Жерар Вилье - Убить Ющенко!
— Великолепный образец зачистки, — отметил Малко. — Возможно, именно этот Роман Марчук и подсыпал яд. А его спонсоры приняли меры, чтобы он не заговорил, ликвидировав затем свидетелей убийства.
Все это напоминало добрые старые методы чекистов. Быстрые и грубые. Роман Марчук был всего лишь пешкой, которую безжалостно устранили.
— Вы ничего больше не узнали об этой Евгении Богдановой? — спросил Малко.
Американец покончил со своим вторым «Дефендером» и уточнил:
— Она наверняка вошла в контакт с Марчуком не по своей инициативе. Только у нас нет ни малейшего представления о человеке, который до этого вошел в контакт с ней.
— Мне не совсем понятно, как двигаться в этом направлении, — заметил Малко. — Разве что полистать список знакомых...
— Ведя наблюдение, Ирина обнаружила подругу Евгении Богдановой, с которой та часто встречалась в «Доме кофе». На вид слегка свихнувшаяся барышня, постоянно с мундштуком во рту, в черных очках и с длинными ногтями, раскрашенными во все мыслимые цвета. Кажется, она бывает там каждое утро, в ожидании, что кто-нибудь подцепит ее.
— Вам известно ее имя?
— Нет, — сознался Дональд Редстоун, — но Ирина покажет ее вам. Девушки казались близкими подругами. Возможно, она что-то знает. Отныне наши противники должны чувствовать себя в безопасности. Если Сацюк и замешан в отравлении, он никогда не сознается. В случае же, когда станет слишком горячо, он укроется в Москве. А до тех пор, пока Ющенко не придет к власти, генеральный прокурор Украины и пальцем не пошевелит.
— А как в отношении диоксина, прослеживается ли какой-нибудь след?
— Никакого, — сознался резидент. — Он используется в разных лабораториях мира, одна из которых в России.
Все это не очень обнадеживало. Малко глотнул немного водки. Он был в замешательстве. Редко когда у него было так мало деталей для начала расследования.
— Как я войду в контакт с подругой Евгении Богдановой? — спросил он.
— Ирина вам поможет. Она знает ее внешне. Я предусмотрел, чтобы сегодня вечером она ввела вас в курс дела. Завтра в то время, когда эта женщина бывает в «Доме кофе», Ирина укажет вам на нее. Потом настанет ваша очередь. Подцепить ее не должно быть слишком уж сложным делом: она там именно для этого...
— Подождите, — запротестовал Малко, — ведь вам не известно, знает ли она что-нибудь об интересующем нас деле.
— Совершенно верно, — согласился Дональд Редстоун. — В случае, если она ничего не знает, вы отделаетесь только операцией по соблазнению без дальнейших последствий.
— Даже если ей и известно что-нибудь, — заметил Малко, — я удивился бы, если бы она немедля раскрыла передо мной свою душу.
Американец тихонько хихикнул.
— О'кей. Она рискует раскрыть перед вами нечто другое. Я согласен, это длинная история, но у меня нет других направлений, в которых можно было бы копать.
Он посмотрел на свои часы и вздохнул.
— Мне надо возвращаться в офис.
Когда они вышли из «Первака», дневной свет стал намного слабее; стемнело настолько, что Малко должен был свериться со своим «Брейтлингом», чтобы удостовериться, что было всего лишь три часа дня! Несколько старых домов в стиле барокко после недавней покраски радостно выделялись на угрюмом сером бетоне советских времен. На углу улицы Малко заметил двух здоровяков в черных шерстяных шапочках, натянутых на глаза, и в мешковатых кожаных куртках с наполнителем. Это натолкнуло его на мысль о трех убийцах Романа Марчука, таких, как их невыразительно описала Ирина. Только вот подобных шерстяных шапочек и курток в Киеве были тысячи. Те двое были, очевидно, безобидными извозчиками.
— Я отвезу вас в отель? — предложил Дональд Редстоун. — Мы невдалеке от него.
— Полагаю, я немного пройдусь, — отказался Малко. — Хочу возобновить связь с этим городом.
— Хорошо, но сядьте на минутку в машину.
Пока они направлялись к ней, Малко заметил:
— Ирина Мюррей выглядит не так, как ваши обычные оперативные сотрудники.
Дональд Редстоун улыбнулся.
— Это так, но у нее нет и официального звания. Я привлекаю ее к заданиям, где она очень полезна благодаря своим познаниям в украинском языке. Впрочем, у нее очень сложная жизнь: ее парень, украинский художник, половину времени живущий в Нью-Йорке, просто изводит ее. Иногда он днями сидит взаперти у себя дома, не отвечая на телефонные звонки, и рисует, как сумасшедший. При этом отказывается встречаться с ней, чтобы не потерять вдохновение.
Они устроились на заднем сидении, и Дональд Редстоун открыл свой портфель, откуда вынул большой пистолет черного цвета и протянул его Малко. Две запасные обоймы были прикреплены к рукоятке при помощи скотча.
— Это все, что я могу дать вам в качестве «успокоительного», — произнес американец. — Надеюсь, он вам не понадобится, но то, что случилось с Романом Марчуком и Евгенией Богдановой, призывает к осторожности. В тот момент, когда «чекисты», состряпавшие эту операцию, поймут, что вы пытаетесь распутать следы, вы окажетесь в смертельной опасности. А на украинцев полагаться нельзя.
— СБУ?
— Необязательно, но этот город кишит бывшими убийцами из мафии, оставшимися без работы, демобилизованными бойцами «Беркута»[4], не говоря уже о «нелегалах» из ФСБ. Для российских властей абсолютный приоритет — не допустить, чтобы кто-нибудь смог доказать связь Кремля с операцией против Ющенко с помощью конкретных доказательств.
Малко засунул пистолет за пояс в районе позвоночника, предварительно спрятав обе обоймы в карман своего вигоневого пальто. Автомобиль резидента начал отдаляться, и он двинулся пешком; к счастью, было не очень холодно. Единственной приятной перспективой этого расследования была совместная работа с сочной Ириной Мюррей, и ему хотелось, чтобы она была не слишком уж влюбленной в своего художника.
* * *— Мне не разрешили подняться — работники администрации приняли меня за проститутку.
Это недоразумение, казалось, очень забавляло Ирину Мюррей, смиренно сидевшую в одном из кресел миниатюрного холла, где ее застал Малко.
Она не переоделась с утра, и, принимая во внимание ее роскошно заполненный пуловер, оранжевую мини-юбку и высокие сапоги на шпильках, у сотрудников «Премьер-Палаца» были оправдания.
— Вы действительно выглядите очень сексуально, — подтвердил Малко, не отводя глаз от широко расставленных бедер в черных чулках.
Ирина посмотрела на него взглядом, полным невинности.
— Но ведь все молодые женщины в Киеве одеваются таким вот образом! Надо же привлекать внимание мужчин. У них тяжелая жизнь: если хочешь жить в центре, покупать красивую одежду и импортную косметику, надо найти мужчину...
— Это к вам не относится, — заметил Малко.
— Нет, но мне нравится, когда на меня смотрят, — созналась она. — Это придает уверенности.
— Итак, куда мы идем ужинать?
— Я не смогу поужинать с вами, — созналась Ирина Мюррей с извиняющейся улыбкой. — Мистер Редстоун предупредил меня слишком поздно. Я должна встретиться с одним другом.
— С художником? — не смог удержаться Малко.
Она бросила на него косой взгляд.
— А, вам уже рассказали! Да. Он хочет видеть меня сегодня вечером. Он приостановил рисование. Я пришла только для того, чтобы переговорить с вами о подруге Евгении Богдановой.
— Ну что ж, — согласился Малко, — тогда выпьем по стаканчику в баре.
Ирина Мюррей состроила гримасу.
— Это так скучно! Вы не хотите, чтобы мы поднялись в ваш номер?
Взгляд у нее был прозрачный, в нем не читалось ни малейшего намека. Малко первым двинулся к лифту.
Едва они оказались в номере, как Ирина избавилась от своего редингота из черной кожи, и у Малко захватило дух. У нее было по-настоящему великолепное тело. Ее груди выдавались из-под серого кашемирового свитера, образовывая на нем две точки, а ансамбль, состоящий из высоких сапог и мини-юбки, растревожил бы даже слепого. В небольшом пространстве номера сексуальные волны, исходящие от молодой женщины, становились почти невыносимыми.
— Вы смотрите на меня как-то странно! — заявила вдруг Ирина Мюррей.
Малко улыбнулся.
— Я нахожу вас чрезвычайно соблазнительной, если не сказать больше.
— Как бы мне хотелось, чтобы мой парень думал, как вы, — вздохнула молодая женщина. — У меня такое впечатление, что он больше не замечает меня... В конце концов, я надеюсь, что сегодня вечером все будет по-другому.
— Это чтобы соблазнить его, вы вот так оделись? — иронично заметил Малко.
Ирина Мюррей смутилась.
— Вовсе нет. Что ж, давайте работать.
— Хотите чего-нибудь выпить? Может, шампанского?
— Только не крымское, оно отвратительное.
Он открыл мини-бар и достал оттуда полубутылку «Тэтэнже».
— А как насчет этого?
— Отлично.
Пока он откупоривал бутылку, она уселась на кровать, и ее юбка задралась так высоко, что Малко заметил затененность от ее промежности. Ирина вынула небольшой блокнот и сообщила:
