Операция «Вариант» (Как закрывается «Ящик Пандоры») Продолжение - Андрей Шестаков
Рязанцев возбужденно докладывал по оперсвязи Соболеву:
— Дежурный отдела военной контрразведки (ОВКР) в Курчатове, мой однокашник, передал странную информацию.
В 12.50 местного с КПП доложили о том, что на территорию полигона заехал «Дипломат». Дежурный ОВКР, согласно инструкции предупредил о въезде «Дипломата» сотрудников ОВКР в гостинице и на НПО «Протон».
В 13.10 из гостиницы в ОВКР сообщили, что «Дипломат» заселился в ранее забронированный номер.
В 13.40 из гостиницы проинформировали, что «Дипломат» остался в номере, а его водитель на «Волге» выехал в сторону КПП.
В 13.55 с КПП сообщили, что машина «Волга», на которой въезжал «Дипломат», покинула территорию полигона.
— И что тут странного? — спокойно отреагировал полковник.
— Дежурного ОВКР инструктировали, что «Дипломат» намерен посетить площадку «Балапан», а это…
— Я знаю, дальше.
— Так вот странно, что «Дипломат» отпустил «Волгу» в Семипалатинск, а сам остался в номере. Завтра рано утром прилетает американская делегация по САИ, и «Дипломат» должен ее встречать в аэропорту. На чем он собирается добираться до Семипалатинска?
— Ты успокойся, капитан, — посоветовал Соболев. — Думай головой и не иди на поводу у эмоций. Давай дальше. Что сделал твой однокашник?
— Доложил руководству ОВКР, но они сейчас в авральном порядке готовятся к приезду высоких гостей на проведение заключительного этапа САИ и не отреагировали на его «фантазии». Тогда он позвонил мне.
— Очень интересно. «Дипломат» — это, как я полагаю наш Джон Милнер? — задумчиво протянул Соболев.
— Да, — запальчиво подтвердил Рязанцев, — и ребята из нашей семерки подтвердили, что Милнер, у наружки он проходит как «Супермен», сейчас в Курчатове.
— Молодец, Максим Николаевич, — отметил полковник и после паузы на принятие решения, дал указание. — Осторожно поработай с наружкой на предмет дальнейших передвижений нашего «Дипломата» — «Супермена», а я постараюсь понять, что все это значит. Будь на связи.
Полковник положил трубку и быстро начал записывать информацию Рязанцева.
14.15 (М) — 17.15 (С) Москва КГБ СССР
— Что случилось? — спросил Соболев у ворвавшегося в кабинет Степного.
— Только что, в Семипалатинске, в гостинице…, — запыхавшись рапортовал зам, — представитель Госдепа США зафиксировал в своем номере наших контрразведчиков, проводивших оперативный досмотр.
— Чего-то подобного можно было ожидать, — спокойно в отличие от зама констатировал полковник, — но как они могли так бездарно подставиться? Создается впечатление, что или они там все ненормальные, или… — Соболев не успел договорить, так как в этот момент зазвонил телефон и из приемной генерала передали указание прибыть в 14.25 на экстренное совещание.
— Говорят, казнь переносится намного легче, чем ее ожидание, — после небольшой паузы произнес Соболев.
— Это кто сказал? — не понял зам.
— Наверное тот, кто это пережил, — отвлеченно посмотрев в окно, заметил полковник.
— Боюсь, и мы скоро это узнаем, — уныло отреагировал Степной.
— А, чтобы избежать этого сомнительного удовольствия… нужно срочно что-то предпринять…, — задумчиво произнес Соболев.
— А что? — невесело усмехнулся заместитель, — намылить получше веревку?
— В принципе любой профессионал должен знать, что каждая ошибка, если ты ее проанализировал и сделал выводы — приближает к успеху, — продолжал философствовать полковник.
— Слабое утешение, особенно если учесть, что никто не собирается давать нам еще одну попытку для исправления ситуации…
— Сколько сейчас в Семипалатинске? — решительно перебил зама Соболев.
— 17.23, — быстро отреагировал зам.
— Срочно свяжись с «Омегой» пусть немедленно начинает операцию «Вариант», — отдал приказ полковник.
— Ох, не хотел я, чтобы нам понадобилась эта операция….
— Нам сейчас нельзя, Юра, — продолжил Соболев с нажимом, — колебаться вместе с линией партии, как сейчас модно говорить, надо спасать ситуацию. У нас просто нет другого выхода. В противостоянии с ЦРУ пропущен серьезный удар и сейчас начинается игра без правил. Мы вынуждены прибегнуть к крайним мерам, чтобы отвести смертельную угрозу, нависшую над всеми достигнутыми и перспективными советско-американскими договоренностями по ядерному разоружению в Женеве.
В это время зазвонил внутренний генеральский телефон, Соболев снял трубку выслушал короткое указание, ответил — «Есть» и собирая папку с документами дал указание Степному:
— Пока меня там будут препарировать любыми путями свяжись с «Омегой», если его не найдешь позвони «Альфе», используй все свои возможности в военной контрразведке. Во что бы то ни стало надо передать «Омеге» сигнал «Эгида».
— Но если через ВКР, то мы засветим его…
— Сейчас это не важно, главное, чтобы он получил сигнал начать операцию.
Соболев шел до кабинета генерала и напряженно думал о том какие идеи можно предложить руководству чтобы локализовать последствия провала контрразведки в Семипалатинске.
«Только бы американцы не раздули этот инцидент в политическую проблему. Надо попытаться свести все к технической ошибке, связанной с нерадивостью местного персонала. Сейчас все будет решаться не в Семипалатинске, а здесь в Москве. Надо попросить генерала, чтобы товарищи из ЦэКа дали указание МИД СССР обратился к посольству США не политизировать ошибочные действия КГБ и дать шанс на дальнейшее проведение САИ. Для этого надо срочно найти компромисс, идти на уступки. Может быть следует дать возможность доступа ученым США к каким-нибудь нашим разработкам? А может быть ПГУ сможет помочь? Например, открыть развединформацию по какой-нибудь восточной или африканской проблеме. Кроме того, можно попробовать договориться, упирая на то, что установленный сотрудник ЦРУ оказался в американской делегации по САИ. Это явное нарушение. Американцы, конечно, попытаются заявить, что он давно не работает на ЦРУ, но это хоть какой-то предлог затянуть их в переговорный процесс и потянуть время. Надо будет предложить эти варианты на совещании. Надо выиграть время, чтобы «Омега» успел осуществить «Вариант».
Начальник 6 управления КГБ СССР генерал-лейтенант Туманов кивнув, вместо ответа на приветствие, продолжал молча ходить по кабинету. Соболев знал, что такое поведение генерала является крайней степенью недовольства и раздражения, поэтому тихо расположившись за столом для заседаний, разложил документы и сосредоточился на формулировке предложений для локализации провала контрразведки. Наконец придя к какому-то решению, генерал резко остановился возле своего кресла и постепенно повышая голос, начал говорить:
— Руководство второго главка довело до сведения членов коллегии КГБ факт провала контрразведывательной операции в отношении установленного разведчика ЦРУ. В известность о подготовке, если таковая велась и проведении самой операции, видимо во избежание расшифровки не ставили никого. Как всегда, контрразведчикам казалось, что все продуманно и отработано, но на месте, все было сделано бездарно, и операция провалилась. Теперь на кону престиж нашей страны и судьба ее мирных инициатив, — генерал немного увлекся, но вовремя осознав, что уже не среди членов коллегии, несколько успокоился.
— Наше управление, как вы знаете, Андрей Иванович, фактически не являлось главным организатором и координатором мероприятий по контрразведывательному обеспечению САИ. Однако указанием руководства Комитета именно мы
