Джон Ле Карре - Ночной администратор
– Почему бы тогда не вызвать охрану? – предложил Джонатан, обращаясь не столько к Джед, сколько к цветам. – Вон на стене, рядом, специальная кнопка. Но можно и по внутреннему телефону, что предпочитаете. Нужно набрать девятку, и я должным образом расплачусь за свое нахальство. Дэниэл плачет не потому, что ушибся. Он не хочет возвращаться в Лондон и не желает делить тебя с Кэролайн и ее детишками. Он хочет всю тебя целиком.
– Выйдите, – сказала она.
Но его спокойствие было непоколебимо, так же как и беспокойство за нее. В том, что происходило между ними, главенствовал он. Время прикидок и репетиций миновало. Настал момент действовать.
– Прикрой дверь, – тихо велел он. – Сейчас не лучший момент для беседы, но мне есть что сказать, и я не хочу, чтобы Дэниэл слышал. Он и так слишком много всего слышит через стенку.
Она пристально взглянула на него, и он прочел на ее лице неуверенность. Она закрыла дверь.
– Я одержим тобой. Я не могу выбросить тебя из головы. Это не значит, что я влюблен в тебя. Но я просыпаюсь и засыпаю с тобой. Я не могу почистить зубы, чтобы заодно не почистить и твои, но большей частью я ссорюсь с тобой. В этом нет логики, как нет и удовольствия. Я не слышал от тебя ни одной стоящей мысли, в большинстве своем то, что ты говоришь, – просто высокопарная ерунда. Тем не менее всякий раз, когда мне приходит в голову что-нибудь веселое, я хочу посмеяться вместе с тобой. А когда я грущу, мне хочется, чтобы ты утешила меня. Я не знаю, что ты из себя представляешь, если вообще хоть что-нибудь представляешь. И для чего ты здесь? Может быть, чтобы пить пиво, или ты смертельно влюблена в Роупера? Уверен, ты и сама не знаешь. У тебя в голове, наверное, полная мешанина. Но это не меняет дела. Я негодую, я дурею, мне хочется свернуть тебе шею. Но это все та же одержимость.
Он говорил для себя, и ни для кого другого. Хотя безжалостный обитатель сиротского приюта, навсегда поселившийся в нем, не мог удержаться от того, чтобы не переложить часть вины на ее плечи.
– Возможно, ты за мной слишком прилежно ухаживала. Помогала сесть. Сама присаживалась на мою кровать. Впрочем, это грех Дэниэла, потому что позволил себя похитить. Верней, мой, потому что позволил себя избить. И твой, потому что смотришь на меня так.
Она прикрыла глаза, и на мгновение показалось, что она спит. Но она тут же открыла их и подняла руку к лицу. Джонатан испугался, что не рассчитал удар и вторгся в ту уязвимую область, которую они тщательно друг от друга оберегали.
– Таких офигенно наглых вещей я в жизни не слышала, – сказала она несколько неопределенно после некоторой паузы.
Ее фраза повисла в воздухе.
– Томас, – сказала она, будто бы зовя на помощь.
Но он остался безучастен.
– О Господи, Томас... Черт... Но ведь это дом Роупера!
– Да-да, Роупера, а ты – его девушка. Но только до той поры, пока тебе это не опротивеет. А я чувствую, что очень скоро опротивеет. Кэролайн Лэнгборн ведь рассказала тебе, какой он аферист. Нет, это не пират и не картежник с Миссисипи, не романтический искатель приключений, или за кого там еще ты его принимала, когда вы познакомились. Роупер делает аферы с оружием, а значит, он немного убийца. – Это был, конечно, отчаянный шаг. Одним махом он нарушил все установки Берра и Рука. – Вот почему люди вроде нас с тобой ставят на себе крест, шпионя за ним. Повсюду в кабинете оставлены следы. «Здесь была Джед». «Это волос Джед Маршалл». Он убьет тебя за это. Вот что он делает. Убивает. – Джонатан остановился, чтобы проверить эффект своего полупризнания, но она словно застыла на месте. – Лучше пойду поговорю с Дэниэлом, – произнес он. – Что же с ним приключилось?
– Бог его знает, – ответила она.
Когда он выходил, она повела себя несколько странно. Поскольку она все еще стояла в дверях, то слегка отступила, освобождая проход, что могло быть обычной вежливостью. Но потом, повинуясь какому-то неясному импульсу, опередила его, схватилась за ручку двери и отворила ее, как будто его руки были заняты и он был неспособен сделать это сам.
Дэниэл лежал на кровати с книжкой о чудовищах.
– Джед все преувеличила, – объяснил он. – Мне просто стало обидно. А Джед рассвирепела.
19
Вечером того же дня Джонатан был все еще жив, небо все еще сияло над ним, бандиты-охранники не соскакивали на него с деревьев, когда он возвращался по туннелю к дому Вуди. Все в том же ритме трещали и звенели цикады. Солнце скрылось за горой Мисс Мейбл, смеркалось. Он поиграл в теннис с Дэниэлом и детьми Лэнгборна. Поплавал с ними, послушал Исаака – тот рассказывал об успехах «Тоттнем хотспер», Эсмеральду – она поделилась своими мыслями по поводу злых духов и Кэролайн Лэнгборн – последнюю занимали мужчины, брак и ее собственный муж.
– Дело тут, Томас, не в неверности, а во лжи. Не знаю, для чего я вам рассказываю это. Может быть, потому, что вам знакомо слово честь. Мне плевать, что он говорит о вас. У всех свои проблемы, но честь видишь сразу. Если бы он только сказал мне: "У меня роман с Анабеллой, – или с кем у него там сейчас роман, – и это еще не все, я собираюсь продолжить этот роман", – ну, я бы сказала: "Ладно. Чему быть, того не миновать. Только не думай, что я буду хранить тебе верность, если ты ее не хранишь". Это, Томас, я могу пережить. Такова женская участь. Мне просто обидно, что отдала ему все деньги и содержала его годами, и папа платил за обучение детей только для того, как выяснилось, чтобы он кидался на каждую проститутку, бросая нас, пусть не без гроша, но и не так чтобы очень при деньгах.
Он еще два раза мельком видел Джед: первый раз – в летнем домике, одетую в широкий желтый халат и пишущую письмо, второй раз – бредущую за руку с Дэниэлом по полосе прибоя в подоткнутой юбке. А когда он уходил из дома, то специально прошел под балконом ее спальни и услышал, как она говорит Роуперу по телефону:
– Нет, дорогой, он совсем не ударился, просто расстроился, и он очень быстро забыл об этом. Он сделал мне великолепнейший рисунок Сары, прогуливающейся по крыше конюшни, ты будешь просто в восторге...
И он подумал: "Теперь ты говоришь ему: «Это были хорошие новости, дорогой. Но угадай, кого я обнаружила в нашей спальне, когда поднялась наверх...»
Стоило ему добраться до дома Вуди, как время остановилось. Он осторожно вошел, рассудив, что, если бы охрана была поднята на ноги, она бы опередила его и уже была здесь. Поэтому он вошел с черного хода, обследовал весь дом и лишь после этого извлек маленькую металлическую кассету из фотоаппарата и острым кухонным ножом вырезал для нее дупло внутри книги «Тэсс из рода д'Эрбервиллей».
Дальнейшие события сменяли одно другое с методической последовательностью.
Он принял ванну. Одна мысль пришла ему в голову: «Ты сейчас как раз принимаешь душ, и некому подать тебе полотенце».
Он сварил себе куриный суп из остатков, подаренных Эсмеральдой, и подумал: «А теперь вы с Кэролайн сидите во внутреннем дворике, поедаете морского окуня в лимонном соусе, приготовленного Эсмеральдой, и ты слушаешь очередную главу из жизни Кэролайн, а ее дети в это время поглощают чипсы, „кока-колу“ и мороженое и смотрят „Нового Франкенштейна“ в игровой Дэниэла, а Дэниэл читает, лежа в своей спальне, закрыв дверь и ненавидя эту свору».
Потом он лег в постель, где уже ничто не мешало ему думать о ней, и пролежал до полпервого. У дверей послышались крадущиеся шаги. Совершенно голый, он соскользнул бесшумно на пол и схватил металлическую кочергу, которую предусмотрительно положил под кровать. «Пришли за мной. Она свистнула Роуперу, и они собираются проиграть со мной вариант Вуди».
Но что-то в нем возражало против такого поворота событий, что-то проснувшееся в нем с того момента, когда Джед обнаружила его в своей спальне. И он успел убрать кочергу и завязать саронг, прежде чем она постучала в дверь.
Она тоже оделась для своей роли: пришла в длинной темной юбке и такой же накидке, и он не удивился бы, если б она накинула на голову капюшон, как заправский Дед Мороз. Но капюшон просто болтался сзади, что было ей очень к лицу. В руках она держала фонарик, и пока он закрывал дверь на цепочку, она положила его на коврик и еще плотнее закуталась в накидку. Она стояла к нему лицом, драматически скрестив руки у горла.
– Тебе нельзя было приходить. – Он быстрым движением задернул шторы. – Кто тебя видел? Кэролайн? Дэниэл? Ночная охрана?
– Никто.
– Не может такого быть. А парни в сторожке?
– Я шла на цыпочках. Никто не слышал.
Он недоверчиво посмотрел на нее. Не то чтобы не верил, просто уж слишком безрассудно она себя вела.
– И что тебе предложить? – спросил он тоном, означавшим: раз уж ты здесь.
– Кофе. Кофе, пожалуйста. Но специально варить не надо.
«Чашечку кофе. По-египетски», – вспомнил он.
