Личная жизнь шпиона. Книга первая - Андрей Борисович Троицкий
— Оно большое?
— Десять страниц на машинке через полтора интервала.
— Как ты вычислил, сколько страниц получится на машинке? Ведь письмо еще не напечатано. У тебя с собой рукописный экземпляр?
— Я выучил текст и посчитал число знаков, а потом разделил на стандартное число знаков и строк на машинописной странице. Оно было больше, но я кое-что сократил. Осталось главное. Начальство не любит длинных текстов. Я помню его наизусть, каждое слово.
— Ну, продолжай…
— Содержание письма — это несколько эпизодов из практики хозяина антикварного магазина. Он коренной американец. Так вот, за последние годы он получил из Москвы много золота и ювелирных изделий, которые распродал. А деньги спрятал в надежном месте. Таков был приказ Москвы: получить товар, продать его и спрятать наличные. Сначала он думал, что все делает правильно, однако со временем стали появляться сомнения. Он уже не верил, что приказ, отданный первыми лицами КГБ, имеет законную силу. В письме он поделился мыслями о ценностях, которые пришли из Москвы и были распроданы частным коллекционерам и спекулянтам.
— Письмо в одном экземпляре? В смысле, ты хочешь направить его кому-то еще?
— Если письмо не дойдет до Пельше или ему не дадут хода, есть еще один адресат. Тоже большой человек.
— Тогда сделай сразу два экземпляра.
— Господи, Марго… Начальники не читают вторых экземпляров, сделанных под копирку. Это унижает их достоинство. Взглянут — и в корзину. Хранить второй экземпляр негде. Один обыск был перед моим возвращением. Они могут вытянуть меня куда-нибудь на целый день, подберут отмычки к новым замкам и войдут. Тексты двух писем должны быть напечатаны на разных машинках. У меня есть другая. Не забудь: перед передачей письма съезди на дачу, остановись на мосту и сбрось машинку в реку.
— Хорошо, сделаю. Кстати, партийные функционеры осторожные люди, поэтому они там, сидят на белых облаках, свесив ноги, а мы с тобой здесь. У нас есть окно с видом на скверик, где выгуливают собак. Но скоро и этого не будет. Только решетка и снизу намордник, чтобы зеки даже тюремного двора не видели.
— Если есть шанс, надо действовать.
Маргарита встала, отдернула штору и открыла окно, чтобы комната проветрилась.
— Ну вот, напрасно я маникюр делала, — сказала она. — Иди на кухню и печатай, пока я не передумала. Но послушай: я проснулась ночью и вспомнила: утром он приедет. И я скажу, что он сумасшедший. Ну вот, сказала. Ты хочешь выйти на чиновников, статус которых равен статусу председателя КГБ. И передать им, образно говоря, ящик динамита. Теперь подумай и скажи. Ты знаешь много людей, которые на партийной лестнице стоят выше председателя КГБ? Которые могут с ним тягаться? Сколько их? Двое, трое…
— Марго…
— Ну, ответь, пожалуйста…
— Дело не в каком-то одном человеке. Нужно передать письмо председателю Комитета партийного контроля СССР. Если Пельше его прочитает, он должен будет подобрать людей и начать проверку. Все очень серьезно. И дело не в том, чтобы снять председателя КГБ Андропова с работы и отправить на помойку.
— Алеша, дорогой мой, я не разведчица. Но вдова разведчика. И представляю сценарий будущих событий. Пельше подготовит документы, может быть, доложит Брежневу. Тот просмотрит бумаги, положит их в ящик стола. А на следующий день обо всем забудет.
* * *
— Наверху главные решения принимает не один человек, — сказал Разин. — Не Брежнев решает, не Устинов, а Политбюро ЦК КПСС. Когда вводили войска в Афганистан, Брежнев был против. Но большинство членов Политбюро проголосовало «за». Все серьезные решения — коллективные. У Брежнева много власти, но он не может снять председателя КГБ и начать чистку в конторе. А Политбюро может. Говорят, Пельше — честный человек.
— Послушай. Через некоторое время оперативники КГБ просчитают, кто автор письма, как оно могло попасть в Комитет партийного контроля, минуя канцелярию. Ведь письмо не было зарегистрировано. Значит, его подложил кто-то из сотрудников аппарата. Нас с тобой возьмут в одно и то же время, чтобы не успели друг друга предупредить. Потом несколько допросов. Говорят, что женщины умеют терпеть боль дольше, чем мужчины. И ты наверняка думал об этом. Не мог не думать.
— Мы будем действовать так, как договаривались. Ты оставишь письмо у Пельше. На следующий день получишь испанский паспорт со всем штемпелями и печатями. Плюс приличную сумму, на которую можно прожить в Европе года два. Ты сможешь улететь из Москвы хоть в тот же день. Если у тебя есть сомнения, откажись. Последствия могут быть серьезными… Ну, ты представляешь. Мне не хочется об этом даже думать.
— Я уже все обдумала. Вот тебе только одна короткая история. Помню я одну даму, ее муж работал под журналистским прикрытием, они жили во Франции лет пять, потом мужа отозвали обратно в Москву. Тут он года три работал в какой-то газете. И очень скучал по загранкомандировкам. И вот его отправили в Лондон, всего на пару недель, якобы освещать какие-там игры. Он перебежал к англичанам и сдал им всех, кого знал. Наверное, он не думал о жене и ребенке, которых оставил в Москве. Но с его близкими ничего ужасного не случилось. Может быть, его Женечка стала хуже питаться и хуже одеваться. И всех дел.
— Ее выгнали с хорошей работы, — сказал Разин. — Выселили из хорошей квартиры. Не стало друзей, подруг… Она жила почти в полном вакууме. Не водила ребенка в сад, потому что боялась за него. Они сидели дома, но скоро кончились деньги и пришлось выйти. Женечка распродала ценные вещи и хорошую мебель, устроилась на одну копеечную работу, потом на две сразу…
Разин закончил печатать чуть ли не ночью. Сразу засобирался домой, поцеловал Маргариту в щеку и поспешно ушел, словно боялся, что в последнюю минуту она окликнет и попросит остаться. А он не сможет отказаться.
Глава 40
Почти весь день Греков провел за рулем, он направился в другой конец области, по плохим дорогам кое-как добрался до Дмитрова, там заправил машину, эта процедура заняла всего минут двадцать, очередь шла быстро, на заправке не разрешали наполнять запасные
