Хараламб Зинкэ - Объект 112
- Не спорю, может произойти и так. Наша задача — не допустить этого. Все зависит от быстроты нашей контратаки. Чем мы располагаем? Объект на 112-м километре шоссе № 4 — военное строительство. Следовательно мы знаем, куда направляет свое внимание враг, и имеем возможность усилить охрану строительства. Перехватив вторую радиограмму, мы установили, хотя и приблизительно, место, где находится их радиопередатчик. И, наконец, в наших руках сторож Здренгя.
- Из него не вытащишь ни слова, — произнес Лучиан.
- Согласен, это закоренелый шпион. Он пытается выиграть как можно больше времени для своих сообщников, действующих на свободе.
- Это верно, — согласился Лучиан.
- Но верно и то, — продолжал Панаит, — что Здренгя был пойман на месте преступления. Следовательно, ему нечего отрицать и не за что цепляться. Проще говоря, его карта бита. Поэтому мы начнем его допрос сейчас, немедля. Может быть, арестованный кое в чем поможет нам. Приготовьте дело.
Майор нажал кнопку звонка.
- Приведите арестованного, — приказал он появившемуся в дверях часовому.
* * *Здренгя тяжело опустился на стул, предложенный ему майором. Потирая подбородок, он исподлобья смотрел на двух офицеров госбезопасности. Они были гораздо моложе его, а Здренгя не любил иметь дело с людьми более молодыми, чем он сам.
- Ваше имя, фамилия? — услышал он твердый голос майора.
- Здренгя Тудор.
Лучиан, сидевший рядом с майором, начал стенографировать допрос.
- Настоящее имя?
- Это и есть настоящее, — уныло подтвердил арестованный. — Я хочу сказать, гражданин майор, что я много думал и решил дать полные показания. Прошу отметить это в протоколе допроса, а также мою просьбу к суду о снисхождении.
- Хорошо, — ответил Панаит. — Мы учтем ваше желание. Итак, еще раз ваше имя и фамилия.
- Здренгя Тудор.
- Кличка?
- Американцы называли меня «Старик», а англичане «Турок».
- Когда вы были завербованы в иностранную разведку?
- Англичанами в 1943 году, а с 1944 года я стал передавать информацию американцам.
Решив во что бы то ни стало сохранить жизнь, Здренгя начал рассказывать о себе все. Он родился и провел детство в портовом городе Браила. Четырнадцати лет бежал из дому в угольном трюме парохода, шедшего в Стамбул. Турецкая полиция арестовала его в тот момент, когда он хотел украсть чемодан. Три года Здренгя провел в исправительной тюрьме, а потом долго жил в нищете. В 1937 году он обосновался в Констанце, выполняя любую работу, попадавшуюся под руку.
Вечно нуждаясь в деньгах, Здренгя однажды познакомился с торговым агентом неизвестной национальности, который предложил ему собирать сведения о военных судах, швартовавшихся в констанцском порту. Здренгя согласился, тем более что коммивояжер оказался не скупым человеком. Так он начал работать на англичан. Потом тот же человек предложил ему работать на железной дороге около одного важного узла.
- Четыре года — с 1943 по 1947 — я добывал сведения о железнодорожных перевозках. В на чале 1947 года получил распоряжение свернуть работу до нового приказа. И как раз теперь…
Арестованный замолчал. Лицо его вспотело, он тяжело дышал.
- И что же теперь? — спросил Панаит.
- Хм, теперь я попал в ваши руки… и только по вине этого негодяя. — По лицу Здренгя прошла судорога ненависти.
- Кому вы передавали информацию?
- Я не знаю его имени, знаю только, что его называют «профессор».
- Как вы передавали сведения? — 28 числа каждого месяца мы встречались с ним на станции Фрунзэрешть.
- Кто такая «Сюзанна»?
- Под этим названием действует одно из отделений американской разведки.
- Какая задача была у агента, который заходил к вам?
- Не знаю. Мне известно только, что он направлялся в Бухарест.
- Его приметы?
- Скажу, скажу, — заторопился Здренгя. — Он среднего роста, глаза черные, злые. Когда он хмурится, между бровями у него появляется глубокая морщина. Нижняя часть лица выдается вперед, черные волосы, лицо смуглое. Вот все, что могу сказать, — и арестованный потянулся к стакану с водой.
Лучиан быстро стенографировал, поглядывая иногда на майора с таким видом, словно хотел попросить у того извинения за свои ошибочные выводы.
- Теперь ответьте на другой вопрос, — предложил майор. — Вы знали, что к вам должен был прибыть агент?
- Знал.
- От кого?
- Три недели назад у меня побывал… — Здренгя вдруг замолчал, опустив глаза. Лицо его помрачнело. Очевидно, шпион начал бояться за свою болтливость. Попросив сигарету, он жадно затянулся.
- Продолжайте. Как вы уже сказали, три недели назад у вас побывал… — напомнил ему майор.
Шпион выпустил дым и снова заговорил:
- Один незнакомец. Его кличка «Грач». Он сказал мне пароль и передал, что вскоре я должен принять посланца от «Сюзанны» и помочь ему благополучно добраться до Бухареста.
- Вы знаете его имя?
- Нет, его имени я не знаю.
- А что вы о нем знаете?
- Очень немного. Он мне сказал только, что у него хорошая должность на одной стройке около Бухареста, где он в безопасности, и что дела его идут хорошо.
- Что это за стройка? — безразличным тоном спросил Панаит, хотя Лучиан почувствовал, как важен для майора этот вопрос.
- Я этого не спросил, — ответил Здренгя, — так как заметил, что «Грач» скуп на слова.
- Его приметы?
- Среднего роста, ловкий, лет тридцати пяти, Лицо белое, как у женщины, и… Хватит! — крикнул вдруг арестованный. — Хватит! Больше ничего не скажу… ни слова…
Майор посмотрел на возбужденное лицо арестованного и, не настаивая на последнем вопросе, дал ему подписать показание. Лучиан отправился перепечатать текст допроса. Здренгя увели, и Панаит остался один. Лицо майора стало сосредоточенным, мысль работала в одном направлении — разгадать маневр врагов. Он хорошо знал, в каком состоянии находится стройка, — она была еще далека от завершения.
«Что интересует врага в настоящий момент? — спрашивал себя Панаит. — Фотографирование? Саботаж на производстве? Кто такой „профессор“? А может быть, „Ариец“ и „профессор“ одно и то же лицо?»
Анализируя, сравнивая и оценивая добытые данные, майор постепенно пришел к выводу, что сейчас врагов может интересовать в первую очередь цель строительства и его чертежи.
Довольный своим выводом, Панаит поднял трубку телефона и набрал номер.
- Алло, докладывает майор Панаит. Да, товарищ полковник, Здренгя дал полные показания. Да… понял… выхожу.
Он положил трубку и вдруг заметил Лучиана, вошедшего в кабинет во время его разговора с полковником.
- Я принес текст допроса, — доложил старший лейтенант.
- Хорошо. Подождите меня здесь, — сказал майор, направляясь к двери. Через час он вернулся.
- Немедленно нужно поставить в известность капитана Фрунзэ о приметах «Грача», — сказал он Лучиану, — и сообщить ему, чтобы он занялся, этим типом. Да, пусть он после обеда зайдет, встретимся. Я лично скажу ему, что надо делать дальше. Есть работа и у нас, товарищ старший лейтенант. Нужно срочно установить, кто такой «профессор».
«К-4» готовится
Манека был спокоен. По плану, разработанному с «Арийцем», все шло хорошо. Уже около двух недель он под именем Григореску Михай работал слесарем-механиком в одном из больших домов на бульваре Дача и имел в подвале комнатку.
С первого дня работы Манека сказал себе, что нужно завоевать доверие жильцов. Применяя все знания, полученные в свое время в Политехническом институте и в шпионской школе, он ремонтировал водопровод, чинил жильцам электроприборы, а иногда ему удавалось блеснуть искусством слесаря.
Жильцы были в восторге от старательного и услужливого Манека. Спустя месяц общее собрание жильцов выдало ему денежную премию. Принимая конверт с деньгами, Манека — Григореску с «волнением» сказал:
- Товарищи, я с еще большим старанием буду нести свою службу и заботиться о нашем доме, о всех вас…
Однако на деле все заботы шпиона, все его мысли были направлены к квартире № 12 на втором этаже, где проживал инженер Василе Контраш. «Вот о ком мы позаботимся как следует», — злорадно размышлял Манека.
Иногда в подвальную комнатку заглядывала Грета Мюллер — домработница Контраша. Эта была высокая женщина с красивой фигурой. Пышные светлые волосы ее были собраны в старомодный узел. Грета нравилась Мирче, но когда он однажды обнял ее за талию и притянул к себе, она вырвалась.
- Мы здесь не для этого.
Правда, она не долго противилась своему новому партнеру по опасной игре, а Манека, довольно потирая руки, думал: «Неплохо я устроился».
И только выходя на улицу, он вспоминал трудное задание, которое надо было во что бы то ни стало выполнить.
