Ушли клоуны, пришли слезы… - Зиммель Йоханнес Марио
Вестен хотел было взять трубку у Нормы, но та лишь покачала головой.
— Господин Ларс Беллман живет в Берлине по адресу: Далем, Им-Дол, двести тридцать четыре.
Из соседней комнаты вышел Сондерсен.
— Все верно, — сказала Норма в трубку.
— Вот видите. Нам, разумеется, известно обо всем, что в последнее время обсуждали господа Вестен и Беллман.
— Теперь мне понятно, почему вы сделали попытку убить его в церкви Поминовения.
— Никакой такой попытки мы не делали, — ответил ей голос из трубки. — И убить должны были не только господина Вестена.
— То есть?..
— То есть вас, господина Вестена и доктора Барски. Вам, само собой, ясно, что вы имеете дело с двумя конкурирующими группами, которые преследуют общую цель.
— Какую именно?
— Вы скоро догадаетесь какую, фрау Десмонд. Очень скоро.
— Что он говорит? — нетерпеливо спросил Сондерсен.
— Пусть господин Сондерсен наберется терпения и даст мне договорить до конца, — донеслось из трубки. — Дойдет дело и до него, я все ему объясню. То же относится и к господину Вестену. Передайте обоим господам, что я их слышу.
Норма отошла от телефонного столика, и достаточно громко, чтобы ее услышал и незримый собеседник на другом конце провода, повторила его слова.
— Спасибо, — поблагодарил ее тот. — Убить хотели вас троих. Равно как и господина Беллмана. Таким образом противная сторона — к превеликому сожалению, шайка фанатиков и изуверов — хотела воспрепятствовать тому, чтобы сведения, известные господину Беллману и Вестену, дошли до кого-нибудь еще. Мы же знаем: господин Беллман составил подробный отчет обо всем том, что выяснилось во время их с господином Вестеном встреч в Вашингтоне и Москве. Отчет этот хранится в Стокгольме в банковском сейфе. И если с господином Беллманом что-нибудь случится, отчет станет достоянием газет всего мира. Господин Беллман застраховал свою жизнь примерно так же, как и вы, госпожа Десмонд. И по этой причине с его головы тоже не должно упасть ни единого волоска. Совсем недавно — как и после покушения на вас — мы дали это понять нашим конкурентам. Нет ничего хуже, чем иметь дело с фанатиками…
Зазвонил телефон в спальне.
— Звонит другой аппарат, — подсказал ей голос из трубки. — Это люди Сондерсена. Они сообщат ему, что им не удалось выяснить, откуда я говорю.
А Сондерсен в спальне уже положил трубку, сокрушенно покачав головой.
— Как я уже упоминал, — продолжал голос, — противная сторона признала, что действует безответственно. Мы в нашей популярности не заинтересованы. Однако сейчас наступил такой момент, когда мы не станем возражать, чтобы вы получили более полную информацию о сложившемся положении. Более полную, но не всю. Требования, которые мы предъявили профессору Беллману, остаются в силе. Однако все по порядку. Поверьте мне, я говорю с вами сейчас от имени обеих групп — и я объясню еще господам Вестену и Сондерсену мои побудительные мотивы, — вы можете ехать к господину Беллману, абсолютно ни о чем не тревожась. Вам ничто не угрожает. И ничего с вами не случится. Конечно, мы не в состоянии всякий раз подметать грязь за нашими конкурентами. И поэтому мы вынуждены были дать им сегодня наглядный урок. Монахиню, которая стреляла в вас сегодня в церкви Поминовения, ваши охранники ранили в правое бедро. Это вы знаете.
— Знаю.
— А вот чего вы не знаете: эта монахиня не только не была монахиней, но и женщиной. Это был мужчина! Посоветуйте господину Сондерсену послать людей на Лассенштрассе, одиннадцать. Там припаркован «мерседес-220» красного цвета. Пусть откроют багажник. В нем они найдут «монахиню» мужского пола. Скажу заранее: в висок ей попала пуля из «вальтера ПП» калибра семь шестьдесят пять. Это и есть наглядный урок. И если угодно, — сдержанный смешок, — доказательство нашей доброй воли. А теперь дайте мне господина Сондерсена, фрау Десмонд. Всего хорошего.
Норма протянула трубку сыщику.
Сондерсен слушал молча. Лишь иногда произносил «да» или «немедленно». Наконец передал трубку Вестену. Вызвал по «уоки-токи» три патрульные машины.
— Поезжайте в Грюневальд на Лассенштрассе, одиннадцать. Если обнаружите там красный «мерседес-220» с номером, — он назвал номер, — немедленно сообщите. И ничего в машине не трогайте. Не касайтесь ее вообще!
Вестен слушал неизвестного, не произнося ни слова, пока не положил трубку и не сел.
— Этот тип ничего не выдумывает? — спросил Сондерсен.
— Все сходится, — махнул рукой Вестен. — Мне он даже поименно назвал людей, с которыми мы с Беллманом встречались в Москве и Вашингтоне. Профессионал высшего класса. А я не сомневался, что в этой чудовищной истории столкнусь с профессионалами самого высокого уровня. Правда, я рассчитывал, что они будут и по ту, и по эту сторону. Господин Сондерсен, сегодня вы узнаете намного больше, чем раньше. Вы заключили соглашение с фрау Десмонд. Когда она сегодня вечером передаст вам содержание нашей беседы с Ларсом Беллманом, для вас прояснятся темные пока взаимосвязи. Господин Сондерсен, я умоляю вас: позвольте нам встретиться с Беллманом! Он действительно знает больше, чем я, и принять нас троих может только сегодня. Завтра рано утром он улетает в Пекин — по следам этой же истории… Откладывать на потом мы не вправе! Мы обязаны переговорить с ним сегодня, — Вестен сильно повысил голос, он тяжело дышал.
Норма с удивлением уставилась на него: никогда прежде она не видела своего друга в таком волнении. Барски с Сондерсеном тоже испугались.
— Вы сказали только что «чудовищная история», — заметил криминальоберрат. — Это и впрямь так?
— Ничего более чудовищного я в жизни не слышал, — Вестену удалось овладеть собой.
— О чем идет речь? — спросил Сондерсен.
— О будущем всего мира. Об очень близком будущем, — тихо проговорил Вестен. — И поймите, именно поэтому мы обязаны вмешаться, обязаны. Пусть остается хоть слабая искорка надежды. Она не должна погаснуть, наш долг — бороться за это. И если кто в состоянии бороться, то это Норма, которая напишет, доктор Барски, непосредственный участник событий, которого судьба в самое ближайшее время поставит перед выбором чрезвычайной важности… и я с несколькими моими старыми друзьями. Может быть — может быть! — мне удастся подвигнуть их вмешаться. И еще вы, господин оберрат, и еще — вы!
— Все это звучит несколько апокалиптично, — сказал Сондерсен.
— А это и есть Апокалипсис. Неподдельный, — ответил ему старик.
31
Все так и уставились на него.
И снова зазвонил телефон. Трубку снял Вестен.
— Слушаю. Один момент, — сказал он и поднял глаза на Норму — Это твои, только что прилетели из Гамбурга.
— Алло, Франциска! — обрадовалась та. — Как вы быстро, вот здорово! Пожалуйста, подождите меня в холле! Я пока не знаю, что мы предпримем. Я вам сразу позвоню… Да, да, скоро… Спасибо, — и положила трубку.
Несколько секунд спустя из «уоки-токи» послышался мужской голос:
— «Мерседес» на месте, господин криминальоберрат. Все сходится: и марка, и цвет, и номер.
— Перекройте улицу! Вызовите дежурные машины! Жителей ближайших домов на всякий случай эвакуируйте. А вдруг нам устроили ловушку, западню? Вдруг в багажнике бомба? Или, к примеру, убитый?
— Убитый?
— Да, тот самый стрелок из церкви Поминовения, переодевшийся монахиней. Вот-вот, это был мужчина. Все возможно… Рисковать мы не имеем права… Согласен, пусть прощупают багажник снаружи своими приборами… Если ничего похожего на бомбу там не окажется, разрешаю открыть багажник. Только осторожно… Да нет, я сейчас буду на месте. — Он поднялся, взял со столика свой «уоки-токи», посмотрел на всех троих по очереди. — Дайте мне слово, что не покинете этот номер. Если попытаетесь… мои люди в коридоре задержат вас.
— Но мы же условились о встрече с господином Беллманом, господин Сондерсен! — напомнил ему Вестен.
— Позвоните ему. Объясните, что произошло.
— Хорошо, — сказал Вестен. — Но если человек из церкви действительно лежит в багажнике — тогда вы разрешите нам поехать к Беллману?
