Zero. Удача не бывает случайной - Юрий Горюнов
– А теперь, после небольшого похода по магазинам, приглашаю тебя в ресторан, – предложил я голосом, не терпящим возражения.
– Ты думаешь, я откажусь? Ну, уж нет. Даже если это обычный ресторан.
– О нет, это не обычный ресторан, которых множество в столице, так, что она забита ими.
Мы прошли мимо лавки с оливками, и подошли к старинной двери дома номер 39, где была надпись «Nos Ancetres Les Gaulois», что в буквальном переводе означало «Наши предки галлы». Это несколько необычный ресторан. В нем можно хорошо поесть, выпить, и всё это в атмосфере шумной таверны.
– Об этом ресторане малоизвестно туристам, – пояснил я Саре. – Туристы приходят сюда случайно или как ты, пришла со мной, знатоком таких мест. Это одно из лучших мест в городе, хотя бы по обстановке.
И я говорил правду. Официант, который меня узнал, усадил нас за длинный деревянный стол, какие раньше стояли в пиратских тавернах в портовых городах.
– Тебя здесь знают, – заметила Сара.
– Да, бываю иногда, а иначе места не нашлось бы. Надо заранее заказывать.
И только после обеда мы позволили себе на десерт зайти в знаменитое кафе «Бертильон» (Berthillon), которое славится своим замечательным мороженым.
Мы прошли по набережной острова, с её неподражаемым колоритом, коим не наделена ни одна другая набережная Парижа. Сделали небольшой круг под кронами старых деревьев, спуститесь к самой воде, посидели на лавочке, любуясь видом вечернего Парижа…
– Ну, что, – подвел я итог. – Пора покидать этот маленький аккуратный остров, с его красивыми домами, улочками, которые производят впечатление сказочности, игрушечности. Пошли, еще что покажу.
Я пощадил Сару и на такси мы доехали по набережной до Лебединого острова, где находится Статуя Свободы.
– Обрати внимание, – рассказывал я ей, – лицо её обращено на запад – к своей «старшей сестре», а на табличке в ее руке выбиты две знаменательные даты – даты американской и французской революций. Вообще она родом из Франции, а её создателем был ни кто иной, как сам господин Эйфель. Статую Свободы в 1885 году Франция преподнесла Соединенным Штатам в качестве подарка по случаю столетней годовщины подписания Декларации Независимости США. Правда, французы почему-то опоздали с подарком на несколько лет. Как известно, США стали независимым государством в 1876 году.
– Тебе бы гидом работать. Я вот и не знала этого. Не думаешь сменить профессию?
– Даже если и захотел бы, не получится, прикипел. В бизнесе есть свои прелести, а для души у меня есть ещё и салон, так, что приходится много читать, чтобы знать город, в котором живешь, в свободное время от работы.
– А оно у тебя есть, свободное время?
– Бывает, как, например, сейчас.
Сара оказалась приятной собеседницей и была очень общительна. Уже когда стемнело, по её просьбе, мы зашли в один из крупных магазинов, где она хотела что-то купить. Мне было не в тягость сопровождать её.
Сара купила всё, что хотела, мы ещё побродили по вечернему Парижу, воздух которого был наполнен благоуханием романтизма и любви.
– И что теперь? – спросила она, когда мы оба решили прекратить хождение по городу. – Я не знаю, как тебя благодарить, какова цена твоей услуги?
– Я денег не беру. Надо жить и духовной пищей, – ответил я, глядя ей в глаза.
– Это я как раз поняла. Кроме духовной пищи есть и иные. Поехали?
Я понял, что она имеет в виду. Всё привело к тому, что Сара ночевала у меня.
3
Утро было солнечным и приятным, похожим на то, о котором я говорил Саре вчера. Единственное отличие было в том, что мы не пошли в кафе пить кофе, и есть круассаны. Кофе мы пили на кухне. Скованности от проведенной вместе ночи не было, взрослые люди, но вот времени провожать её, у меня не было тоже.
– У меня самолет после обеда, ещё надо заехать в отель забрать вещи, – сообщила мне Сара. – Не надо меня провожать, не будем портить воспоминания о вчерашнем дне, – предложила она, словно прочитав мои мысли. – Встретились – разошлись. Смысла встречаться ещё раз, нет.
– Почему? – спросил я из вежливости, хотя сам считал так же.
– К чему нам эти ненужные воспоминания? Мы же не будем продолжать отношения. Ты не склонен к семейной жизни. Ты эгоист.
– Даже так?
– В хорошем смысле. Эгоист по природе. Ты любишь жить один. Ты не спрашивал ничего обо мне и это замечательно, тебе это не надо, а мне тем более.
– Ты что секретный агент, что не можешь о себе рассказать?
– Кто знает. Чтобы я ни сказала, всё может оказаться ложью.
– Часто приходится лгать?
– Не больше чем другим. Если захочется увидеть тебя, где искать знаю – на Монмартре.
– Я бываю там, но не скажу, что часто, – выдал я ей долю правды, если правда бывает в долях.
Мы допили кофе, я вызвал такси, и Сара уехала, оставив после себя легкий аромат духов. Мне стало легче, теперь я был свободен, и пора было направляться к тайнику. Позвонив Элен – директору моего салона, я известил, что задержусь, вздохнув с облегчением, что вновь остался один.
После ухода Сары, я должен был войти в норму своей привычной жизни, жизни своего дома, где был привычный для меня порядок. В нем был уют, созданный мной, чтобы заполнить пустое пространство квартиры, но я свыкся с этим порядком. Я привык к тишине, наверное, даже сжился с ней, как и с одиночеством в доме, когда я мог сидеть в кресле, размышляя, зная, что никто не будет меня отвлекать. Неизвестно, смогу ли я вообще жить с кем-либо под одной крышей, чтобы меня не раздражали, пусть и самые приятные люди. Даже временные красотки становились в тягость, как только их роль исчерпывалась. Цинично, конечно, но факт.
И главное, живя с кем-то, обрастаешь привычками. Став нелегалом, я знал, что таких, как я, вычисляют по привычкам, и старался не забывать об этом. Иногда я носил
