Чингиз Абдуллаев - Взгляд Горгоны
— А вы знали погибшего? — спросил Дронго, и Аркадий Андреевич нахмурился.
— Не знал, — угрюмо ответил он, — и не хотел бы его знать. Говорят, что он был не очень хороший человек. И вообще я не знаю никого из сотрудников моего старшего брата. И стараюсь не вмешиваться в его дела.
Он неожиданно поднялся и вышел из каминного зала, словно сама эта тема была ему неприятна. «Он явно что-то знает, — подумал Дронго. — Нужно будет подробнее расспросить Аркадия Андреевича о том, что именно ему известно». И тут он услышал громкие голоса, очевидно, споривших друг с другом людей.
ГЛАВА 4
Дронго выглянул из каминного зала. В гостиной стояли хозяйка дома и пожилая женщина. Дронго понял, что супруга Горбовского разговаривает со своей свекровью.
— Почему вы так говорите, Римма Алексеевна? — нервно спрашивала Виктория. — Но вы же понимаете, как трудно Роману, как много времени он проводит на работе. Неужели он должен еще заниматься делами своего младшего брата?
— Не нужно так говорить, Виктория, — громким, учительским голосом отвечала Римма Алексеевна, — ты не сможешь поссорить двух братьев. Они родные друг другу.
— А я не родная? — обиженно спросила Виктория.
— Я так не говорила. Не нужно ловить меня за язык. Я просто говорю, что они два родных брата и Роман обязан помогать младшему.
— Где? Где написана это обязанность? — взорвалась жена Горбовского. — В какой конституции, в каких законах? Роман обязан заботиться о своих родителях, и он делает для вас все, что может.
— Мне ничего не нужно, — перебила невестку Римма Алексеевна, — у меня все есть. Я говорю о том, что он старший в семье. У нас нет отца, и Роман обязан взять на себя заботу обо всех членах семьи.
— Так он же и так все делает, — срывающимся от волнения голосом сказала Виктория, — он отправил учиться в Германию дочь своего брата, помогает им материально, терпит его пьяные выходки в нашем доме…
— Так ты хочешь, чтобы он вообще не приезжал к старшему брату? Я сразу почувствовала, что ты не любишь нашу семью. Ты делаешь все, чтобы мы здесь не появлялись.
— Что вы говорите? — схватилась за голову Виктория. — Ну почему вы меня так ненавидите? За что? Разве я развела вашего сына с первой женой? Разве я виновата в том, что он женился на мне?
— Моя предыдущая невестка по крайней мере вела себя по отношению ко мне достаточно почтительно, — ответила своим хорошо поставленным голосом Римма Алексеевна.
— А я веду себя непочтительно. Господи, когда это наконец закончится?
— Когда я умру, — коротко отрезала старуха, — ты меня в могилку сведешь и успокоишься. И не нужно так кричать.
— Я раньше вас умру, — вздохнула Виктория, — вы же знаете, что мне нельзя нервничать.
— Ну так и не нервничай, — рассудительно ответила Римма Алексеевна.
Дронго старался не шуметь, чтобы они не узнали, что он в каминном зале.
— Что? Что вы от нас хотите? — почти истерически спросила Виктория.
— Ничего не хочу. Я только считаю, что твой муж обязан помогать своему младшему брату. И не нужно так кричать.
— А он не помогает? — снова спросила супруга Горбовского.
— Нет, не помогает, — ожесточенно ответила Римма Алексеевна, — ты ведь знаешь, что у Аркадия нет приличной работы. Ему сорок три года, а он все еще кандидат наук. В его возрасте люди уже давно работают директорами институтов. Если бы Роман хотел, он бы давно сделал своего брата директором института.
— Что вы такое говорите? Как он может сделать своего брата директором института? Там директор — доктор наук, член-корреспондент Академии наук. Разве можно его сравнивать с Аркадием Андреевичем?
— Ты ничего не знаешь, поэтому и не говори, — отрезала старуха, — мой Аркадий не хуже других. Сейчас время такое. Все можно сделать. И если бы Роман захотел, его брат давно бы и диссертацию защитил, и директором стал. Сейчас и докторскую купить можно, никаких проблем нет.
— Вы хотите, чтобы Роман купил ему докторскую? Ну какой же тогда из Аркадия Андреевича ученый?
— Получше многих других. Он два раза за границей работал…
— Так ведь это Роман его туда посылал.
— Ну и правильно делал. Раньше он больше заботился о своем брате. А сейчас нет. Ты посмотри, в каком виде ходит Аркадий. И машина у него сломана…
— Он ведь ударил свою машину, которую ему подарил Роман, — напомнила Виктория, — в пьяном виде ударил.
— Откуда ты знаешь, что в пьяном? Это все разные слухи о моем сыне распускают сплетники. Он в тот день вообще не пил. И милиция подтвердила, что он не пил.
— Это Роман справку сделал, чтобы Аркадия не посадили…
— Хватит, — сурово сказала старуха, — ты еще обвинять будешь моего сына в уголовном преступлении. Я тебе говорю, что у тебя ничего не выйдет. Ты не сможешь поссорить двух братьев. И Роман всегда будет моим сыном. Ты меня слышишь?
— Конечно, будет. Разве я спорю…
Она не договорила. Сверху спускался Горбовский. Он был в светлых джинсах и темной майке. Услышав голоса споривших, он спросил:
— О чем вы спорите?
— Твоя жена очень сожалеет, что не посадили в тюрьму твоего брата за аварию в прошлом году, — ядовито сообщила Римма Алексеевна.
— Когда я такое говорила? — изумилась Виктория. — Ну знаете, Римма Алексеевна, даже моему терпению может прийти конец.
— Она мне угрожает, — сказала старуха, показывая на свою невестку, — я не могу спокойно жить в этом доме. — Она повернулась и вышла из гостиной, направляясь в сад.
— Напрасно ты так с ней, — мягко сказал Горбовский, обращаясь к супруге, — она пожилой человек.
— Она еще простудится на моих похоронах, — возразила Виктория, — ты знаешь, что у меня больное сердце, но такого я даже не могла себе представить. Сегодня она набросилась на меня с обвинениями, что мы не помогаем твоему младшему брату. Я этого долго не выдержу.
— Она беспокоится за Аркадия, — возразил Горбовский, — это нормально. Не нужно делать из этого трагедию. В конце концов, они не так часто бывают у нас дома.
— В последнее время довольно часто, — возразила она, — хотя мне действительно все равно.
— У нас дома посторонний, — напомнил Горбовский, — ты не знаешь, куда он пошел?
— Не знаю. Наверно, встретил твоего брата, и тот утащил его куда-нибудь пить, как обычно, — ядовито сказала Виктория.
— Почему ты так не любишь Аркадия?
— А почему я должна его любить? Типичный неудачник, уже восемь лет пытается сделать докторскую диссертацию. Почему я должна к нему относиться по-другому? Все его пьяные выходки действуют на меня сильнее, чем постоянные упреки твоей матери.
Она повернулась и вышла из гостиной. Горбовский тяжело вздохнул и отправился следом за ней. Дронго подумал, что первый раз в жизни он так опасался, что его заметят. Неприятно быть втянутым в семейные разборки, тем более если ты случайно оказываешься в эпицентре подобного скандала и впервые попадаешь в чужой дом.
Дронго вышел из каминного зала и обнаружил спускавшегося вниз молодого человека, также похожего на Горбовского. У него было красивое лицо, озорные карие глаза, ямочка на подбородке. Молодой человек был одет в светлые брюки и светлую тенниску. Он спускался вниз и, увидев незнакомца, улыбнулся.
— Добрый вечер, — сказал молодой человек, — это вы сегодня наш гость?
— Ага, — кивнул Дронго, — а ты, наверно, Антон?
— Правильно, — ответил молодой человек, — и как вас зовут?
— Меня называют Дронго, — ответил он.
— Не может быть, — присвистнул молодой человек, — это вы тот самый эксперт Дронго, о котором рассказывают у нас в институте?
— Не знаю, о чем говорят у вас в институте, только я иногда даю консультации и советы. Я не думал, что меня знают и в вашем институте.
— Слышали, — улыбнулся молодой человек, — говорят, что вы живой комиссар Мегрэ или Эркюль Пуаро. Как вам больше нравится?
— Мне больше нравится быть Дронго. Так меня обычно называют.
— А почему Дронго? — поинтересовался молодой человек. — Что это означает?
— Птицу, — объяснил Дронго, — есть такая птица в Юго-Восточной Азии. Она никого не боится и умеет имитировать голоса других птиц.
— Тогда понятно, — засмеялся Антон, — хотите, пойдем вместе к бассейну. У нас прекрасный бассейн. Пятьдесят метров в длину. Отец построил его специально для того, чтобы я мог в нем тренироваться.
— Ты занимаешься плаванием?
— Я уже сдал кандидатский минимум, — ответил Антон, — скоро буду мастером спорта.
Дронго оценил его атлетическую фигуру. У пловцов бывают обычно самые красивые фигуры, словно вода обтачивает тело человека. Антон был чуть ниже его ростом, но такой же широкоплечий.
— Значит, ты профессиональный пловец, — кивнул Дронго, — и часто бываешь у бассейна?
