Двойное сердце агента - Андрей Болонов
В зале воцарилась тишина.
– Если б мы были уверены, – нарушил молчание первый эксперт, – что у нас есть еще лишний месяц, то, пожалуй, я бы с вами согласился. Но кто знает, какие планы у русских…
– Я думаю, – прекратил дискуссию фон Браун, – у нас есть возможность это выяснить…
* * *
Сайрус вышел из касс Большого театра.
Через час радист в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли уже принимал закодированную радиограмму из посольства США в Москве.
Еще через пятнадцать минут Тоффрой с расшифровкой радиограммы входил в кабинет Даллеса.
– Информация, полученная Томасом от завербованного на заводе в Волжанске объекта, и информация, переданная нашим человеком в КГБ, полностью совпали.
Даллес дважды прочитал радиограмму.
– Отлично! – расплылся он в довольной улыбке и нажал кнопку селектора: – Соедините меня с профессором Брауном.
В селекторе что-то щелкнуло, и через несколько секунд секретарь сообщил:
– Профессор фон Браун на линии, сэр.
Даллес снял трубку.
– Господин профессор! Как ваши успехи? – спросил он и, выслушав ответ, продолжил: – Ну и прекрасно! Мы тоже без дела не сидим. У нас есть четкие основания полагать, что полет русского космонавта состоится не раньше июня месяца…
* * *
Вернер фон Браун стоял у окна в своем кабинете с телефонной трубкой в руках. Выслушав Даллеса, он довольно улыбнулся и с нескрываемой радостью ответил:
– Это приятная новость, сэр. Тогда мы успеем провести еще один испытательный полет и будем готовы отправить американца в космос в начале мая. Можете не сомневаться, сэр, – мы будем первыми!
* * *
12 апреля 1961 года, раннее утро.
На стартовом столе космодрома Байконур сверкал и переливался в ярких лучах солнца серебристый корпус ракеты. Тонкие струйки пара окутывали ее тело.
В бункере управления стартового комплекса № 1 собрались военные, инженеры, конструкторы. С экрана телемонитора улыбался Юрий Гагарин.
– «Кедр», я «Заря-1», – сказал в микрофон Царев. – Как чувствуете себя?
– Чувствую себя превосходно, – ответил Гагарин, устраиваясь поудобнее в кресле космического корабля. – Перехожу на телефон.
За спиной Царева, прихрамывая на одну ногу, нервно прохаживался из стороны в сторону Онегин.
– «Кедр», я «Заря-1», – сказал Царев. – Понял вас, у нас дела идут нормально. Машина готовится нормально. Все хорошо. Прием.
– «Заря-1», я «Кедр». Вас понял. Я так и знал.
– Юрий Алексеевич, – сказал Царев, – значит, я хочу вам просто напомнить, что после минутной готовности пройдет минуток шесть, прежде чем начнется полет, так что вы не волнуйтесь. Прием.
– Вас понял, я совершенно спокоен.
– Там в укладке тубы – обед, ужин и завтрак… – напомнил Царев.
– Ясно, – кивнул Гагарин и тихонько запел на мотив песни «Ландыши»:
Ты сегодня мне принес
Не букет из алых роз…
А бутылочку «Столичную»…
Царев улыбнулся.
– Колбаса, драже там и варенье к чаю… – добавил он.
– Главное – колбаска есть, чтобы самогон закусывать… – рассмеялся Гагарин и допел:
Заберемся в камыши,
Надеремся от души,
На хрена нам эти ландыши!
Все присутствующие в бункере заулыбались.
К Цареву подошел один из инженеров и что-то прошептал на ухо. Царев нахмурился.
– Успеете? – спросил он у инженера.
– Постараемся… – ответил тот.
Царев кивнул, и инженер убежал.
– «Кедр», я «Заря-1», – сказал Царев в микрофон. – Юрий Алексеевич, у нас так получилось: после закрытия люка вроде один контактик не показался. Он поджался, поэтому мы, наверное, сейчас будем снимать люк и потом его поставим снова. Как поняли меня?
– Понял вас правильно, – спокойно ответил Гагарин. – Люк открыт. Проверяю сигнализаторы.
* * *
На площадке обслуживания несколько инженеров быстро открутили тридцать крепежных гаек, сняли люк и, проверив контакты, поставили его на место. Пока техники возились с контактами, Гагарин с помощью маленького зеркальца, приделанного к рукаву скафандра, наблюдал за их манипуляциями и тихонько напевал: «Родина слышит, Родина знает…»
* * *
В бункере управления медленно текли минуты ожидания. Наконец Цареву доложили о готовности к полету.
– «Кедр», я «Заря-1». Ключ поставлен на дренаж, – сообщил он Гагарину по радиосвязи.
– Понял вас, – ответил Гагарин. – У меня все нормально. Настроение бодрое. К старту готов. Прием.
– «Кедр», я «Заря-1». Отошла кабель-мачта. Все нормально.
– Понял вас, почувствовал. Прием. Слышу работу клапанов.
– Хорошо, – кивнул Царев, потом подал знак запускающему и продолжил: – Дается зажигание.
– Понял вас, дается зажигание, – отозвался Гагарин.
– Предварительная ступень.
– Понял.
– Промежуточная.
– Понял.
– Полный подъем.
– Поехали! – прозвучал сквозь грохот ракетных двигателей бодрый голос Гагарина.
* * *
За тысячи километров от Байконура в пустынном вестибюле Центра космических полетов «Маршалл» под тусклой лампочкой дежурного освещения дремал охранник.
Его сон прервал настойчивый звонок телефона. Охранник нехотя снял трубку.
– Алло! Алло! – закричали в трубке. – Это НАСА? Это из редакции газеты «Америкэн Глобал». Скажите, как вы можете прокомментировать сообщение из России?
– Вы на часы смотрели?.. – сонным голосом произнес охранник. – Пять тридцать утра… Идите к черту! В НАСА все спят!
* * *
«РУССКИЕ В КОСМОСЕ! В НАСА ВСЕ СПЯТ!» – кричал заголовок утренней газеты, лежавшей на столе директора ЦРУ.
Даллес еще раз глянул на фотографию улыбающегося Гагарина, с раздражением скомкал газету и швырнул ее в мусорное ведро.
– Сэр, на линии профессор фон Браун… – раздался голос секретаря из селектора.
Даллес не ответил.
– Сэр, профессор фон Браун… – повторил секретарь.
– Я слышал… – наконец, выдавливая из себя слова, отозвался Даллес. – Скажите… скажите, что меня нет…
И нажал кнопку «отбой».
* * *
У окна в бывшем кабинете Плужникова стоял Гудасов и наблюдал за ликующей многотысячной толпой, заполнявшей площадь Дзержинского и прилегающие улицы. Люди пели, плясали, размахивали транспарантами «Гагарину – ура!», обнимались и целовались.
– Здравствуй, Олег! – неожиданно раздался голос у него за спиной.
Гудасов обернулся.
Перед ним стоял Плужников, позади него – Олейников с Зориным, у дверей в кабинет еще пара сотрудников КГБ и Зина.
– Не может быть… – с ужасом произнес Гудасов, вглядываясь в Олейникова. – Я же видел фотографию твоего трупа!
Олейников усмехнулся.
– А вас… – Гудасов посмотрел на Плужникова, – вас уже выпустили?..
Плужников подошел к своему креслу, сдвинул на столе какие-то вещи Гудасова и спросил:
– Ты не возражаешь, я займу свое место?
– Да-да… конечно… – трясясь от страха, пролепетал Гудасов.
Плужников сел, достал из кармана сложенный листок бумаги и неторопливо развернул его.
– У меня тут ордер на твой арест, Олег… – спокойно сказал он. – Обыск дома у
