, что ее собеседник уйдет, опоздав более чем на двадцать минут. Прошла к Дронго, протягивая ему руку.

— Спасибо, что согласились на встречу. Я Эмма Реймон. — Ее рукопожатие было достаточно крепким и уверенным.

На женщине была двойка голубого цвета, белая блузка. Юбка заканчивалась выше колен, ноги стройные и красивые. Она не казалось такой уж маленькой, какой он ее себе представлял. Для женщины рост сто шестьдесят семь сантиметров был более чем нормальным. Короткая стрижка, вздернутый носик, голубые глаза… Очевидно, она была натуральной блондинкой, сказывались немецкие корни ее отца. И вместе с тем Эмма была смуглой; возможно, среди предков ее матери попадались казаки и южные украинцы. Женщина уселась рядом с Дронго, сразу доставая сигареты и зажигалку. Сумочку она положила на соседней стул. Сумочка была от известной английской фирмы, такие только входили в моду в этом году. Очевидно, ее деньги позволяли следить за новейшими веяниями и носить вещи по собственному выбору. Дронго посмотрел на ее обувь. Лабутаны на высоких каблуках. Разумеется, она казалась гораздо выше своего роста.

— Будете ужинать? — спросил сразу подскочивший официант.

— Выбор за вами, — предложил Дронго.

— У вас обычно бывает приготовленное на гриле филе рыбы сан-пьер, — прищурилась Эмма, — с тушеными овощами. Принесите, пожалуйста. И хорошее вино. Белое, разумеется.

— Мне то же самое, — кивнул Дронго.

— За себя я буду платить сама, — сообщила журналистка, — здесь очень дорого.

Он улыбнулся, покачал головой.

— Это я выбрал ресторан.

— Как хотите, — согласилась она. — Насколько я знаю, вы не самый бедный эксперт среди криминалистов.

— А вы не самая бедная журналистка среди своих коллег, — парировал он.

— Уже успели узнать… — Она вынула сигарету, закурила. — Моя слава бежит впереди меня. Это деньги моей девочки, доставшиеся ей от покойного отца, моего бывшего мужа. Я всего лишь ее опекунша, хотя это глупо звучит — быть опекуншей собственной дочери. То есть деньги ее, я могу их тратить только на ее нужды.

— И на нужды ее матери, — заметил Дронго.

— Безусловно. Я же не могу ходить раздетая и голодная при таких деньгах. Итак, мы уже почти представились друг другу. Пойдем дальше?

— Давайте. Откуда вы узнали номер моего мобильного?

— Это секрет, — улыбнулась она. — И не настаивайте, чтобы я сказала. У меня много подобных секретов.

— Не сомневаюсь. А как вы узнали о моем визите на Лубянку? Тоже секрет?

— Самый большой. — Она оглянулась по сторонам. — Неужели вы действительно думаете, что я могу рассказать вам, отсюда узнаю подобные вещи? Вы же опытный человек.

— Понятно. Тогда зачем я вам так срочно понадобился? Вы могли узнать все подробности нашей беседы из собственных источников.

— Начнем с того, что не могла. — Она потушила сигарету в пепельнице.

Официант принес минеральную воду, разлил ее по бокалам.

— Мне было интересно встретиться именно с вами. Вы же не просто эксперт, вы один из лучших сыщиков. И именно вы смогли его вычислить. Поэтому мне было ужасно интересно с вами встретиться. Какой вы из себя? Курите трубку, как комиссар Мегрэ; юркий, ловкий, все замечаюший человечек, как Эркюль Пуаро, или высокий джентльмен, как Шерлок Холмс? А может, вы неподвижный и толстый, как Ниро Вульф?

— Судя по всему сказанному вами, детективы — ваше любимое чтение.

— Конечно. Я же веду криминальную программу на нашем телевидении, нужно быть в теме. Кстати, вы не курите?

— Нет.

Она достала вторую сигарету и, закурив, спросила:

— Почему он хотел увидеть именно вас?

— Об этом вам тоже сообщили?

Она смутилась:

— Не нужно ловить меня на слове, это моя работа — добывать нужную информацию.

— Судя по вашим словам, вы ее не очень-то добываете. Скорее вас охотно знакомят с подобной информацией, используя как канал для продвижения нужных версий. Кажется, раньше был такой известный журналист Хинштейн. Я всегда поражался его осведомленности и знаниям секретов правоохранительных структур. Мне почему-то казалось, что его попросту используют. Сейчас он депутат Государственной думы.

— Вы говорите это в осуждение? — уточнила Эмма.

— Ни в коем случае. Мне как раз импонировали и его позиция, и его разоблачения. Он всегда принципиально был на стороне официальных властей и правоохранительных органов. Понимаю, что с его помощью часто сводили счеты с неугодными, но в любом случае его позиция мне нравилась больше, чем позиция его оппонентов. И его разоблачения были весьма важны для общества. Всегда есть журналисты, через которых правоохранительные органы «сливают» свою информацию. Очевидно, было решено использовать именно такого популярного человека, как вы.

— Спасибо, — усмехнулась она, — хотя бы не так обидно.

— Я не хочу вас обидеть. Это для уточнения позиций. Я понимаю, что у вас есть связи, и, судя по всему, весьма крепкие. А вы понимаете, что я об этом догадываюсь. Так будет гораздо честнее. Не будем обманывать друг друга.

— Не будем, — согласилась она.

Официант принес белое вино, откупорил бутылку, налил немного в бокал Дронго. Тот вдохнул аромат. Бургундское пятилетней выдержки — замечательное вино. Попробовал на вкус. Немного горчит, но в целом интересный букет. Он кивнул официанту, разрешая разлить вино по бокалам.

— За нашу встречу, — предложила Эмма, поднимая бокал.

Они почти неслышно чокнулись.

— Между прочим, это устоявшийся стереотип, который французы считают неверным, — заметил Дронго. — Чисто совковое мышление: если мясо, то вино должно быть красное, если рыба, то белое. На самом деле все зависит от типа вина и его марки, а не от его цвета.

— Интересно, — оживилась она, — никогда об этом не слышала. Можно об этом написать?

— Разумеется.

— А про вас можно написать?

— Нет. Я частный эксперт, и ненужная популярность может мне только повредить. И моим расследованиям. Такая слава мне не нужна. Лучше напишите про профессора Гуртуева — это с помощью его методов мы вычислили убийцу. Или про группу полковника Резунова. Это он и его люди мотались по всей стране в поисках преступника.

— Резунов — всего лишь полковник милиции, а Гуртуев — профессор криминалистики, — ответила Эмма. — Кроме того, о них уже столько написано… А вот про вас почти нет никакой информации. По-моему, это несправедливо.

— Это нормально. Они состоят на службе государства, а я частный эксперт и к тому же иностранец.