Семен Лопато - Искушение и разгром
В этом здании и в этих кабинетах ему приходилось бывать нередко. После того как министерство из руководящей организации превратилось просто в источник финансирования, такие визиты для разработчиков стали частью образа жизни. Как и в фигурном катании, здесь были свои обязательная и произвольная программы — обязательной было выбивание денег для института, произвольной, и гораздо более сложной, — для коммерческих структур. Обе требовали высокого уровня техники и артистизма, хуже всего, однако, было то, что пить, и помногу, приходилось в обоих случаях. Министерство жило по прочно установленному распорядку — в шесть часов кабинеты запирались изнутри и начиналась пьянка. В случае отсутствия посетителей чиновники пили друг с другом. В пятницу, впрочем, все могло начаться существенно раньше, тем более неизвестно было, сколько придется ждать Червенева.
Сергей вздохнул. Отношение к этим вечерним посиделкам было тем вопросом, где они с Андреем, люди, в жизни очень разные, отлично понимали друг друга. Без лишних слов они старались друг друга поддерживать. На практике это приводило к тому, что зачастую они ездили на прием к министерскому чиновнику вместе даже в тех случаях, когда обсуждаемый вопрос определенно касался только кого-то одного из них. Все это было производственной необходимостью — у того же Червенева в стенном шкафу всегда стояло две бутылки «Пшеничной» и известно было, что, пока обе они не будут опустошены, никакое обсуждение не могло закончиться, так что следовало попросту подстраховаться и разделить нагрузку.
Сергей мрачно пожевал губами, поглядывая на двери с фамилиями вдоль коридора, вспоминая, с кем из этих людей он пил, а с кем — нет. Воспоминания не веселили. Чиновники старой закалки, в большинстве своем от пятидесяти и старше, все они проделывали это с одинаково бессмысленной целеустремленностью. Алкаши со стажем, они пьянели уже после первых ста грамм, и последующие дозы уже ничего не могли прибавить к их состоянию. Тем не менее с какой-то сомнамбулической заведенностью они продолжали вливать в себя стакан за стаканом, словно непременной целью их было алкогольное отравление. Прикинув, сколько времени придется провести таким образом по ходу неизбежных увязок и согласований, если за сегодняшними событиями действительно кроется что-то реальное, Сергей ощутил тоскливый отклик в желудке, а вместе с ним какое-то предательски тянущее чувство. С внезапной усталостью он остановился у подоконника. Привалившись плечом к стене, он бездумно уперся взглядом в затененный министерский двор. Простор и безлюдье. На расчерченных квадратах стояли служебные «Мерседесы» и «Ауди», по черному асфальту вяло бродили голуби. Пустота и неподвижность. Тормозящее оцепенение, ровное и пустое, как белый свет из окна.
Спохватившись и отлепившись от подоконника, он вновь бесцельно побрел по коридору. Для того чтобы предаваться декадентским настроениям, у него было слишком много обязанностей. В сущности, это было единственное в его жизни, что заслуживало внимания. Ничего другого не было. А жизнь шла своим чередом. Надо было оплатить учебу дочери в гимназии и в спортивной школе, надо было накопить денег, чтобы летом отправить жену с дочкой на Кипр или в Испанию, надо было оплатить ремонт, надо было заплатить за учебу жены в коммерческом университете, где она переучивалась на менеджера по маркетингу вместо никому не нужной теперь профессии инженера-строителя, надо было помочь материально матери и родителям жены — пенсионерам, надо было заплатить квартплату за три квартиры — свою, матери и родителей жены, надо было оплатить посещение женой теннисных кортов, ибо это было единственным, что по-настоящему доставляло ей удовольствие, нужно было оплатить лечение матери в коммерческой поликлинике, нужно было оплатить хотя бы дважды в год ее двухнедельные поездки в дома отдыха, где она, несмотря на свои годы, заводила знакомства и чуть ли не крутила романы, — все это было одинаково нужно и все это мог обеспечить только он. Жизнь не требовала доблести, надо было просто проявлять терпение. А значит, надо было спокойно и выдержанно разобраться в сегодняшнем случае, выяснив, есть ли здесь действительно какая-то возможность заработать деньги.
Машинально поздоровавшись с несколькими знакомыми чиновниками, Сергей огляделся. Занятый своими размышлениями, он сам не заметил, как забрел в то крыло здания, где помещались апартаменты замминистра. Здесь был тупик. Коридор расширялся, переходя в большую квадратную площадку, выложенную фигурным паркетом, на площадку выходили двери приемной и сопутствующих кабинетов. В отличие от полупустых коридоров министерства, здесь что-то происходило. Посетители кучковались и что-то осторожно обсуждали у дверей приемной, люди с папками переходили из кабинета в кабинет. В воздухе стоял ровный, чуть приглушенный шум голосов. Отчужденность и суета. В центре площадки как-то по-школьному скованно стояли два молодых контр-адмирала. Перед ними, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, пружинисто упираясь в паркет каблучками, стояла по-спортивному подвижная, порывистая в движениях женщина лет тридцати пяти, в короткой юбке, кажется, референт замминистра. Увлеченно тыча пальцем в документ, который она держала в руке, она напористо втолковывала им что-то, а они оба, не отрывая от нее глаз и заворожено улыбаясь, послушно кивали. Ноги ее нервно вздрагивали, икры у нее были плотно-угловатые, неправильной, грубой формы, с туго прорисованными мускулами; объясняя что-то, она ставила ногу на каблучок, подняв носок туфли, икры напружинивались еще сильней. Что-то сгущалось в воздухе вокруг нее, и от этих танцующих ног, от резких и одновременно гладко натянутых икр на Сергея вдруг рвануло такой волчьей похотью, что на мгновенье у него потемнело в глазах. Внутренне вздрогнув, в ту же секунду почувствовав чью-то руку у себя на плече, он обернулся. Перед ним стоял Червенев. Весело сощурившись, с благодушной понимающей улыбкой он смотрел на Сергея.
— Что, на Ритку смотришь? Хочешь? — С любопытством заглянув Сергею в глаза и не дождавшись ответа, он подчеркнуто уважительно протянул ему руку. — Рад тебя видеть. Что-то ты давно не заходишь. Забыл совсем старых друзей? Нет? Ну хорошо. Пойдем. С утра тебя жду.
Обменявшись рукопожатием, они пошли по коридору. По-юношески худой, слегка сутулый Червенев легко шагал рядом, покашливая в кулак. С уважительной деликатностью, свойственной алкоголикам в их трезвые периоды, он заглянул в лицо Сергею:
— Ну как ты сам-то? Как жив-здоров? Все хорошо?
— Да вроде. А вы как?
Червенев, шаря в карманах в поисках сигарет, махнул рукой.
— День прошел, и слава богу. Такой у нас теперь основной закон, — он доверительно понизил тон. — Я сам-то первую неделю на работу вышел. Две недели пробюллетенил.
— Простудились?
— Да нет, ногу ушиб. Две недели лежал, распухла вся.
— Здесь, в центре?
— Да нет, там, у себя. На станции. Платформа у нас сам знаешь какая.
Сергей кивнул. Червенев жил в Химках, около станции. В дни вечерних министерских возлияний, не рискуя сесть за руль, он возвращался домой на электричке и, сойдя у себя, периодически падал с платформы. Только сейчас Сергей заметил, что Червенев слегка хромает.
— Как сейчас-то, ничего?
— Сейчас нормально. Где надо, вроде гнется, и на том спасибо. На костылях, считай, сэкономил.
Червенев остановился, закуривая посреди коридора.
— Нашему брату-бюрократу правую руку беречь надо — чтоб визы ставить да в ведомости на зарплату подписываться. Правда, ведомости сейчас такие приносят, что и подписи своей жалко. Ежели б не крайняя нужда, никогда б не подписал. Сырой, сказал бы, документ, недоработанный. Идите сперва цифры сверьте.
— Мало платят?
— Мало? Не то слово. Ежели б моя фамилия была Итого, тогда еще туда-сюда. А так… — Он доверительно взглянул на Сергея. — У меня же семья, жена болеет. Сам посуди, каково мне на министерскую зарплату жить.
Сергей понимающе кивнул. Червенев, видимо, махнув рукой на неприятные мысли, с обычным для него бодро-требовательным видом взглянул на Сергея. — Ну, как у вас там дела в институте? Все шустрите? Америку скоро догоните?
Сергей улыбнулся:
— Америка в отрыв ушла.
Червенев кивнул.
— У нас бы кое-кому яйца пообрывать, тоже б в отрыв ушли. А то вечно что-то мешает. Но поздно. Уже танцуют. — Он с интересом взглянул на Сергея. — Ты-то как? Все интегралы берешь?
— Все беру.
— Ну и как? Даются?
Сергей стоически пожал плечами:
— Ноги пока целы.
— Ну-ну. Видел я вашего Крепилина пару дней назад на техсовете. Красиво излагал. Только профинансируйте, и все сделаем — лучше, чем у «Дженерал Дайнемикс». Наши мудачки аж уши развесили, особенно кто постарше. В былые времена сразу б денег отвалили, сейчас, конечно, хрен чего получишь, как щеки ни надувай.
