Дональд Гамильтон - Устранители

Бетси плакала, а афган стоял над ней и жалобно скулил. Девушка в зеленых бриджах выбежала из-за угла и устремилась к ним. Я тоже поспешил на помощь, не слишком, правда, быстро. Да, верно, я уже какое-то время отвык от родительских обязанностей, но тем не менее еще мог отличить пострадавшего ребенка от просто испуганного.

Девушка отвязала пса и потащила прочь, по дороге увещевая его и призывая успокоиться. Но афган прыгал на задних лапах, едва не сбивая ее с ног. Впрочем, девушку, похоже, не слишком заботило, что ее экзотический костюм пострадает, да и огорчения своего любимца она тоже явно не принимала близко к сердцу.

Склонившись над Бетси, я услышал смех девушки, потом меня резко оттолкнули в сторону. Бет подхватила ребенка на руки, прижала к груди, затем повернулась к девушке.

— Убирайтесь вон отсюда! — выкрикнула Бет. — Убирайтесь и захватите своего... своего зверя! Смех мигом оборвался.

— Но, миссис Логан... Шейх ведь ничего не...

— Убирайтесь! Неужто не ясно, что вам, здесь не место? Ни вам, ни любому другому из семьи Фредериксов!

Прошло немало времени, целая секунда, прежде чем я вспомнил, где слышал эту фамилию.

Глава 6

Тогда, в картотеке, расположенной в цоколе одного из вашингтонских зданий, голос Смитти говорил мне:

“Недавно Мартелла видели в Рино — он сопровождал крупнейшего местного рэкетира Фредерикса”. Фамилия, правда, не особенно редкая, так что это могло быть и совпадением. Но я слишком долго работал на Мака, чтобы верить в совпадения. Хотя значение этих сведений в ту минуту от меня ускользнуло.

Бет по-прежнему стояла на коленях, обнимая Бетси и свирепо глядя на юную представительницу семейства Фредериксов. Если бы не “винчестеры” в седельных кобурах, не поведение Логана и не уклончивые слова Бет об угонщиках скота, я бы решил, что она ведет себя крайне неразумно. А так, чем черт не шутит — все тут, похоже, чего-то опасались.

— Убирайтесь! — снова закричала Бет. На короткое время установилась тишина. Потом девушка скомандовала: “За мной. Шейх!”, круто повернулась и зашагала по дороге. Пес послушно последовал за ней.

Мы молча наблюдали за ними. Вдруг Бет резко подняла голову.

— Питер, ты куда?

Юноша шел через двор к навесу, под которым стоял спортивный зеленый “ягуар” с одним сиденьем, а рядом с ним — “лендровер” армейского образца, популярный в африканских странах. Владелец ранчо явно сохранял привязанность к британским машинам. Питер остановился и с вызывающим видом повернулся.

Я понял, что пора вмешиваться, иначе может разгореться семейный скандал.

— Все в порядке. Пит, — сказал я, направляясь к своему грузовичку. — Я как раз собирался в обратный путь. Я подвезу ее до дома.

Юноша заколебался. Ему явно хотелось самому исполнить роль заступника. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут послышался голос Логана:

— Правильно, Питер. Мистер Хелм позаботится о ней.

— Да, сэр.

Я распахнул дверцу и оглянулся. Логан, прямой как палка, высился рядом с Бет в выцветших брюках цвета хаки и пятнистой маскировочной куртке. Слева под мышкой куртка не топорщилась — пистолет был незаметен. Логан походил на знаменитого белого охотника. Может, он когда-то и был им, кто знает. Я махнул ему на прощанье рукой, и он мне ответил. Забираясь в грузовичок, я услышал, как Логан обратился к Бет:

— Не стоило тебе так нервничать, дорогая. Девочка никак не связана с...

— Откуда ты знаешь? — резко вскинулась Бет. — Она его дочь, не так ли? Он мог подослать ее к нам, чтобы...

Мне пришлось захлопнуть дверцу, чтобы не создалось впечатление, что я подслушиваю, так что остаток ее слов я не расслышал. Запустив двигатель, я развернулся и покатил по двору. Когда я миновал Логана-младшего, он окинул меня подозрительным взглядом. Похоже, юноша не верил, что имеет дело с искренним борцом за честь молоденьких девушек. Но я не стал его винить. Я сам не причислял себя к таковым.

Девушку я настиг примерно через четверть мили и, притормозив, немного рассмотрел ее сзади. Никогда прежде мне еще не доводилось видеть столь занятную картину: мохнатые задние лапы афганской борзой с длинным раскачивающимся хвостом, а рядом аккуратно упакованный в туго обтягивающие зеленые бриджи изумительный девичий задик. Девушка с одержимой решительностью вышагивала в своих игрушечных сандалиях по пыльной дороге. Рыжие волосы, золотившиеся в солнечных лучах, местами выбились из узла рассыпались по плечам. Девушки любят так ходить.

По-видимому, женщина должна стать более зрелой, чтобы носить более строгую прическу.

Афган безмятежно трусил рядом. Во время движения пес разительно отличался от того растяпы, который предстал перед нами на ранчо. Его движения скорее напоминали аллюр породистой лошади. Робкий, нервный, изнеженный и, должно быть, очень глупый, пес в движении смотрелся чертовски привлекательно.

Ни один из них даже не посмотрел в мою сторону. Пес шарахнулся было прочь, но девушка резким окликом успокоила его и потянула за собой. Так парочка и вышагивала, горделиво, целеустремленно, не обращая ни на что внимания.

Я высунул голову наружу.

— Пес-то, конечно, дойдет, — сказал я, — а вот вы — вряд ли в такой обувке.

Девушка проделала еще несколько шагов, потом вдруг остановилась и резко развернулась лицом ко мне. Я с изумлением заметил на ее лице две блестящие полоски от слез. Вот уж не отнес бы ее к разряду плакс! Заговорила она не сразу. Похоже, оценивала меня. Я тоже, не торопясь, рассмотрел ее. Широкий рот, хорошенький вздернутый носик и волнующие иссиня-зеленые глаза, казавшиеся какими-то чужими на чуть озорноватом, почти детском личике. В исламской стране, в чадре и под вуалью, она бы сводила мужчин с ума одним мимолетным взглядом.

Девушка подняла руки, поправила выбившиеся пряди и посмотрела на пса, смиренно сидящего у ее ног.

— Лучше бы посадить его в кузов, — сказала она.

— Если он напачкает на подстилку, то вам придется ее вычистить, — произнес я.

— Он очень хороший, — запальчиво ответила девушка. И вдруг пригнулась к псу, обвила руками за шею и прильнула лицом к его морде. Потом послышался звук, похожий на сдавленное всхлипывание. Я поднял ручной тормоз, выпрыгнул на дорогу, откинул брезентовый верх кузова и опустил задний борт. Девушка с посерьезневшим лицом подвела пса и заглянула внутрь кузова.

— А что в этой коробке? — спросила она.

— Кое-какая мелочевка. В основном продукты.

— Лучше заберите хлеб и окорок в кабину, — посоветовала девушка. — Нельзя так искушать животное.

— Конечно, — согласился я.

Погрузку пса в кузов мы произвели вдвоем. Бедняга так перепугался, что нам пришлось поднять его с двух сторон — а это было фунтов семьдесят — и запихнуть внутрь. Я приоткрыл оконца по бокам брезентового верха, чтобы к собаке поступал свежий воздух, и поднял задний борт.

— Да, — произнес я, когда мы устроились в кабине, — качественный у вас песик, ничего не скажешь. Я тронул машину с места.

— Если бы вас большую часть жизни растили в собачьем питомнике, вы бы тоже робели при общении с незнакомыми людьми. До того, как я его купила, ему никогда не приходилось видеть дом изнутри, да и за ограду своего питомника его, кажется, ни разу не выводили. Тем не менее, он очень общительный.

Она тихонько чихнула.

— У вас не найдется салфетки или платка? А то у меня что-то вроде аллергии на эту жуткую пыль.

— Ага, — поддакнул я, не сводя глаз с дороги. — Пыль, конечно, здорово досаждает. Посмотрите в бардачке.

Девушка высморкалась, потом вновь заговорила:

— Шейх — изумительный пес. Тихий, чистоплотный. К дому привык сразу. Никогда не лает и не докучает соседям... Вы знаете, вообще это сродни вызову — взять в дом такого почти дикого зверя и научить его... доверять вам. Я хочу сказать, что прежде у меня была овчарка, которую я просто обожала. Когда ее сбила машина, я думала, что умру... Так вот, это совсем не то. Овчарки ведь рождены для того, чтобы служить людям — вы меня понимаете, да? Они просто впитывают в себя науку, как служить. Шейх же — наоборот; ему наплевать на людей. Такое, во всяком случае, создается впечатление. В первое время он подходил ко мне только тогда, когда был голоден. Словно полуприрученный олень... Поэтому когда такой ее впервые виляет перед вами хвостом, решив, что вы ему чуть-чуть нравитесь, это уже победа. Нам с долго с ним возиться, но все-таки мы уже многого добились.

Я не ответил. Я молча вел грузовичок, позволяя девчушке выговориться. Она вытащила еще одну салфетку из бардачка и шумно высморкалась.

— Именно такой пес мне и был нужен, — продолжила она. — Это для меня как лекарство. Я жила тогда в Нью-Йорке и подрабатывала в Колумбийском университете после того, как меня отчислили из студентов... но вам это знать не обязательно. Словом, я познакомилась с одним женатым мужчиной, потом закрутился роман... Обычная история — вы понимаете, да? Потом мою овчарку переехала машина и я хотела броситься с моста, только не выбрала — с какого, а их в этом дурацком Нью-Йорке чертова уйма. И вот однажды ехала я по Лонг-Айленду, вдруг заметила собачий питомник. Зашла туда и попросила отобрать для меня самого дикого, самого свирепого и строптивого пса... Ну, просто самого отъявленного и безнадежного, на которого никто никогда бы не позарился. Я понятия не имела, каких собак они там разводят, да мне и наплевать было на это. И вот вывели Шейха. Он оказался совсем не свирепым — ни разу даже не укусил меня. Зато уж строптивец был — хуже некуда! Ну совсем неуправляемый. Видели бы вы, что он устроил, когда мы впервые взяли его на поводок. Господи, я думала, что придется вертолет вызывать и гоняться за псом с сачком для бабочек... А вы ведь Хелм, да? — внезапно спросила она.