Дональд Гамильтон - Мстители
Пожалуй, я зашел в своих умозаключениях слишком далеко, учитывая, что фотография немногим превосходила обычную почтовую марку. Отвлечемся от Элеоноры Брэнд. Тем более, что расследованием занималась не только она. Я обнаружил копию полицейского отчета о насильственной смерти Роберта Дивайна. Стреляли из дробовика, с расстояния около тридцати ярдов. Неподалеку был найден патрон «магнум» двенадцатого калибра — укороченный вариант «магнума», длиной два и три десятых дюйма, а не длинный трехдюймовый патрон, содержащий дроби больше, чем обычно требуется охотнику. Исходно патрон содержал дробь номер один, отличный выбор для цели размером с оленя или человека, хотя двойная дробь пользуется значительно большей популярностью. Четырнадцать из двадцати дробинок попали в тело. Одиннадцать были обнаружены во время вскрытия. Остальные три оставили на теле отметины и отлетели в сторону. Что ж, одиннадцать уверенных попаданий обеспечивают успех... Один мой знакомый охотился на перепелов в олений сезон, наткнулся на крупного самца оленя и повалил его достаточно слабым зарядом мелкой птичьей дроби. Я внимательно изучил отчет, посмотрел на прилагаемую фотографию, запечатлевшую сцену убийства — видимо, Мак воспользовался своими каналами, чтобы добиться от полиции надлежащего сотрудничества. И быстро отложил снимок: лежащий на земле человек не имел ничего общего с парнем, которого я когда-то неплохо знал...
Я сгреб документы назад, в конверт, и задумчиво пригубил остывающий кофе. Марта, похоже, заснула, вот уже с полчаса из ее комнаты не доносилось ни звука. Я взял со стола поднос, отнес посуду на кухню, опорожнил и сунул в мойку, пользуясь тем, что Марта не может меня остановить. Помимо ощущения собственной добродетельности, это помогало убить время. Потом покорный слуга вернулся в комнату для гостей, с сожалением посмотрел на пижаму и сменил одежду. Натянул джинсы, голубой свитер с высоким воротником и туфли на мягкой резиновой подошве. Достал из потайного отделения сумки небольшой пятизарядный смит-и-вессон, проверил барабан и сунул за пояс, накрыв свитером. Металл неприятно холодил кожу. Я нащупал маленький нож, который всегда ношу с собой. Потом, не выключая света, вышел из комнаты, вернулся на кухню и включил посудомойку. Шум работающей машины не разбудил Марту, и она не прибежала, дабы возмутиться моим самоуправством. Я открыл замок кухонной двери, оставил щеколду взведенной, и под шум посудомойки незаметно выскользнул из дома.
Конечно, более глупый поступок трудно было и придумать. Я действовал по наитию, нанося удар вслепую. И не рассчитывал на особый успех. Я искал потерянную соломинку, ловил ускользающий призрак, боролся с ветряными мельницами. Кем я себя вообразил: Шерлоком Холмсом, Ниро Вульфом, Эркюлем Пуаро или лордом Питером Вимсеем? Я даже не знал, существует ли человек, которого я ищу. Никогда не видел его. Понятия не имел, как его зовут. И все-таки, во всем, что я услышал и прочитал о смерти Боба Дивайна, присутствовало некое странное несоответствие. Ни оружие, ни поведение стрелявшего не согласовывалось с обликом профессионального убийцы, который, похоже, успели нарисовать себе все заинтересованные лица. Игра, мною затеянная, не сулила особых перспектив, но и рисковал я всего лишь несколькими часами сна.
Стояла безлунная ясная ночь. Звезды пылали намного ярче, нежели в Вашингтоне. Оно и понятно, учитывая, что предгорья Сангре-де-Кристо или Крови Христовой, приближали нас к светилам на семь тысяч футов. В этих местах люди не привыкли окружать свои жилища стенами и оградами и, преодолев небольшой подъем за домом Дивайна, я оказался на чужой территории. Осторожно миновал расположенный там освещенный дом, выбрался на дорогу. Покуда все шло хорошо. Оказавшись на дороге, я неспешно побежал. В былые времена вид бегущего человека приводил окружающих в замешательство, и герой крепко рисковал столкнуться с парнями в белых халатах. Сегодня же лучший способ остаться незамеченным это выдерживать размеренный ритм подобно тысячам приверженцев здорового образа жизни, выталкивающим из легких застоявшийся воздух.
Бежать мешали пистолет и давняя отвычка. Я только-только поднялся от уровня моря, а на высоте сразу не разбегаешься. На первом перекрестке я свернул направо, пересек дорогу, на которой жила Марта, именуемую Навахо-Драйв, и вышел на следующую, с табличкой Ют-Роуд, которая опять сворачивала направо. Еще раз повернул направо. Последнее напряжение измученных легких — и я оказался напротив исходной точки, но на расстоянии квартала от нее, если столь ординарная мера, как квартал, применима к замысловатой местной планировке. Я проскользнул меж двумя разбежавшимися далеко в стороны домами, по узкой полоске земли вернулся к Навахо-Драйв и, наконец, очутился на склоне холма. Отсюда через дорогу был виден дом, из которого я недавно вышел. Окно комнаты, где спала Марта, оставалось темным, в гостиной и на кухне горел оставленный мной свет. Прямо подо мной лежал дом, на подъездном пути к которому стоял «вегонир», хотя сейчас машину закрывал от меня гараж. Тяжело дыша, я присел рядом с темными зарослями можжевельника в надежде, что на его фоне не удастся разглядеть мой темный силуэт, если кому-нибудь взбредет на ум посмотреть в эту сторону.
Ничего не происходило. Соседний дом погрузился во тьму. По дороге проехала запоздалая машина. Отдаленный лай, который я первоначально принял за голос койота — во времена моей семейной жизни в Санта-Фе мы слышали их постоянно — как выяснилось, принадлежал собаке, которой тотчас ответила другая. Скоро местные жители избавятся от этого неудобства. В будущем собакам и голубям не позволят гадить на сверкающие безукоризненной чистотой улицы наших городов и шуметь как бешеным. Нам предстоит жить в сверкающих, погруженных в блаженную тишину домах, под пустыми небесами. Подобные философические размышления неплохо помогают скоротать время в ночном дозоре, но сейчас приближалась полночь, а я отнюдь не намеревался дожидаться зари, сидя под кустом. Судя по всему, хозяева интересующего меня дома не собирались выключать свет и отправляться спать. Легче, конечно, иметь дело с внезапно разбуженным человеком, но я утешился надеждой, что до крайности дело не дойдет.
Опасны были только две двери: кухонная, с тыльной стороны дома, и небольшая дверца в боковой гаражной стене. Конечно, оставались еще ворота гаража с лицевой стороны, однако представлялось сомнительным, что кто-нибудь станет их открывать лишь затем, чтобы выглянуть наружу. Еще имелся парадный вход, но там горел свет и незаметно выскользнуть через эту дверь никому не удалось бы. Я прокрался к декоративной сосне на углу гаража, набрал пригоршню небольших камешков, принялся бросать их в декоративные кусты под освещенным окном, производя загадочные шелестящие звуки. Некоторым из камней позволил слегка удариться о стену.
Ничего не происходило и я оставался в неведении: то ли зрительский зал вообще пуст, то ли аудитория клюет носом. Я вздохнул и пошарил вокруг, отыскал в темноте увесистый булыжник. Отошел подальше, развернулся и запустил свой снаряд в ближайшее окно гаража. Тихая ночь наполнилась оглушительным грохотом и звоном — даже перекликавшиеся вдалеке собаки недоуменно замолчали. Я быстро вернулся за свое декоративное вечнозеленое укрытие.
Миновало немного времени, и он объявился.
Я даже почувствовал некоторое сожаление. Судя по всему, этот человек сам привык прогонять енотов и управляться с заползшими змеями — опаснейшими существами в представлении большинства наших современников. Если я в нем не ошибся, не приходилось сомневаться: полицию вызывать не станут. Сейчас он не горит желанием встречаться с фараонами. Правда, он и при других обстоятельствах вполне смог бы сам защитить свой дом. Такие люди вызывают уважение, и я с неохотой думал о предстоящем. К сожалению, парень зашел слишком далеко, а мы, профессионалы, ставим себе за правило не дозволять посторонним безнаказанно заигрывать с циркулярной пилой. Конечно, светловолосая миссис Раундхилз, которую Марта окрестила местной Лорелеей, вела себя далеко не лучшим образом, да и Бобу Дивайну следовало удовлетвориться тем, что имел и оставить чужих жен в покое, но все-таки возмездие с помощью дробовика представлялось некоторым излишеством.
Помогло разбитое окно. Когда, проходя по гаражу парень обо что-то споткнулся — вероятно, о брошенный мною камень — и тихо выругался, я понял, откуда его ждать. И был готов, когда он открыл боковую дверь гаража и вышел наружу. При свете звезд тускло блеснуло длинноствольное ружье. Пристально оглядывая свои владения. мужчина двинулся в сторону. И тут я вышел из-за угла.
— Не делай глупостей, друг, — тихо окликнул покорный слуга — в руке у меня пушка тридцать восьмого калибра, нацеленная прямо тебе в спину. — Парень послушно замер на месте. Я продолжил: — Если рассчитываешь развернуть свою гаубицу, лучше не пытайся. Не удастся. Медленно положи ружье наземь.
