Дональд Гамильтон - Ликвидаторы
Бет все ещё стояла на коленях, прижимая к себе Бетси и гневно взирая на эту девицу по фамилии Фредерикс. На первый взгляд, столь бурная реакция Бет могла показаться несколько странной, если не принимать во внимание те винтовки в кобуре у седла, и пистолет Логана, и её собственный странный рассказ о похитителях скота! Вполне очевидно, что все без исключения обитатели этого ранчо испытывали на себе чье-то сильное давление.
— Убирайся отсюда! — снова выкрикнула Бет.
Наступило непродолжительное молчание. Затем девушка резко развернулась.
— Шейх, рядом! — скомандовала она и зашагала прочь по дороге, а огромный пес покорно поплелся за ней.
Мы молча глядели им вслед. Бет поспешно обернулась.
— Питер, ты куда это собрался? — спросила она у юноши, направившегося было через весь двор к гаражу, где поблескивал дверцами новенький двухместный «ягуар» ярко-зеленого цвета и громоздкий полноприводной внедорожник «ленд-ровер», излюбленное средство передвижения поклонников африканского сафари — хозяин этого дома явно отдавал предпочтение продукции английских производителей. Питер остановился и с вызовом взглянул на мачеху. Я понял, что мне все же следует вмешаться, пока это недоразумение не переросло в серьезный семейный кризис.
— Не волнуйся, Пит, — сказал я, направляясь к своему грузовичку. — Я все равно уже собирался уезжать. Так что я позабочусь о том, чтобы твоя знакомая благополучно добралась домой. Мне совсем не трудно.
Юноша замер в расстерянности. Ему явно хотелось самостоятельно исполнить роль спасителя, но когда он уже собирался сказать что-то в ответ, со стороны дома, словно гром среди ясного неба, раздался нетерпящий возражений голос Логана, пригвоздивший его к месту.
— Ты слышал, Питер? Мистер Хелм сам обо всем позаботится.
— Да, сэр.
Я открыл дверцу грузовичка и оглянулся назад. Логан стоял рядом с Бет, и выглядел молодцевато-подтянутым в своем полувоенном наряде защитного цвета и охотничьей куртке. Кобуры под ней совершенно не было заметно. Он был похож на опытного охотника-следопыта. Хотя, возможно, он и в самом деле являлся таковым. Я взмахнул рукой на прощание, и он ответил мне приветственным жестом. Садясь за руль, я слышал, как он заговорил с Бет.
— Не следовало устраивать эту сцену, дорогая. Ведь девочка не при чем…
— Откуда ты знаешь? — возразила она. — Ведь она его дочь, не так ли? И он запросто мог её подослать, чтобы…
Мне пришлось закрыть дверцу, чтобы они не подумали, что я подслушиваю, так что окончание фразы пролетело мимо моих ушей. Я завел машину и без лишних церемоний поехал со двора. Делая разворот, я проехал мимо сына Логана, который проводил меня недобрым взглядом. Очевидно, по его мнению, я не годился на роль защитника незаслуженно оскорбленной добродетели, и поэтому он мне не доверял. Я же был далек от того, чтобы осуждать его за это. Если уж на то пошло, то я тоже совершенно не был уверен в себе.
Я нагнал её примерно через четверть мили, и заблаговременно сбросил скорость, чтобы до того, как поровняться с ней, получить возможность в полной мере насладиться представшим моим глазам зрелищем. Еще никогда в жизни мне не доводилось созерцать сразу два столь экзотических зада: огромный афган с мохнатыми лапами и длинным, ободранным хвостом и рядом с ним — плотненькая девица-прелестница в обтягивающих зеленых брючках. Она торопливо шагала по дороге, не жалея своих умопомрачительных босоножек, и яркие солнечные блики играли на её золотисто-рыжих, растрепавшихся волосах. С молоденькими девушками такое случается слошь и рядом, особенно, когда они закалывают локоны на столь вольный манер. Похоже, умение носить прическу приходит к женщине лишь с годами.
Пес легко трусил по дороге рядом с ней, и уже ничем не походил на того несуразного клоуна в собачьем обличье, которого всем нам довелось созерцать во дворе ранчо. Его движения можно было сравнить лишь с гордой поступью чистокровного коня. Возможно, пес был чересчур изнеженным, робким, темпераментным и не слишком сообразительным, но только теперь, в движении он представлял собой поистине божественное зрелище.
Никто из них не обернулся, когда я, наконец, приблизился к ним вплотную. Правда, пес все-таки попытался испуганно шарахнуться в сторону, но она сердито прикрикнула на него, и он снова покорно занял свое место рядом с хозяйкой. Так что они упорно продолжали свой путь по бесконечной горной дороге, шагая по ней с гордо поднятой головой и глядя только вперед.
Я высунулся из окна машины.
— Пес, может быть, и доберется до дома, — сказал я, — а вот ты — вряд ли, да ещё в таких туфельках…
Она прошла ещё немного вперед, после чего резко обернулась, и я не без удивления увидел, что лицо её было мокрым от слез. Вот уж никогда не подумал бы, что она окажется плаксой. Девушка ответила не сразу. Она как будто оценивающе разглядывала меня. И у меня тоже в первый раз за все время появилась возможность получше присмотреться к ней. У неё был большой рот, весьма симпатичный вздернутый носик и бездонные, завораживающие глаза цвета морской волны, взрослый взгляд которых совершенно не вязался с этой милой и по-детски наивной мордашкой. Живи она в мусульманской стране, то одного лишь этого искушающего взгляда из-под чадры, было бы достаточно, чтобы свести мужчину с ума.
Мгновение спустя она поспешно поправила развалившуюся прическу, пригладив выбившиеся локоны и взглянула на пса, покорно сидевшего у её ног и преданно глядевшего на свою хозяйку.
— Его лучше посадить назад, — сказала она.
— Но гляди, если он нагадит мне на постель, — предупредил я, — то стирать будешь сама.
— Он очень хороший, — натянуто проговорила девушка. И внезапно наклонившись, обхватила руками собачью шею и уткнулась в неё лицом. Я услышал приглушенный звук, похожий на всхлип. Поставив машину на ручной тормоз, я вышел из кабины, открыл заднюю дверцу кузова и выдвинул лесенку. Девушка же тем временем взяла себя в руки. Как ни в чем не бывало она подвела пса ко мне и заглянула в кузов.
— А что в этом ящике? — спросила она.
— Продукты.
— Тогда вам лучше вытащить оттуда хлеб и ветчину и взять их с собой в кабину, — сказала она. — Иначе он может не удержаться.
— Конечно, — согласился я.
Затем совместными усилиями мы попытались погрузить пса в машину. Он по своему обыкновению начал паниковать, и тогда нам пришлось взять его на руки — весу в нем было фунтов семьдесят — и бесцеременно затолкать в кузов. Я позаботился о том, чтобы боковые оконца тента были открыты, дабы запертый в кузове пес не задохнулся по дороге.
— Да уж, — сказал я, когда мы с ней уже сидели в кабине, — нечего сказать, псина у тебя ещё та. — Я завел мотор.
Она искоса взглянула на меня.
— Если бы вас большую часть вашей сознательной жизни продержали бы в питомнике, то вы бы тоже шарахались от людей. До тех пор, как я взяла его, он никогда не был в доме и не выходел за ограду вольера. Но он все равно очень добрый. — Она шмыгнула носом. — Слушайте, а у вас, случайно, нет бумажной салфетки или носового платка? Похоже, у меня аллергия на пыль.
— Что ж, бывает, — сказал я, сосредоточенно следя за дорогой. — Поищи в «бардачке».
Она высморкалась и продолжала говорить отрывочными, рубленными фразами.
— Он замечательный пес. Очень добрый. Чистоплотный. Мне не стоило никаких трудов приучить его к жизни в доме. Он смирный, почти никогда не лает. Не доставляет никаких хлопот. — Немного помолчав, она продолжала: Знаете, это своего рода вызов — взять вот такую собаку, почти дикую и научить ее… верить вам. То есть, у меня и до него была собака, овчарка я её обожала и сама чуть не умерла от горя, когда её сбила машина — но с ней все было совсем не так. Она была рождена для того, чтобы служить людям, если, конечно, вы понимаете, что я имею в виду. Она была очень умная и с готовностью перенимала все те трюки, которым её пытались обучить, лишь потому, что ей хотелось угодить мне. Шейху же, по-моему, на всех нас, людей, просто наплевать. Ему нет до нас никакого дела. Поначалу он подходил ко мне лишь когда ему хотелось есть. Это было все равно, что держать в доме полудикого оленя… Но уж зато когда пес, завидев тебя, вдруг начинает вилять хвостом, потому что до него в конце концов дошло, что если он проявит по отношению к тебе некоторую симпатию, то хуже ему от этого точно не станет, то значит, твои усилия не пропали даром. Конечно, с ним нужно ещё много работать, но мы стараемся.
Я ничего не сказал. Я просто вел машину и молчал, давая ей возможность выговориться. Она вынула из «бардачка» ещё одну бумажную салфетку и снова высморкалась.
— Он оказался именно тем, кто мне был так нужен, — продолжала девушка. — Своего рода терапия, если, конечно, вы понимаете, что я имею в виду. Я в то время жила в Нью-Йорке и подрабатывала в Колумбийском университете, после того, как меня вышибли из… ну, короче, это не важно. В общем, я связалась с одним женатым мужиком, и когда все раскрылось, то там такое началось… ну, сами понимаете. Жизнь моя превратилась в один сплошной кошмар, в довершение ко всему мою собаку переехала машина, и от отчаяния я уже была готова броситься вниз головой с моста, оставалось лишь выбрать, с какого именно, ведь в этом чертовом городе столько мостов… А потом я просто проезжала на машине через Лонг-Айленд, и получилось так, что неподалеку от шоссе оказался этот собачий питомник. Тогда я зашла туда и попросила, чтобы мне привели самого дикого, самого свирепого и зловредного пса, который никому больше не нужен. Я даже не знаю, каких собак и с какой целью они там разводили. Мне вывели Шейха. Вообще-то, он оказался совсем не злым — за все это время он даже ни разу не попытался меня укусить — но вредности и своенравия в неб было с избытком. Видели бы вы, как он взвился, когда мы попытались взять его на поводок. Честно говоря, я думала, что нам придется гоняться за ним на вертолете и отлавливать сетями… А тебя, кажется, зовут Хелм, да? — резко изменила она тему разговора.
