Тайна Орлиной сопки. Повести - Левин Минель Иосифович
14
Тревожные мысли изматывали Кадырова. Все ему приходилось начинать с нуля. Ведь и сына-то он увидел в первый раз, когда тот уже научился ходить. А как трудно было устроиться на работу! Вначале никуда не хотели брать. Но потом нашлись добрые люди, которые ему поверили.
И вдруг эта непредвиденная встреча.
— Не узнал? — заулыбался Митька Тля.
— К-как же, М-митька!..
Кадыров пил с ним. Пил много, не пьянея. Потом была драка в ресторане с Мавричевым. И вот чем все это кончилось…
Дело по обвинению Рослякова Дмитрия Ивановича было пятилетней давности. Леднев углубился в чтение:
«Гор. Душанбе, 30 июня. Помощник прокурора, юрист 2-го класса… в соответствии со ст. УПК Таджикской ССР принял устное заявление от явившейся в прокуратуру гражданки… Разъяснена ответственность… После чего сделано следующее заявление:
Я живу одна, работаю кассиром в кинотеатре. Домой возвращаюсь поздно. Вчера днем ушла на работу, вернулась около десяти часов вечера. За это время неизвестный путем подбора ключа проник в мою комнату и взял чемодан черный дерматиновый, комбинацию зеленую трикотажную, шарф белый вязаный… Кражу обнаружила сегодня. Никого не подозреваю.
Протокол мною прочитан. Заявление записано с моих слов правильно».
17 июля в прокуратуру поступило другое заявление:
«Живу одна, работаю в гостинице «Душанбе». Сегодня утром пришла домой и обнаружила кражу вещей. Кто-то проник в мою комнату и похитил… Никого не подозреваю».
Спустя девять дней — еще одно заявление:
«Работаю на переговорном пункте. Сегодня в десять часов утра пришла домой после ночной смены и обнаружила, что неизвестный преступник унес из моей квартиры… Никого не подозреваю».
Далее шел протокол задержания Рослякова на месте очередного преступления. При обыске в его квартире обнаружены: чемодан черный дерматиновый, комбинация зеленая трикотажная… Все стало ясно, и следователь соединил дела о кражах в одном следственном производстве.
Из протокола первой очной ставки:
«Следователь прокуратуры… на основании статей… произвел очную ставку между потерпевшей… и обвиняемым Росляковым Дмитрием Ивановичем. На вопрос, знают ли они друг друга и в каких отношениях находятся между собой, они показали:
Потерпевшая: С Росляковым я познакомилась в июне. Он всю неделю приходил за билетами в кино. А потом проводил меня домой. Отношения у нас хорошие, личных счетов не имею.
Обвиняемый: Подтверждаю. Отношения нормальные, личных счетов между нами нет.
Вопрос к потерпевшей: Каким же образом ваши вещи оказались у Рослякова?
Ответ: Не знаю. В квартире у меня он был, но один не оставался, потому я просто не могла подумать на него».
Выдержка из протокола второй очной ставки:
«Потерпевшая: Познакомилась с Росляковым в первых числах июля. Он остановился в нашей гостинице. Проводил домой. Отношения нормальные. Личных счетов не имею.
Обвиняемый: (такой же ответ).
Вопрос к потерпевшей: Как же ваши вещи оказались у Рослякова?
Ответ: Не знаю. В моей квартире он был, но не оставался».
Еще один протокол:
«Потерпевшая: с Росляковым мы познакомились на переговорном пункте. Проводил домой…
Вопрос к потерпевшей: Как случилось, что ваши вещи оказались у Рослякова?
Ответ: Не знаю. В день кражи он звонил мне, никак не могла подозревать его».
Музаффар-заде сидел, плотно сжав губы. Теперь Леднев знал, что не удовлетворяло следователя в той логической цепочке, которая выстраивалась по делу убийства геологов.
— Значит, Митька Тля взялся за старое?
— Вот именно. Но тогда зачем ему нужно было совершать преступление на Орлиной?
— Кто же у нас остается еще: Кадыров и Ергин? У последнего кровь второй группы, а Кадыров и без того наследил, выгружая вещи геологов.
— Думайте, Петр Ильич, думайте. Мне ведь нужны неоспоримые доказательства.
15
В окно заглядывал теплый ласковый вечер. Майор Леднев не заметил, как он подкрался. Сухой вялый ветер пытался расшевелить одинокий тополь во дворе управления.
Ледиев думал о Голубеве. Сейчас ему, должно быть, очень тяжело. Установить машину, на которой он возвращался в город, не удалось. Да это, вероятно, было и ни к чему. Голубев не оставил отпечатков своих пальцев на Орлиной сопке.
Майор набрал номер телефона Голубева — монотонно гудел зуммер. Подождал немного и позвонил вновь — никакого ответа. Тогда позвонил к себе домой.
— Я задержусь, — сказал он виновато. Но жена к этому давно уже привыкла и не удивилась…
«Газик» остановился возле крупнопанельного дома, в котором жил Голубев. Из почтового ящика газеты сегодня не вынимали. Майор нажал на кнопку звонка — в квартире никакого движения, а дверь оказалась незапертой.
На вешалке висели мужской и дамский плащи, зеленая мужская шляпа, черный зонтик с костяной ручкой. На полу выстроился ряд мужских и дамских туфель. Трюмо было заставлено коробками духов и прочей косметикой.
— Есть дома кто-нибудь? — громко спросил Леднев.
Налево была прикрытая дверь в комнату. Еще одна дверь вела прямо на кухню. Майор увидел газовую плиту с кастрюлей и чайником. Газ был выключен.
Мягкая ковровая дорожка скрадывала шаги. Леднев с беспокойством толкнул затворенную дверь.
Судя по всему, он попал в гостиную: сервант с набором чайной посуды и хрусталем, круглый стол с венскими стульями. В углу тумбочка с цветным телевизором, на полу ковер.
Скользнув взглядом по женскому портрету в массивной раме, висевшему на стене, майор быстро пересек гостиную и приоткрыл дверь в смежную комнату. Она была заставлена стеллажами, а на полированном столике рядом с телефоном горела лампа под красным абажуром. В нише справа, на кушетке, в неестественной позе лежал человек, одетый в синий однобортный костюм, который Леднев хорошо запомнил.
Майор бросился к нему. Голубев медленно повернулся. У Леднева отлегло от сердца.
— Что за шутки? — почти грубо спросил он.
Голубев сел на кушетке. Его трудно было узнать: осунувшееся лицо с больными глазами, побелевшие виски. Когда он приходил в прокуратуру, седины не было.
Настойчиво зазвонил телефон. Голубев даже не посмотрел в его сторону. Через некоторое время вновь раздался звонок.
— Возьмите трубку, — предложил Леднев.
Голубев вяло подчинился.
— Да, — пересохшими губами ответил кому-то. — Ах, это вы, товарищ Гулямов?
— Я из больницы звоню. Вы меня слышите?
Голубев бессильно опустил руку с трубкой, которую успел перехватить Леднев.
Гулямов засыпал майора вопросами: как чувствует себя Голубев, почему бросил трубку?
— Мне уже лучше! — кричал он. — Совсем хорошо! Скоро выпишусь и не оставлю его одного!
16
«Наш поезд прибывает в столицу Советского Азербайджана!»
Как отделаться от этой, сейчас уже ничего не значащей фразы?
Кадыров сидел на берегу Каспийского моря. Волны, словно верный пес, лизали ему ноги. В море уходил пароход. Из трубы валил густой черный дым. Уж не от него ли пятна на солнце?
«Наш поезд прибывает в…»
Прямо кошмар какой-то!
А ведь жена беременна. Совсем недавно она вдруг сообщила ему эту новость. Удивительно нежный, ласковый у нее голос. Обещала родить девочку — так он хотел.
