Сирийская жара - Ирина Владимировна Дегтярева
— Вот так и спалил меня, — вздохнул Горюнов. — Чего мы будем куковать в модуле, как три кукушки, не уместившиеся в одних часах? Переночуем, искупаемся и поедем в Хмеймим. Может, уже эксперты из Москвы прилетят. Хотя нового мы ничего не узнаем. Разве что спецы поработают с видеозаписью, чтобы морды этих упырей увеличить.
Квартира в Латакии оказалась в замызганной пятиэтажке, на четвертом этаже. Во дворе сидели соседи, шумно приветствовавшие по-арабски Горюнова, которого называли Кабиром. Он пожал им руки, передав Егорову пакеты с продуктами, которые они купили по дороге в маленьком магазинчике.
— Чего они хохочут? — негромко поинтересовался у Зорова Василий.
— Говорят, что он гостеприимный хозяин. Меня они знают, — Мирон тоже заговорил по-арабски, и раздался новый взрыв хохота.
Один из сирийцев метнулся в подъезд и вынес в тазу штук шесть рыбин, кажется, сибаса. Таз перекочевал в руки Мирона. Он брезгливо морщился, глядя на вяло толкавшихся лбами друг о друга рыбин, но вежливо улыбался. Кабир дал денег рыбаку. Как успел заметить Егоров, с десяток зеленых тысячных купюр сирийских фунтов. Юноша обрадовался.
— Это примерно тысяча триста на наши деньги, — пояснил Мирон. — Пошли, я хоть душ приму. А то ощущение, что песок забрался даже в мозг и шуршит между извилинами.
— Были бы извилины, а песок начистит их до блеска, — начал снова шутить Горюнов. Пообщавшись с сирийцами, он вроде начал оттаивать.
В маленькой квартирке из двух комнат, где пахло, как в казарме, оружейной смазкой, табаком, кофе и одеколоном, Петр ушел на кухню и принялся готовить рыбу, ловко разделав ее десантным ножом.
Василий, сонный, встал в очередь в ванную, прислонившись спиной к бетонной стене, где было чуть прохладнее. Над дверью ванной располагалось матовое зеленое стекло, на котором мелькали блики воды.
Старенький кондиционер только включили, и он тарахтел, как трактор, поставляя в квартиру пока теплый воздух с привкусом мокрой пыли. Его тут отродясь не чистили, и можно схватить легионеллёз. Но Егоров старался об этом не думать и пресечь поток кровавых картинок, ползущих по сетчатке прикрытых глаз так же, как ползли по стеклу над ванной водяные блики.
После душа слегка прояснилось в голове. Можно было почувствовать, что ты человек и что ты живой человек, а не лежишь там вместе с парнями в той воронке, как в братской могиле. И эта мысль «Я жив!» вызвала такой зверский аппетит, что Василий умял целую рыбину, даже не заметив костей.
— Котяра, — по-отечески похвалил Горюнов удовлетворенно и выставил на стол бутылку арака.
— Я не буду эту анисовую дрянь! — возразил Зоров, деликатно выкладывающий частокол из костей по краю тарелки.
— А есть и нашенская, — не растерялся полковник и бухнул непочатую бутылку, выудив ее из-под стола.
— Не пей с ним, — посоветовал Мирон. — Его не перепьешь.
— Да я и не задавался такой целью. — Василий хлопнул рюмку водки, заел ее салатом из помидоров и огурцов, нарубленных крупно, от души с луком и дольками зеленых мандаринов.
К удивлению майора, Горюнов купил целый пакет мандаринов с абсолютно зеленой шкуркой, но, как выяснилось, спелых и поразительно сладких. Уже начинался сезон цитрусовых. Пока сегодня мотались по городам и весям Сирии, Егоров видел много зацветших деревьев, покрытых фиолетовыми, розовыми и белыми цветами, мясистыми и наполнявшими воздух дурманящим ароматом.
— Я на боковую, — с трудом произнес он.
Глаза слипались. Вася добрел до спальника, расстеленного на полу, плюхнулся на него, повернулся к стене и тут же засопел.
— Младенец! — сказал о нем Петр. — Выпить не с кем. — Он закупорил бутылку и спрятал ее в холодильник.
— Любишь ты кого-нибудь напоить, а потом сидеть напротив и в глаза заглядывать. Что за удовольствие? — с затаенной обидой выдал Мирон. — Сам ведь как слон толстокожий. Все правила нарушаешь, плевать тебе на конспирацию, законы контрразведки. Живешь как нелегал до сих пор. Все соседи знают, что ты сюда русских водишь. Донесет кто-нибудь боевикам. Накроют тебя здесь…
— Пошли спать, утонченная натура.
Зоров занял плацдарм на диване, Горюнов, черный от загара, морской звездочкой раскинулся на большой кровати в спальне на белой простыне на правах хозяина. К звукам кондиционера присоединилось акапелльное похрапывание.
* * *Через два дня после приезда Егорова в Сирию турки прекратили боевые действия. А уже двадцать второго октября был заключен меморандум между Россией и Турцией о совместном русско-турецком патрулировании буферной зоны, отведении курдов из нее, но уже под контролем России и с гарантией безопасности.
А тем временем сирийцы все больше восстанавливают контроль над собственной территорией. Только еще остаются американские базы на нефтяных месторождениях, где американцы приросли, как навозные жуки, и тянут ресурсы из чужих недр. Все в русле старых и недобрых ковбойских фильмов, пропагандирующих силу и наглость.
В отместку за неудачу в реализации сепаратных договоренностей Штаты в эти же октябрьские дни признали геноцид армянского народа турками, чего не делали десятилетиями. Нажали на очередную больную мозоль Турции.
Октябрь 2019 года. МоскваУ Егорова перед глазами еще стоял пляж Сахра абъяд с белыми слоистыми скалами, расположенными по берегу и торчащими прямо из бирюзового моря, как куски слоеного торта. Там под ногами хрустела галька вперемешку с ракушками и клешнями крабов. Попадались и опустевшие панцири морских черепах, словно им надоела война, они сняли камуфлированные доспехи и голышом ушли купаться.
Но больше всего на берегу валялось мусора. Когда-то красивое, место отдыха опустело и заросло банками из-под газировки, пакетами и еще бог знает чем.