Баронесса из ОГПУ - Хачик Мнацаканович Хутлубян
– Занятно, конечно, но вот что я тебе скажу, дорогая Зоя Ивановна. Тобой заинтересовалось «Братство русской правды» – БРП – белоэмигрантская фашистская организация. Действительно, серьезная структура, среди других подобных формирований, наводнивших Харбин. Могу поделиться некоторыми подробностями. Наверняка ты слышала о них.
– Кое-что.
– Ничего, полезно освежить в памяти. Так вот, это самое БРП имеет свои отделения в 22 странах, кроме России. Харбинским отделением руководит белый генерал Петр Бурлин.
– Солидно.
– В отделение входит несколько групп по двадцать-тридцать человек в каждой. Род деятельности «братчиков», как они себя называют, – вербовка агентуры и проведение диверсий по заданию японской военной миссии в Харбине. Кстати, этот Суворов, если, конечно, не имеет отношения к верхушке организации, возможно, и не подозревает, что его и таких, как он, используют для подрывной работы японцы. Российским патриотизмом там и не пахнет. Это тебе на заметку. И еще – все, что он наговорил, имеет под собой одну подоплеку – беляки что-то замышляют. О том сообщает и наш источник.
– Вы так хорошо осведомлены…
– Работа такая. Когда ты говоришь, у вас назначена следующая встреча?
– Суворов попросил номер моего служебного телефона, сказал, что должен согласовать время следующей встречи с одним влиятельным человеком. Тогда, мол, протелефонирует насчет «рандеву». Я согласилась. А он добавил: «Хочу, чтоб вы знали, все это я делаю, исключительно заботясь о вашем материальном благополучии».
– Зоя, будь осторожна. Как только узнаешь о месте и времени встречи, передай через Сергея Иванова, он подстрахует.
– Хорошо.
– Хорошо, да не очень.
– Почему?
– Понимаешь, как-то гладко все получается. – Рощин слегка тряхнул головой. – Баронесса из ОГПУ!.. Ничего не настораживает, нет?
– Нет. Он же не в курсе, что я из ОГПУ.
– Я о другом – ты вообще знаешь, кто такая баронесса Штерн? – улыбнулся Петрович.
– Не-а, – совсем по-девчачьи ответила Зоя.
– Не годится такое отношение к «родственникам».
– Поняла вас.
– Вот, теперь хорошо. А что у нас с Перовыми? – поменял тему Рощин.
– Василий Петрович, с Перовыми не все так однозначно. Для дальнейших действий требуется ваше «добро».
– Какое?
– Разрешите завтра доложить. У меня с Надеждой Перовой намечается предметный разговор. Сложится более полная картина.
– Ладно, завтра, так завтра. Доложишь.
– Докладываю, господин штабс-капитан.
– Послушайте, Суворов, я же просил – без формальностей. Что за штабс-капитан? Не в лейб-гвардии, право. И хватит гарцевать, как на коне.
– Виноват! Многолетняя привычка, Александр Артурович. Исправлюсь.
– Докладывайте уже.
Бывший поручик Василий Суворов, стоя перед руководителем белофашистской группы БРП в Харбине, экс-штабс-капитаном Александром Артуровичем Хольмстом, докладывал о ходе агентурной разработки дамы из Нефтяного синдиката красных. Хольмст слушал, периодически взбивая назад челку со лба и цепляясь к словам. Его почти по-девичьи красивое лицо весьма портил неприятный взгляд светло-голубых глаз. Руки «штабса», которые никогда ни к чему тяжелее рюмки, «нагана» и шашки не прикасались, покоились на столе, демонстрируя Суворову образец ухоженных ногтей на пальцах.
– Мною достоверно установлено, – продолжал поручик, – нашему «объекту» – Зое Казутиной – 23 года. Она имеет трехлетнего сына, дворянка, больше года назад уехала из советской России вместе с матерью по идейным соображениям. Нуждается в деньгах. Работает у красных из-за материальной выгоды. И еще! – через небольшую паузу добавил он: – Казутина приходится двоюродной племянницей покойной баронессе Штерн.
– Казутина? – поигрывая брезгливой ухмылкой на тонких губах, переспросил Хольмст.
– Это ее фамилия по мужу.
– Кто он?
– Комсомольский работник.
– Кто-о?!
– Они не живут вместе. Разошлись по идейным взглядам.
– Черт-те что.
– Господин, э-а… Александр Артурович, думаю, одна-две встречи еще, и я ее полностью перевербую.
– Как-то у вас все скоро получается, с эдаким кавалерийским наскоком. Вам нужно понять, что в нашем деле так нельзя. Не в лейб-гвардии.
– Далось вам, ей-богу…
– Не обижайтесь. Я хочу, чтобы вы не совершили ошибки с этой Казутиной. Как ее девичья фамилия?
– Э-э, не успел уточнить.
– Черт подери! Опять промазали, артиллерист! А говорите, что она родственница баронессы Штерн. Вы не допускаете, что баронесса ей такая же тетя, как Наполеон Бонапарт – вам дядя. А? А что, если она о своей тете и слыхом не слыхивала, впервые узнав о ее существовании от вас? Прежде чем докладывать, надо было все хорошенько проверить. Но и не забывать, конечно, что времени у нас в обрез.
– Так точно, Александр Артурович. Проверю непременно. И напоследок – она мне вчера проговорилась, что собралась к подруге в гости. Я спросил, где живет подруга. Оказалось, что в пригороде, в китайском квартале, где я ее подобрал в первый раз. Я, естественно, предложил подвезти ее. Что меня удивило – она назвала адрес Григория Перова. Получается, она подруга его жены?
– Вы меня спрашиваете? Василий, это не «напоследок», с этого надо было начинать доклад, прежде разобравшись в деталях. А вы мне втираете про баронессу. Штерн умерла, ее уже ни о чем не спросишь. А вот Григория Перова спросить можно. Вы говорили с ним?
– Никак нет-с.
– Ох-х, Суво-оров… – Хольмст откинулся на спинку кресла, прикрыл веки, придавая значимость моменту, и произнес: – Значит, мы поступим так. Слушайте и запоминайте…
– Слушаю, что ты мне хочешь сказать?
– Надя, я скажу тебе то, что говорить не должна. Но я хочу, чтобы ты мне поверила. – Зоя встала, подошла к окну, посмотрела, как во дворе Маруся возилась со своим фланелевым медвежонком Мишкой. Неподалеку, прислонившись к веранде у палисадника, отдыхал ее велосипед. Вернувшись к Наде, Зоя тихо произнесла:
– Я могу тебе помочь. Помочь воссоединить семью.
– Что ты говоришь, Зоя? Как ты поможешь?
– Мне нужно встретиться с Григорием. Но прежде ты должна убедить его сдаться.
– Если Гриша здесь объявится, нас всех арестуют, а его расстреляют прямо в Харбине. Даже в Москву везти не станут. Как ты не понимаешь, он преступник, враг советской власти, враг народа. – Надя опустила голову, прижала ладони к лицу и беззвучно заплакала.
Вчера, разговаривая с Рощиным, Зоя хотела получить «добро» на то, чтобы открыться Наде – кто она есть на самом деле. Обстоятельства способствовали. Но для этого надо было еще раз встретиться с Надей, чтобы убедиться в ее искренности. Все зависело от того, как пойдет разговор. И вот… разговор сложился так,
