Александр Василевский - Люди молчаливого подвига
Сухов с нескрываемым любопытством смотрел на карту Чехословакии: по предыдущему заданию ему были хорошо знакомы некоторые районы.
— Командование приняло решение об изменении плана использования лично вас, — подполковник разом рассеял все неясные вопросы. — Ваш вылет в Польшу отменяется.
От природы неразговорчивый лейтенант удивленно посмотрел на начальника отделения, но ничего не спросил.
— Вы назначаетесь командиром разведывательной группы, которой предстоит в срочном порядке десантироваться в глубь Чехословакии, в Северную Моравию. Вы должны будете организовать разведку войск противника в районе городов Всетин, Валашске-Мезиржичи, Френштат.
Подполковник обстоятельно рассказал об обстановке в планируемом районе действия группы, о предстоящих задачах разведчиков. Особое внимание он обратил на крайнюю заинтересованность командования в тщательном и круглосуточном контроле за перевозками противника по железной и шоссейной дорогам, проходящим через Валашске-Мезиржичи на север, в сторону Моравской Остравы.
— Предложения о составе разведгруппы доложите завтра. В ее состав можете включить пять-шесть человек. Рекомендую взять двух радистов и бойца, владеющего чешским и немецким языками.
— Товарищ подполковник, о составе группы я готов доложить сейчас.
— Слушаю вас.
— Прошу разрешения в группу включить всех бойцов, с которыми мы были на последнем задании. Прекрасные разведчики. Сработались…
— Следовательно, вашим заместителем остается Фильчагин. Правильно я вас понял?
— Так точно. На четырех предыдущих заданиях он был моим заместителем. Великолепный боец. Двадцать третьего года рождения, комсомолец. До войны жил в Горьковской области, работал в колхозе. Трудолюбивый человек. Смел, решителен, вынослив.
— Знаю, знаю, что вы высоко цените Фильчагина.
— Прошу старшим радистом назначить Малышева, а вторым радистом — Гоменко.
— Не возражаю. Кстати, как проявил себя Малышев?
— Превосходный радист. Самый молодой в нашей группе боец. Когда война началась, ему было только шестнадцать лет. Тогда он учился в московском ремесленном училище. А сегодня Николай Малышев стал отличным специалистом своего дела. Исполнительный, серьезный. Он у меня в группе за начальника штаба был.
— Второй радист, по-видимому, будет и переводчиком. Он, насколько я помню, до сорокового года был гражданином Румынии.
— Так точно! Могу доложить, что Гоменко из крестьянской семьи. Ему около тридцати лет. Рассудительный и находчивый разведчик. Владеет немецким языком, поэтому сможет принимать участие при допросах пленных. Еще одним переводчиком у нас будет Януш Шваб. Мы его зовем Иваном. Незаменимый человек.
— Видите, как изменилось ваше мнение о Швабе, — с улыбкой заметил подполковник. — Помню, с какой осторожностью вы относились к нему летом сорок четвертого, когда вам предложили этого словака включить в состав разведгруппы.
— Совершенно верно, колебался я тогда. Не доверял новому бойцу с такой фамилией. Да и как доверишь человеку, который совсем недавно воевал в рядах фашистской армии. Но вскоре Иван доказал, что у нас он оказался не случайно. Бойцы быстрее меня поняли душу Ивана и поверили ему. Не ошиблись в нем… Хороший воин, патриот своей Родины, люто ненавидит фашистов.
— Мне запомнилась первая встреча с Янушем Швабом. Тогда он подробно рассказывал о своем нелегком жизненном пути. До тридцать девятого года был гражданином Чехословакии. А потом, вы знаете, что гитлеровцы в марте тридцать девятого года разорвали Чехословакию на куски. Чехию и Моравию они присоединили к Германии на «правах» протектората. Часть Словакии объявили так называемым самостоятельным государством, а южные районы Словакии передали Венгрии. Так Шваб и стал гражданином буржуазной Венгрии, вступившей в союз с Гитлером.
В октябре сорок второго Шваба мобилизовали в армию, обучили стрелять из пулемета и бросили на Восточный фронт сражаться на стороне гитлеровцев. День двадцать восьмого июля сорок четвертого года стал для него незабываемым. Тогда Януш попал в плен к Красной Армии. Плен перевернул у него все взгляды на войну, и он, став антифашистом, взял в руки советский автомат, считая теперь целью своей жизни борьбу с ненавистным гитлеризмом…
— Вот и весь состав нашей группы, — продолжал докладывать Сухов. — Все бойцы — рабочие и крестьяне нескольких национальностей. Я сам рабочий и горжусь, своими товарищами. Ведь рабочий и крестьянин — главные должности на земле.
— Слышал я, что кто-то вашу группу назвал маленьким интернационалом.
— Так точно. Настоящий интернационал трудящихся получился!
2.
Ветер, усилившийся с утра, разрывал неторопливо скользившие над Прагой дождевые облака и гнал их на северо-запад. После двухдневного моросящего дождя засияло голубое небо.
К полудню на залитых солнцем городских улицах обсохла гранитная брусчатка, оживилось движение. Около пяти часов вечера из охраняемого гестаповцами особняка на одной из тихих улиц вышел худощавый, среднего роста человек в непритязательном гражданском пальто и кепке. Это был Хельмут Брюль. Он неторопливо огляделся по сторонам и, заложив руки за спину, устало зашагал к стоявшей неподалеку автомашине, плюхнулся на переднее сиденье старенького «оппель-капитана» и, закурив сигарету, взялся за ключ зажигания.
«Оппель», миновав черту города, мчался по извилистой асфальтированной дороге на загородную виллу, принадлежавшую управлению гестапо протектората Чехии и Моравии. Брюль был в полном отчаянии: его неожиданно переводили на новое место работы в прифронтовой зоне.
«Этот одноглазый верзила из Чернинского дворца, — проклинал он статс-секретаря протектората группенфюрера СС Карла Германа Франка, — до смерти перепугался недавнего восстания словаков, вот и решил сейчас для устрашения чехов предпринять какие-то хитрые шаги. Торопится статс-секретарь получить новые награды… А мне опять надо сочинять правдоподобные небылицы о своей жизни, выдумывать новую биографию и втираться в доверие к своим врагам. Риск большой. С этими чешскими фанатиками ухо надо держать востро. Если они догадаются, кто я такой, возмездия не избежать…»
Группенфюрер СС действительно был крайне обеспокоен значительным оживлением деятельности антифашистских организаций. Он требовал от местных органов безопасности принятия самых срочных и решительных мер для наведения порядка, угрожая уничтожить непокорившихся, сжечь дотла населенные пункты, в которых будут обнаружены подпольные организации сопротивления «новому порядку» или будут укрываться партизаны.
В те же дни в штабе 1-й танковой армии вермахта представители служб безопасности разрабатывали планы расчистки тылов своих частей и соединений от партизан, антифашистских организаций и разведывательных групп. СС, СД, гестапо, полевая тайная полиция, жандармерия и местные полицейские органы поспешно разрабатывали планы карательных операций. Для контроля за эфиром выделялись специальные радиотехнические средства, привлекались пеленгаторные службы сухопутных войск и люфтваффе. Особые надежды Франк возлагал на лжепартизан и глубоко законспирированную агентуру гитлеровских служб безопасности.
…Вскоре Хельмут Брюль появился в городе Границе. Через три-четыре дня был уже в Валашске-Мезиржичи. А еще сутки и Брюль, как ищейка, вынюхивает Всетин. Рожнов, Френштат, Пршибор — тоже под его неусыпным контролем. Снует по селам, деревням и хуторам восточных районов Моравии этот вежливый, седовласый господин, тайно получающий в гестапо инструкции и солидные суммы. Он выискивает жертвы, пользуясь доверием людей, не догадывающихся, с кем они имеют дело. Да и в гестапо лишь очень ограниченный круг лиц знал истинную биографию этого матерого агента по кличке Альпинист. С 1934 года жил он под чужими фамилиями. Сначала разъезжал по Европе с паспортом Курта Вернера, выдавая себя за журналиста. Года через три в отелях Нового Света представлялся туристом Джоном Фергюсоном. Позднее этот человек превратился в коммерсанта Хельмута Брюля… Преданно служа гестапо, Альпинист-Брюль зарабатывал немалые деньги и, не решив, как их разумно использовать, вкладывал в банки. Одолевавшая его всю жизнь скупость, с годами превратилась в алчность, и Брюль ненасытно выискивал все новые и новые жертвы. Несколько лет назад он напал на след и содействовал раскрытию одной антифашистской организации на Балканах, позже принимал участие в создании отрядов лжепартизан на территории протектората Чехии и Моравии. Альпинист сумел раскрыть две искусно законспирированные шпионские организации англичан в рейхе… Нет, не зря он был удостоен фашистских наград. Сам Брюль считал, что ему чертовски везет, и он уверенно приближается к зениту карьеры агента гестапо, наращивая свои капиталы. Но вот дела на фронте развивались не в благоприятном для фашистов направлении, и Брюль все чаще задумывался, как быть? Не просчитаться бы в решающий момент!..