Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли
– Значит, вы собираетесь замуж за Вишнева?
– Я могу об этом только мечтать. Хотя, если наши отношения продолжатся, то я приложу максимум сил, чтобы Лева во мне не разочаровался. С женой-то у него отношения не очень.
– А вы часто с ним встречаетесь?
– Не так часто, как мне бы хотелось. Но я же понимаю, какая у него работа.
– Когда видитесь, где обычно бываете?
– В основном ходим в рестораны.
– В какой-то определенный?
– Вчера, например, были в ресторане на Плющихе, но это только один раз. А чаще всего ходим в «Парадайз» возле «Молодежной».
Услышав название ресторана, Кондратьев сразу вспомнил, что именно это заведение фигурировало и в разговоре со Стоцкой, подругой Жолташ: последняя тоже бывала там со своим кавалером. Отметив это, генерал задал Аросевой новый вопрос:
– Чем славится это заведение?
– Леве нравится тамошняя кухня, в меню есть итальянские блюда, испанские.
– Вы ездите туда на его автомобиле?
– Да, но обычно доезжаем до метро и машину паркуем поблизости.
– Разве у ресторана нет своей стоянки?
– Есть, но Лева любит ходить пешком. От метро до ресторана примерно десять минут пешего хода, в обе стороны получается минут двадцать. Лева говорит, что такие прогулки на свежем воздухе ему полезны. Я тоже не против, я ведь почти весь день провожу на работе за компьютером.
– Когда вы в последний раз там были?
Девушка на несколько секунд задумалась, после чего ответила:
– Кажется, в прошлый четверг. Да, точно, именно тогда. У меня как раз накануне закончилось сведение балансов, и на следующий день вечером я была свободна.
– В тот раз все было, как обычно?
– Да, посидели часа полтора, прогулялись, после чего поехали ко мне.
– Извините, за нескромный вопрос: Вишнев остался у вас до утра?
– Так бывает всегда, когда мы ужинаем в «Парадайзе». А жене Лева сказал, что переночует у своей мамы. Впрочем, думаю, его благоверная обо всем прекрасно догадывается, только виду не подает.
– Вишнев не говорил, когда он снова собирается пригласить вас в «Парадайз»?
– Говорил, причем буквально вчера: это должно было случиться сегодня вечером, после восьми.
– Почему вы говорите об этом в прошедшем времени?
– Потому что я отказалась. Вынуждена была: сегодня вечером мы с сестрой идем в Кремлевский дворец на концерт Стаса Михайлова. Обожаю этого артиста.
– Вишнев, наверное, расстроился?
– Я бы так не сказала. Он лишь обронил: дескать, тогда схожу один. Иногда с ним такое случается, любит побыть в одиночестве.
Сказав это, гостья мельком взглянула на настенные часы. Поймав этот взгляд, Кондратьев решил больше не мучить девушку своими вопросами. Тем более что все необходимое из нее он уже вытянул. Но прежде чем расстаться, надо было соблюсти некоторую формальность, о которой Кондратьев тут же и сообщил:
– Я бы хотел предупредить вас, Светлана Сергеевна, что наша беседа должна остаться между нами.
– Леве тоже нельзя о ней говорить?
– Ему – тем более. А чтобы вы поняли, насколько мы серьезная организация, вы сейчас отправитесь с Глебом Сергеичем в его кабинет и подпишите у него документ о неразглашении нашей сегодняшней беседы. Договорились?
Вместо ответа гостья кивнула.
Спустя какое-то время Жмых вернулся в кабинет Кондратьева, понимая, что беседа с Аросевой должна дать новый импульс их расследованию. Так и случилось. Едва Жмых закрыл за собой дверь, генерал оторвал взгляд от своего ноутбука и произнес:
– В этом «Парадайзе» и в самом деле отменная европейская кухня. И от метро недалеко – всего триста метров.
– Вы полагаете, что Вишнев появляется в этом ресторане не случайно? – спросил Жмых, усаживаясь на то же место, где он сидел во время беседы с Аросевой.
– Я не полагаю, я уверен. Он ведь и с Жолташ там бывал. Значит, вполне мог использовать их как ширму.
– Для чего?
– Помните, несколько лет назад мы анализировали с вами места проживания сотрудников американского посольства в Москве?
– Помню. Мы тогда пришли к выводу, что они специально селятся небольшими группами по окраинам города, чтобы распылить силы нашей «наружки».
– А ведь одним из таких мест был и район возле метро «Молодежная». Правильно?
– Да, там проживают трое американцев.
– Не помните где?
Жмых на секунду задумался, но Кондратьев ответил за него сам:
– На Оршанской улице.
– Точно, в новой четырнадцатиэтажке, – подтвердил правильность сказанного генералом Жмых.
– А от Оршанской улицы до «Парадайза», как говорится, рукой подать. Значит, кто-то из этих троих американцев вполне может выходить на контакт с Вишневым. А чтобы установить это точно, вам надо, Глеб Сергеич, поднять донесения нашей «наружки», которая в разное время «пасла» эту троицу. Учитывая, что Вишнев собирается объявиться в «Парадайзе» уже сегодня вечером, ваши сведения нужны мне уже через час.
– Если мы подозреваем, что именно сегодня Вишнев передаст американцам новую порцию информации, не лучше ли задержать их с поличным в момент этого контакта?
– А кто может гарантировать, что контакт будет непосредственный? Вдруг это будет вторая серия того, что было в «Гособоронэксе», то есть контакт посредством электроники?
– Вишнев скидывает, а кто-то потом забирает? – продолжил мысль генерала Жмых. – Хорошо, через час я принесу вам данные на американцев, проживающих у «Молодежной».
Провожая взглядом плотную фигуру полковника, Кондратьев не сомневался в том, что тот управится гораздо раньше названного времени. Жмых славился тем, что делал все быстро, причем эта скорость совершенно не шла в ущерб качеству работы. Именно за это в первую очередь генерал и ценил полковника – тот был незаменимым исполнителем.
Появившись в очередной раз в кабинете Кондратьева, Жмых положил на стол фотографию круглолицего мужчины с залысинами на висках и сообщил:
– Это Дональд Поллард, советник военно-морского атташе. Несколько раз попадал в поле зрения нашей «наружки», выгуливая собаку как раз на том самом маршруте, по которому Вишнев движется от метро «Молодежная» к ресторану «Парадайз». Псину он выгуливает дважды в день: рано утром и вечером, в районе восьми-девяти часов.
– Что и требовалось доказать, – не скрывая своего удовлетворения, откликнулся на эту новость Кондратьев. – Короче, Глеб Сергеич, берите людей и отправляйтесь на «Молодежную». Пусть кто-то из наших людей пройдется по всему пути от метро к ресторану с собакой под видом собачника и исследует территорию. Если обнаружит нечто подозрительное, вызывайте бригаду. Обрядите ее в одежду каких-нибудь коммунальщиков и найдите способ изучить подозрительный предмет. Понимаю, что подобную операцию надо тщательно готовить, но времени у нас, увы, уже нет. Так что будем рисковать. Печенкой чувствую, можем найти там нечто интересное. Думаю, даже более необычное, чем пресловутый стаканчик для канцелярских принадлежностей.
– В таком случае радости Агейкина не будет предела, – улыбнулся Жмых и отправился выполнять данное ему поручение.
* * *Москва, окрестности у метро «Молодежная».
Парк в Царицыно
Дастан Бакиров приехал из Киргизии в Москву четыре года назад и за это время успел хорошо здесь освоиться. Женившись на москвичке с ребенком, он получил вид на жительство и работал бригадиром коммунальщиков в ДЭЗе поблизости от метро «Молодежная». Причем сам он проживал с семьей на противоположном конце Москвы, в Выхино, и легко мог бы подыскать себе работу поблизости. Однако не делал этого, ежедневно совершая длинные переезды на другой конец города. Жена какое-то время удивлялась этой его причуде, но потом смирилась, поскольку деньги ее супруг получал более чем хорошие, а чего еще надо женщине с ребенком?
Между тем на «Молодежную» Бакиров ездил неспроста – такое задание было получено им от его хозяев из ЦРУ. Американская разведка завербовала Бакирова на его родине, в Киргизии, и в Москву перебросила спустя пару лет, когда в этом возникла настоятельная потребность. Тогдашний российский министр обороны в целях экономии средств додумался допускать на режимные объекты гражданские фирмы, сплошь состоящие из гастарбайтеров. Дело дошло до того, что рабочие из Азии были допущены даже на Центральный командный пункт, где они занялись евроремонтом. Именно в одну из этих бригад и был внедрен Бакиров, перед которым была поставлена конкретная цель – оставить в нескольких местах российского Генштаба «закладки», которые позволяли бы агентам ЦРУ из американского посольства слушать все, что будет говориться в коридорах и кабинетах генштабистов. С этим заданием Бакиров справился на «отлично», после чего получил работу поспокойнее: ему надлежало устроиться в ДЭЗ возле метро «Молодежная», чтобы держать под неусыпным надзором на одном из участков «шпионский камень», который цэрэушники спрятали в траве с целью сбора информации от своих агентов (а также передачи информации агентам). Зная о том, где лежит этот «камень», Бакиров чуть ли не ежедневно курсировал с метлами и лопатами поблизости и внимательно наблюдал за тем, чтобы «камень» не потревожил кто-то из посторонних.
