Стивен Хантер - Испанский гамбит
Он изогнулся и увидел в двухстах метрах от себя три тощие, одетые в серые мундиры фигуры. Они довольно спокойно прицеливались, и издали казалось, что они охотятся на голубей.
– Слева! – закричал он. – Эти скоты слева от меня!
Взвизгнула еще одна пуля.
– Да слева же, черт вас побери! – завопил он снова. Коленки его дрожали, руки ходили ходуном.
«Черт подери, черт-черт-черт-черт!»
Но тут с моста над ним застрекотал пулемет, гильзы дождем полились над перилами, а три мавра внизу рухнули в нити пулевого потока, выбившего тучи пыли и осколков камней у их ног.
– Торопись, старина, – послышался крик Джулиана. – Фрицы уже приготовились к штурму.
Оставалось лишь установить детонатор. Он выдернул его из кармана, неловко сунул в выступающий конец одной из свечей, почувствовав, как мягко вошел детонатор в восковую структуру шашки.
«Есть! Теперь эта чертова проволока. Если только… А-а».
Он размотал запальный шнур и попытался пальцами нащупать выступы детонатора. Хитрое дело.
«Вообще-то наверняка должен быть более легкий способ», – решил Флорри.
Дважды ему почти удалось их найти, но петля выскакивала и разматывалась. Проклятый плащ стал неимоверно тяжелым, не давал двигаться. Он пожалел, что не снял эту чертову штуку. Снова донеслось стрекотание пулемета Джулиана, другие тоже заговорили, и вдруг пугающий разрыв прогрохотал так, будто рядом сдетонировал артиллерийский снаряд. Флорри вздрогнул, испугался и чуть не разжал пальцы. Шрапнель пропела в воздухе, и тут же повис тяжелый запах порохового дыма. Он едва перевел дух.
– Вонючка, поторапливайся же, – позвал его Джулиан.
Флорри поднял глаза и увидел, что Портела уже исчез со своего места, то ли закончив дело, то ли убитый. Черт возьми! Он чувствовал, что силы уже на исходе. Наконец с великим трудом он ухитрился обмотать проволокой один из выступов и закрепить, завязав узлом. Отыскал второй и повторил процесс. И все это время его ужасно мучило сознание, что он делает что-то не так, недостаточно аккуратно. Но тут все ущелье словно ощетинилось огнем, наверное, подтянулись свежие силы. Оставалось только надеяться на то, что он сделал все правильно, ибо на проверку времени уже не было.
Флорри стал карабкаться наверх, подтягиваясь на опорных балках, а пули пели и пели вокруг, и он не сомневался, что в какой-нибудь ближайший момент одна из них пронзит ему хребет или череп. Но мавры были не лучшими стрелками, чем испанцы, – он добрался до верха и последним усилием перебросил тело через ограждение.
– Слава богу, – встретил его Джулиан и присел над ним, не выпуская из рук горячий автомат.
– Что у тебя с рукой? – испуганно спросил Флорри.
Ладонь у того была обожжена до красных пузырей от раскаленного ствола автомата.
– Пустяки, старина.
Флорри глянул вниз и увидел, что по меньшей мере полсотни убитых мавров валяются на дороге.
– Пора отправляться, приятель, – сказал Джулиан.
Он подтолкнул Флорри, и тот, с затекшими от долгой нагрузки ногами, неуклюже поспешил к канаве, бегущей за мостом. На ходу разматывая запальный шнур с катушки, он нырнул в укрытие. И оглянулся назад.
Джулиан теперь оставался один. Этот дурак, уперев ствол автомата в бедро, продолжал вести огонь. Послал длинную очередь по засаде с другой стороны моста, ему ответили таким же огнем, пули взрыли рядом с ним землю и гравий. Развевающиеся волосы, и лицо, и рубашка Джулиана были покрыты слоем пороховой сажи.
– ¡Venga, inglés, corra como el diablo![106] – завопил кто-то из испанцев.
Другой выхватил из рук Флорри катушку и присоединил контакты к коробке со взрывателем, зловещего вида деревянному ящичку с торчащей рукояткой.
– Уходи, Джулиан! – изо всей силы закричал Флорри, высовываясь из канавы.
Джулиан наконец послушался, повернулся и побежал. Как раз в эту минуту на гребне холма показался первый танк.
Пули защелкали вокруг бегущего Джулиана, но по каким-то причинам его удача опять была с ним, и, не считая царапины над глазом, он отчаянным прыжком свалился к ним в канаву целым и невредимым.
Танки ползли вперед.
– Взорвать эти хреновины! – весело заорал Джулиан.
Его кисть теперь напоминала чудовищную клешню краба: распухшая, красная и растопыренная, с негнущимися пальцами, сохранявшими хватку этого, ни черта не вентилируемого ствола пулемета. Джулиан подмигнул Флорри, будто только что выдал самую остроумнейшую из шуток.
Парень, копошившийся над взрывателем, наконец покончил с ним и уступил место старухе, которая, обнажив в улыбке свои жуткие зубы, подошла и резко дернула рукоять. Все они тут же попадали в грязь, готовясь услышать оглушительный взрыв.
Взрыва не последовало.
– Проклятье! – пробормотал Джулиан.
– Еще раз! – прошипел Флорри. – Дерните же еще раз!
Старуха послушно подняла рукоять и опять резко опустила ее.
Флорри мог только предполагать, что причина неудачи в том, что он чего-то там не довернул или не прикрепил. Черный, мрачный стыд затопил все его существо.
– Я должен пойти и исправить эту чертову штуку! – закричал он и начал выбираться из лощины.
Джулиан резким толчком швырнул его на землю.
– Не будь дураком!
– Разве ты не понимаешь, я все испортил!
– Ты испортишь все еще больше, если отправишься туда и ни за что ни про что погибнешь.
– Если б мне только…
– Заткнись, старина. Самое время бежать из этого пекла, мост там или не мост.
Действительно, было самое время. За мостом ползли в их сторону танки. Похожие на огромных неизвестных насекомых, они двигались по дороге медленно, будто на ощупь. Пушки их начали продольный обстрел той стороны балки, где засели партизаны. Снаряды пропахивали землю перед обрывом. Партизаны начали отступать вдоль лощины, но вот она уперлась в склон холма и перед ними протянулось голое пространство примерно в сотню метров шириной. За ним шел гребень холма, а там, за гребнем, по-видимому, их ждали лошади.
Артиллерийский снаряд – один из смертоносных восьмидесятивосьмимиллиметровых – просвистел над ними и разорвался у самого гребня. Воздух наполнился ревом и пылью, жаром и свистом летящих металлических осколков. Другой снаряд пролетел над ними и разорвался далеко впереди.
Мавританский штрафной взвод вышел к дальнему концу моста. Офицер приказал солдатам пересечь его, и они начали продвигаться. Старуха стянула одно из ружей с плеча, выстрелила – и тут же один из солдат рухнул навзничь. Другие сгрудились у ограждения, а один даже метнулся к дальней стене бункера и спрятался там. Внизу, на дне ущелья, появились фигурки солдат и рассыпались, укрываясь за камнями по его склону, в нескольких сотнях метров от партизан. Те открыли огонь, подстрелили несколько человек, но большинство остались живы и теперь обстреливали лощину.
– Vayanse, hombres! – завизжала старуха. – ¡Corran! ¡Hace demasiado calor aquí![107]
– Беги, Вонючка, – бросил Джулиан, неловко из-за больной руки заправляя последнюю ленту в открытый затвор своего пулемета.
– Ты тут не задерживайся, – попросил Флорри и стал выбираться из траншеи. Он уже отставал от остальных.
Чувство сверхъестественной уязвимости охватило его. Подошвы скользили по стенке, она осыпалась под ногами, пули свистели и щелкали рядом. Только полная неумелость стрелков-мавров да ответный огонь прикрывавшего их Джулиана дали им возможность добраться в этом бешеном броске до гребня холма живыми. Совершенно по-идиотски Флорри выпустил все шесть зарядов из своего «уэбли» в хаос бегущих мавров, кричащих немцев, ползущих танков, не достигнув при этом и тени успеха.
Наконец он добрался до верха холма, одним из последних. Со вздохом облегчения и неверия в собственную удачу рухнул на землю, схватил ружье и начал отстреливаться. На другом склоне фыркали и тихо ржали лошади, испуганные трескотней выстрелов, но это не имело для него никакого значения. Значение имело лишь то, что Джулиан полз вверх по склону, продолжая вести продольный огонь по противоположной стороне лощины. На его лице больше не видно было упоения битвой, наоборот, оно было смертельно-бледным. В глазах каждый раз, когда пуля вонзалась в землю рядом с ним, метался ужас. Но умница Джулиан продолжал взбираться по склону сквозь всплески пыли и камешков. Он почти достиг гребня, когда какая-то пуля настигла его. И Джулиан упал.
– Боже, что с тобой, Джулиан? – вскрикнул Флорри.
Тут же вскочил на ноги, чтобы подбежать к нему. Кто-то обхватил его за плечи и попытался прижать к земле, но он, не оглядываясь, двинул по этой руке рукоятью револьвера, услышал, как звонко она ударила по кости, высвободился и кинулся к Джулиану.
– Убирайся сейчас же, дурак, – пробормотал тот.
Из угла рта текла кровь. Пулемет беспомощно валялся поодаль.
