Роберт Ладлэм - Возвращение Матарезе
Часы на приборной панели взятой напрокат машины показывали 02:27. Бескрайняя автостоянка перед зданием «Атлантик краун» была практически пуста, лишь под прожекторами в ярких лучах света виднелись машины службы безопасности с хорошо различимыми надписями «Мобильный патруль» на борту. Брэндон мысленно усмехнулся. В прежние времена Советы вели себя гораздо умнее. Им бы и в голову не пришло заниматься саморекламой. Достав из ножен охотничий нож, Скофилд открыл дверь машины, шагнул на бетонные плиты и бесшумно закрыл ее за собой. Быстро продвигаясь по залитой ярким светом стоянке, он ловким движением вспарывал покрышки патрульных машин. Затем, стараясь оставаться в тени между пятнами света, он приблизился к боковой двери и исследовал коробку управления сигнализацией – непременную составляющую охраняемого объекта, но при этом его самое слабое место. Брэндон поразился, с какой примитивной системой ему предстоит иметь дело. «Атлантик краун», подобно многим крупным компаниям, уверенным в собственной неуязвимости, пренебрегала элементарными мерами электронной безопасности, полагаясь на то, что уж с ней-то никогда не произойдет ничего из ряда вон выходящего. Содержание охранного персонала рассматривалось как неизбежная, но лишняя статья расходов; сложные системы сигнализации, от которых было больше хлопот, чем пользы, лишь неоправданно увеличивали ненужные затраты.
Вскрыв коробку маленьким гвоздодером, который висел у него на поясе, Скофилд достал фонарик и изучил сплетение проводов. Черт побери, не просто примитивно, а прямо-таки допотопно. Всего каких-нибудь дополнительных нескольких тысяч долларов на электронику хватило бы, чтобы надежно защитить от незаконного проникновения весь комплекс. «Господи, спасибо тебе за то, что на свете есть скупердяи», – думал Брэндон, водя лучом света по разноцветным проводам. Красный, белый, синий, синий, оранжевый, белый и снова синий. С этим справился бы и дилетант. Достав крошечные кусачки, Скофилд быстро перекусил три синих провода. Он подождал, какая последует реакция. Никакой. Он полностью отключил восточный сектор системы.
– Теперь старик может приниматься за работу, – прошептал Беовульф Агата. – Шевелись, мальчик!
Поорудовав маленькой проволочной отмычкой, Брэндон вскрыл замок боковой двери и вошел в здание. Коридоры были погружены в полумрак; свет дежурных неоновых ламп был убран до минимума – серые пятна на сером фоне. Тусклое, блеклое освещение без теней. Понимая, что воспользоваться лифтом будет нельзя, Скофилд отправился на поиски лестницы; отыскав ее, он начал подниматься. Здание правления «Атлантик краун» имело семнадцать этажей; ему нужно было подняться на шестнадцатый.
Скофилд испытывал странное возбуждение. Разумеется, страх тоже присутствовал, и это было хорошо: он слишком долго был не у дел, и ему требовалась сдерживающая узда осторожности. Но он получил все инструменты своего былого ремесла, от ботинок на толстой, мягкой подошве, поглощающей шум шагов, набора отмычек, фонарика с голубоватым светом, до магнитного стетоскопа для вскрытия сейфов, баллончика с нервно-паралитическим газом, пистолета «Хеклер и Кох» 25-го калибра, естественно, с глушителем, и проволочной удавки. Он коротко подстриг волосы, подровнял бороду и переоделся в комбинезон армейского образца с множеством карманов. Его грела мысль о том, что Фрэнк Шилдс оплатил все снаряжение, так и не узнав правду.
– Ты не будешь заниматься оперативной работой! – взорвался главный аналитик ЦРУ. – Мы же об этом договорились.
– Разумеется, не буду, Косоглазый, – ответил Беовульф Агата. – Неужели ты думаешь, что я такой же тупой, как ты? Я прекрасно понимаю, что могу, а что мне не по силам, хотя я и значительно младше тебя.
– Всего на полтора года, Брэндон. В таком случае, зачем все эти расходы?
– Затем, что ниточка, которая у меня есть, может привести нас к прорыву вперед, в чем мы так нуждаемся.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Ну хорошо, буду с тобой откровенен, но только до определенного предела, и тебе придется с этим согласиться. Я нанял лучшего оперативника для грязной работы, какой только когда-либо работал в «Штази». Этого хладнокровного сукиного сына разыскивают правоохранительные органы нескольких стран, а также Интерпол от имени еще нескольких. Он нигде не числится, нигде не значится, не имеет имени и прошлого. Мы раньше уже занимались подобным, Косоглазый; сейчас нам также придется прибегнуть к этому.
– Каковы его расценки?
– Две тысячи в день плюс накладные расходы, и премия в сто тысяч, если он добудет товар.
– Разумеется, это просто немыслимо, но если твое предположение верно и твой оперативник сможет все провернуть, полагаю, мы как-нибудь это уладим. В прошлом нам приходилось выкладывать и бо́льшие суммы. Воспользуйся вспомогательным фондом, открытым в Коммерческом банке Новой Шотландии. Он там только один, и ты его найдешь в справочнике. Спросишь вице-президента по фамилии Уистер, он выделит тебе средства. Я распоряжусь насчет аванса в десять тысяч.
– Во всем этом есть и приятная сторона, Косоглазый. Наш человек говорит, что если он сыграет в ящик, мы остаемся при своих. Как он выразился, у него нет ни одного родственника, которому можно было бы оставить хотя бы один пфеннинг, так что катись все к чертям.
– А он самоуверенный ублюдок, ты не согласен?
– Он и то и другое. Вот почему ему цены нет.
«Проклятие», – задыхаясь, подумал Скофилд, поднявшись на площадку пятнадцатого этажа. Ему следовало объявить Фрэнку Шилдсу сумму впятеро – нет, вдесятеро больше! Несуществующий агент «Штази» оказался настолько правдоподобным вымыслом, что он уже сам начал верить в него. «Тут не может быть никаких вопросов, – рассуждал Беовульф Агата, устроив краткую передышку своим ногам и легким, – условия тайного соглашения с германским агентом, его великолепной выдумкой, придется пересмотреть». Причем определенно в сторону увеличения. Разумеется, если эта операция в Уичито увенчается успехом, над чем, рассудил Скофилд, уже пора задуматься.
Изучая информацию, добытую законными и незаконными путями на конгломерат «Атлантик краун», он обратил внимание на то, что в ней постоянно всплывали два имени: Алистер Макдауэлл, главный управляющий, и Спайро Карастос, главный бухгалтер и заместитель по финансовой части. Записки, которыми эти двое обменивались друг с другом, а также их распоряжения подчиненным писались словно под копирку и представляли собой смесь профессиональных терминов с современным разговорным жаргоном. Анализ вычлененных слов и отдельных фраз позволил предположить, что любой из двоих может быть автором приказаний, которые зачитывались подполковнику Лесли Монтроз, матери похищенного Джеми Монтроза-младшего.
Установить расположение кабинетов обоих руководителей компании и распорядок ночных уборщиц оказалось проще простого. Кабинеты находились на шестнадцатом этаже, рядом, и сообщались внутренней дверью, а уборщицы появлялись на этаже между часом и четвертью второго ночи; работа занимала у них не больше сорока минут. Далее было установлено, что двери на лестничную клетку последовательно отпираются, для того чтобы можно было вымыть ступени и убрать мусор. Одна из уборщиц, получив заверения в том, что свое место она не потеряет и даже наоборот, за щедрое вознаграждение согласилась подложить под дверь, ведущую на площадку шестнадцатого этажа, резиновую прокладку. Она сделала свое дело, обогатившись на сто долларов за содействие, как она была уверена, в безобидном розыгрыше, который устроили друг другу члены высшего руководства компании. Кроме того, уборщица, поддавшись духу корпоративного веселья, согласилась также оставить незапертой дверь в кабинет Алистера Макдауэлла. Для чего? Для того чтобы коллеги получили возможность скрытно пронести к нему в кабинет два десятка воздушных шариков и поднос с икрой и шампанским, поздравив его тем самым с днем рождения. А почему бы и нет? Пожилой господин, обратившийся на стоянке к уборщице с этой необычной просьбой, был такой вежливый и обходительный, и на нем был жутко дорогой костюм. Такой дорогой, что этих денег хватило бы ей на то, чтобы кормить свою семью в течение шести месяцев.
Беовульф Агата сохранил свой дар убеждения. В былые дни он предпочел бы более рискованный подход, не требующий таких долгих приготовлений. Однако бремя возраста требовало тщательно продумывать каждый шаг. Оглядываясь назад, Скофилд жалел о том, что не постиг эту простую мудрость раньше. Возможно, это спасло бы его от двух ранений в плечо, от трех пуль в ногах и от рваной раны на животе, которая заживала в течение нескольких недель. Ну и что? Сейчас он все равно не сможет перепрыгнуть через забор высотой пять футов. Пять футов – черт побери, три фута, да и то если повезет, и после этого у него долго будет болеть спина!
