Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли
– Я этого не говорил, – улыбнулся в ответ Кондратьев.
В этот момент Стоцкая взглянула на свои наручные часы, после чего сообщила:
– Вы извините, но мне пора бежать. Надо еще переодеться, привести себя в порядок. А если у вас остались в запасе еще вопросы, то мы можем перенести их на другое время.
– Я думаю, что на сегодня все вопросы исчерпаны. А если у меня появятся новые, то время и место встречи мы выберем с учетом вашей занятости.
Поднимаясь из-за стола и прощаясь за руку с собеседницей, Кондратьев на секунду задержал ее ладонь в своей и обратился к ней с последней просьбой:
– Я надеюсь, Ксения Анатольевна, вы понимаете, что наш сегодняшний разговор должен остаться в тайне.
– Могли бы и не предупреждать, я все-таки работаю на режимном предприятии, – вмиг посерьезнев, ответила женщина.
Спустя час Кондратьев вновь сидел в своем кабинете на Лубянке и внимательно слушал разговор со Стоцкой, предусмотрительно записанный им на скрытый диктофон. Когда он подходил к концу, в кабинет вошел Жмых, которому Кондратьев сбросил эсэмэску, почти сразу как вернулся. После этого генерал перемотал пленку и поставил запись беседы с самого начала. Когда она закончилась, контрразведчики взялись за ее обсуждение.
– Итак, Глеб Сергеич, мы имеем несколько фактов, за которые можем зацепиться, – начал Кондратьев. – Первое: царское имя кавалера Жолташ и автомобиль, сообразный его имени. Второе: оригинальный стаканчик для канцелярских принадлежностей. Он меня, кстати, смущает больше всего.
– Чем же?
– Своим появлением на рабочем столе Жолташ практически сразу, как она познакомилась с этим кавалером.
– Подозреваете в нем электронного «крота»?
– Очень даже сильно.
– Но в помещениях «Гособоронэкса» работает сильная электронная защита.
– А вы интересовались, когда в последний раз она обновлялась? Я полагаю, что несколько лет назад. А наши враги, Глеб Сергеевич, не сидят сложа руки, практически каждый год выпускают в свет новинки, которые запросто могут обмануть нашу защиту. Так что не будем сбрасывать это со счетов. Поэтому этот стаканчик должен быть сегодня же изъят и показан нашим специалистам.
– Сделаем.
– По поводу имени кавалера какие приходят мысли?
– Теряюсь в догадках, Федор Иванович. Царское имя – это, интересно, какое? У нас царей каких только не было: Петр, Иван, Александр, Николай.
– Забыли еще Бориса Годунова, Василия Шуйского, Лжедмитрия и убиенного табакеркой Павла. Впрочем, эти имена тоже не приближают нас к разгадке. А тут еще и автомобиль, выбранный, как я понял, в соответствии с именем – они в нашей стране почти все сплошь с иностранными названиями.
– А если имя тоже иностранное, например Казимир? Наши имена точно никак не монтируются с «мерседесами» и «тойотами».
– А Казимир, по-вашему, монтируется?
После этого в разговоре наступила пауза, во время которой каждый из собеседников был погружен в размышления по поводу внезапно свалившейся на них головоломки.
– Может, ну его это имя, само всплывет по ходу дела? – первым прервал молчание Жмых.
– Может, и всплывет. Но вы же знаете, что в нашем деле мелочей не бывает. Поэтому придется поломать голову. И начнем мы вот с чего, – Кондратьев включил свой ноутбук, до этого сиротливо лежавший на столе, и набрал на клавиатуре тему: «Марки автомобилей».
В течение минуты генерал внимательно изучал информацию, переходя от одной автомобильной марки к другой. Наконец он оторвал свой взгляд от монитора и предположил:
– А может, речь идет не о марке автомобиля, а об его эмблеме?
– И в какой же эмблеме вы нашли нечто царское?
– Я пока ничего не нашел, я всего лишь размышляю, – и Кондратьев вновь обратил свой взор к монитору.
Спустя еще пару минут он вновь нарушил тишину:
– Что-то и эмблемы никак не монтируются у меня с царским именем. Короче, серьезная головоломка нам с вами досталась. Впрочем, не зря ведь в народе понедельник прозвали тяжелым днем.
– Именно это я и имел в виду, когда намекал на то, что имя само всплывет. Вы лучше расскажите, как там дела у Корецкого: выпутался он из той истории, в которую его угораздило вляпаться?
– Корецкий у нас везунчик, не зря ведь именно его мне посоветовали отправить в Италию, – откидываясь на спинку кресла, произнес Кондратьев. – В больнице наконец пришла в себе та итальянка, к которой мы его посылали, и выступила свидетелем против обвинений по адресу нашего везунчика. Так что, бог даст, он в ближайшее время вернется на родину в ореоле героя: и дело, порученное ему, выполнил, и женщину попутно спас, вырвав из лап безжалостной каморры.
– Неужели в Италии мафия до сих пор закатывает людей в бетон?
– Судя по тому, что выяснил Корецкий, правда. Только дочь американского сенатора закатала в бетон албанская мафия по приказу нашего хорошего знакомого Саймона Янга.
– Вот ведь звери! – вырвался из уст Жмыха возглас справедливого негодования.
В тот миг он не мог себе и представить, что именно эта реплика станет ключом к разгадке той головоломки, над которой они с генералом так безуспешно ломали головы пять минут назад.
– Как вы сказали, звери? – встрепенулся в кресле Кондратьев. – А ведь это эврика, Глеб Сергеич.
– В каком смысле?
– В смысле про зверей. Кто у нас среди них считается царем? Если не ошибаюсь, лев. А что если речь идет именно об этом «царском» имени в эмблеме автомобиля, который мы разыскиваем?
– В таком случае, у него должна быть соответствующая эмблема. Но я таковых что-то не припомню.
– Разве? – и Кондратьев начал интенсивно стучать пальцами по клавиатуре. После чего развернул монитор, чтобы его собеседник взглянул на отображенную на нем картинку.
– «Пежо»? – вырвался удивленный возглас из уст Жмыха.
– Именно! Французский автомобиль «Пежо» имеет в своей эмблеме изображение льва. Если наша догадка верна, то кавалер Юлии Андреевны Жолташ должен носить имя Лев и передвигаться на автомобиле марки «Пежо». «Список 23» у вас с собой?
– Да, я всегда его ношу в папке, – и Жмых извлек на свет искомый документ.
После чего углубился в его чтение. Спустя несколько секунд он сообщил:
– В списке только один человек с таким именем: Лев Валерьянович Вишнев, 45-х лет, один из заместителей начальника Департамента Ближнего Востока МИД России. Но он в интересующее нас время был в двухнедельной служебной командировке не в Египте, а на Кипре.
– Но это же рядом, от Кипра до Египта можно добраться за несколько часов. Насколько я знаю, там курсирует теплоход до Порт-Саида, который возит туристов в страну пирамид. Таким образом, можно предположить, что Вишнев вполне мог добраться до Египта и провести там некоторое время, после чего вновь вернулся на Кипр. И уже оттуда вылетел в Москву.
– Логично. Значит, теперь надо проверить наличие в его гараже автомобиля «Пежо».
– А также навести справки о его семейном положении: наш кавалер, судя по рассказу Стоцкой, должен быть женат и по цвету волос является блондином. А также не забудьте про стаканчик со стола Жолташ: его надо сегодня же показать нашим специалистам.
– Разрешите идти?
– Не идти, а бежать, Глеб Сергеич. Мне завтра надо будет снова предстать перед начальством с отчетом, поэтому хотелось бы появиться там не с пустыми руками.
* * *Египет, город Каир. Отель «Найл Хилтон»
Взяв в руки кейс, Янг вышел из своего номера и на лифте спустился вниз. Дьюк уже несколько минут ждал его возле выхода из отеля в автомобиле с включенным мотором, чтобы отвезти в аэропорт. Янгу предстоял перелет в Анкару на оперативное совещание ЦРУ вместо погибшего Трейси. Однако едва он очутился в гостиничном холле, как к нему наперерез бросилась статная молодая египтянка в европейском одеянии.
– Мистер Янг, можно задать вам несколько вопросов? – буквально на бегу спросила девица.
– А вы кто такая? – удивился Янг.
– Лейла аль-Махди, телеканал «Найл Резалах».
– А что вас интересует?
– Смерть вашего босса мистера Аллана Трейси. Вы ведь вместе работали в «Индастри электроникс»?
– Работали. Это был замечательный человек и руководитель, – не замедляя шага, ответил Янг.
– И это все, что вы можете о нем рассказать?
– Я мог бы очень долго говорить о нем, но у меня, к сожалению, совершенно нет времени: я опаздываю на самолет.
– И все же пять минут дела не решают, если речь идет о хорошем человеке.
Янг сделал несколько шагов, после чего остановился посреди холла и повернул голову к журналистке. Ему внезапно пришла в голову мысль, что это интервью ему отнюдь не помешает, а даже наоборот.
– Хорошо, я готов уделить вам пять минут, но не больше. И еще – никаких съемок, только диктофон.
Услышав это, журналистка сделала жест в сторону оператора с камерой на плече, чтобы он отошел в сторону. А сама подошла к Янгу и задала ему прямой вопрос:
