Крэйг Томас - Схватка с кобрами
Хайд распрямился. Сердито завывал ветер.
– Пятнадцать миль... может быть, двенадцать. Может, и меньше! – крикнул он, зная, что идти все время в гору. – Тронулись.
Придерживаясь дороги, пошел прочь от Касса. Его вдруг поразило, что полчаса назад он ехал по ней на машине... по такой узкой и извилистой предательской дороге. Под башмаками скрипел снег. Не оглядываясь, остановился.
Спустя, как показалось, долгие минуты сквозь ветер расслышал позади скрип башмаков; медленные, нерешительные, но приближающиеся шаги. Тряхнув головой, отвернув лицо от снега, зашагал вперед.
* * *Сначала это был не Париж, а выложенное огнями огромное круглое пространство. Потом, когда "747-й" снизился над городом, она разглядела черную змею Сены и ярко освещенные пятнышки Триумфальной арки и Эйфелевой башни. Другие ориентиры не нашла – взгляд непрерывно отвлекался на двух индийцев по ту сторону прохода, так же, как и она, делавших вид, что увлеченно разглядывают город. По улицам непрерывным потокам спешили светлячки фар, потом чередованием светлых и темных пятен пошли пригороды, и в конце разлилось сияние огней аэропорта.
О, Хайд...
Его стихия – земля... особенно он нужен теперь, после того как сядет самолет. Сердито взглянула на двух вроде бы не обращающих на нее внимания, чтобы убаюкать ее бдительность, и, разумеется, молчаливых индийцев.
Дорожная сумка застегнута, уже поданное пальто на коленях. Испуганно вздрогнула от звука защелкиваемой пряжки привязного ремня. Индусы даже не пошевельнулись. Распространяя навязчивый аромат дорогого лосьона после бритья, мимо проплыл бизнесмен. Рубашка на спине помята. Бортпроводницы подправили помадой улыбки. Сказывалась разница во времени – Роз до изнеможения хотелось спать. Преодолела себя – если сумела бодрствовать всю дорогу, то теперь-то справится.
Надо ли спешить к двери? Быть впереди или позади? В туннеле для прибывших пассажиров нельзя оказаться в самой давке. Иголка, один легкий быстрый укол, и, когда она упадет, они уже будут в тридцати ярдах, на надежном расстоянии от нее. Значит, первой в дверь.
Аэропорт вдруг оказался совсем близко, под самым крылом. Свет фонарей и фар на шоссе, за ним огни посадочной дорожки – она напряглась, вспотели ладони – и толчок. Приземлились. Рев тормозящих двигателей. Размазанные ленты огней, потом различимых по отдельности, замедляющих бег. Раздражающая, набившая оскомину мелодия в динамике и объявление о посадке на французском, английском, хинди – en Paris, l'heure est... на ее часах 9.30. По расписанию. Там, где сейчас Хайд, 2.30 утра.
"Боинг" свернул с посадочной на рулежную дорожку, и в иллюминаторе, по которому побежали капли конденсата, запрыгало здание аэровокзала. Она попыталась вспомнить сложное, в виде колеса со спицами, расположение здания аэропорта имени Шарля де Гол-ля, но в памяти всплывала воскресная поездка в Париж с Хайдом, и это лишь путало мысли и раздражало. Кажется, багажный зал в конце спицы этажом ниже.
"747-й" сбавил скорость. Она следила за двумя индийцами. Один влезал в пиджак, второй, поправив галстук, стал надевать ботинки. Как и остальные бизнесмены и немногие находящиеся в салоне первого класса женщины. Все нормально, ничего ужасного теперь не случится, сели. Полное облегчение.
Навстречу надвигалась плотоядная пасть туннеля. Французский поцелуй, мелькнуло сравнение, правда, не вызвавшее улыбки; ее вдруг снова охватил страх. Подхватив сумку, вскочила на ноги и направилась по проходу к двери. Бортпроводница, бросив неодобрительный взгляд, продолжала возиться с дверью. В первый момент Роз почувствовала, что в Париже холоднее, чем в салоне, но ее тут же охватил собственный жар. Оглянулась. Двое индийцев с портфелями в руках вытянулись чуть ли нее по стойке "смирно"... разочарованно глядя, пропустили бесцеремонно протиснувшуюся вперед пару. Как только открылась дверь, Роз, проскользнув мимо бортпроводницы, почти бегом заторопилась по устланному дорожкой пандусу, прислушиваясь к раздающимся сзади первым торопливым шагам и глухому шуму голосов пассажиров. Тяжелая сумка. Оглянулась. Пара – она в меховом манто, он в водолазке и кашемировом джемпере, – будто собираясь первой попасть на распродажу, спешила впереди индийцев. Но индийцы по-прежнему держались уверенно, глядя на нее с небрежным презрением. Для них она была всего лишь спасающейся бегством одинокой женщиной. Свернула в длинный ярко освещенный туннель с движущейся шуршащей дорожкой. За окнами самолет, к нему уже подкатил фургон с провизией.
Ступила на дорожку и торопливо зашагала, пружиня подошвами по резине. Оттолкнув или обойдя парочку, на дорожке появились и они. Не бежали, но торопились. Проходя мимо, уколют, сделают что-нибудь еще, дунут чем-нибудь в нос или рот. Встречает ли их кто-нибудь еще? Посмотрела вперед, в уходящий в даль туннель. Мелькание огней, людей, витрин. Миновала маленького вооруженного французского полисмена в кепи. Что она ему скажет? Те позади нее в двадцати ярдах и быстро нагоняют. Ноги не держат, бросает то в жар, то в холод. Пропади все пропадом, причитала она про себя. Шелли, черт бы тебя побрал, где ты?
Уже в десяти ярдах. Тот, что повыше, впереди своего сообщника. Дорожка под отяжелевшими, заплетающимися ногами казалась более вязкой. Полицейский теперь в пятидесяти, а то и больше ярдах позади. Семь ярдов, шесть шагов. Высокий прибавил шагу. Вспомнит ли кто-нибудь, что их не встречали, как дипломатов? Свяжут ли их с ней каким-либо образом? Пять шагов, четыре...
В конце туннеля люди. Мигая огнями и сигналя, мимо проехала багажная тележка. На ней женщина в инвалидной коляске. Рука схватила ее за рукав. Она замахнулась сумкой, но не попала в индийца, который, улыбаясь, спокойно отступил в сторону. Шедший сзади протиснулся вперед, преградив ей путь. Роз ухватилась рукой за движущиеся перила. Плакат с Эйфелевой башней, еще один с площадью Согласия, тигриная морда среди зелени – волшебный Кашмир. Боже...
Рослая элегантно одетая парочка шествовала ярдах в двадцати позади. За ними с гоготом валили пассажиры всех классов. Полицейского не видно – исчез где-то в глубине туннеля. Индиец, как бы отбиваясь от ее сумки, взмахнул портфелем. Она была уверена, что на конце портфеля что-то блеснуло. Игла. Теряя равновесие, отпрянула назад. Все, за исключением ее реакции, происходило с ужасающей быстротой. Споткнулась. Он замахнулся снова – в ребре портфеля действительно что-то блеснуло. Ужасно медленно она отпрянула назад. Зацепившись о что-то каблуком, упала навзничь в конце дорожки. Индиец с деланным сочувствием моментально наклонился над ней. Перед глазами портфель, загораживавший все остальное. В ушах шум, похожий на человеческие голоса...
* * *Приподнявшись из-за камня, Хайд дважды выстрелил. Мелькавшая в крутящемся снегу тень исчезла. Снег теперь налетал порывами. В разрывах облаков проглядывали звезды. Изо рта валил пар. Он снова упал за камень. Сдунув с камня снег, просвистела пуля. Высоко в небе перевернутая улыбка ущербной луны. Удивленно смотрят вниз холодные звезды.
Их четверо, возможно, шестеро. Плохо, что неизвестно точно. Еще хуже, что столкнулись с ними почти нос к носу. Ветер сдувает снег с окружающих скал. Где-то глухо потрескивает лед. Где же Касс?
Сел, прижав "Калашников" к груди. Где? При первом выстреле Касс, отскочив, повалился вправо – уверен, что в него не попали. Сам на четвереньках подался влево. Десять минут назад. Тяжелый рюкзак давил спину, лямки врезались в плечи.
Луна, утихающий снегопад, проясняющееся небо, и они на тысячу футов выше границы леса, рядом с перевалом. Сердито завывает ветер. В разрывах снегопада сияет белая вершина Коз-Сар. На склонах сверкает лед; лед везде, куда ни глянешь. Другая планета.
Услышал, как после приглушенной команды кто-то задвигался. Приподнявшись над камнем, обросшим лишайником, выстрелил. Очертания шинели, потеряв форму, превратились в лежащую на снегу груду тряпья. Снова нырнул за камень. Дико взвизгнула отлетевшая рикошетом от скал ответная пуля.
– Касс? – позвал он. – Фил?
– Да! – услышал он. Голос потерялся в грохоте выстрелов в его сторону и туда, где, как он, так и они полагали, находится Касс. Там, за узкой тропой, у зажатого меж гор озерка. Они отдыхали, глядя на него или просто глазея по сторонам, когда раздался первый выстрел. – Да! – с вызовом крикнул Касс, когда стихли выстрелы.
Держится – пока что.
Пока не вызвали "вертушку"... Лунный свет отбрасывал тени. В облаках большие разрывы ясного неба. На западе темной серебристой лентой светилась река. Порывы ветра все еще чувствительны, но стрельбе не препятствовали, только мешали.
Вытянув шею, прислушался. Только ветер. Затем приглушенный стон и шорох. Пошевелился Касс. Два выстрела, жалобно взвизгнули пули. Куда ни посмотришь – бесконечные цепи гор. К западу Гиндукуш, к востоку Каракорум. Ничего, кроме гор. От одной мысли становилось невыносимо. Хайд смотрел, не появятся ли на фоне ледников и снежных полей навигационные огни. Не видно. От ветра слезились глаза. Создавая впечатление бездны, вниз обрывалась земля. Только впереди открывался путь – тропа и узкая щель Чиллинджийского перевала; не больше чем царапина на горной громаде.
