Коллектив авторов - Чекисты Рассказывают...
Когда неизвестного освободили и усадили на кровати, он пошевелил руками, медленно поднес руки к лицу и непослушными, затекшими пальцами притронулся к щекам. Громко застонал. «Неужели он? Как его отделали! За что?» — промелькнуло у меня в голове.
Когда он пришел в себя, я спросил:
— Вы Варма?
Варма с трудом поднял голову, и в его измученном взгляде промелькнуло удивление:
— Опять вы? — сказал он тихо.
— Вы можете встать?
Варма попытался приподняться, но ноги не выдержали, и он ударился спиной о стену. Вместе с шофером мы взяли его под руки и повели к машине.
— Как вы сюда попали? — спросил Варма.
— Искали вас…
Отправив Жольдаса и Варму в больницу я доложил обо всем Крылову. Вскоре после того, как Варме была
оказана медицинская помощь, Крылоа допросил его.
— Кто это вас? — Крылов глазами показал на лицо Вармы, где незабинтованными оставался лишь распухший, блестящий от какой-то мази нос.
— Н-нв знаю…
— Не знаете или не хотите говорить?
— Если бы знал, после этого, — Варма показал на лицо, — сказал бы.
— Резонно… Вы из организации вышли?
— Да.
— Так за что же они вас били?
— Его прислал Старик. Хотели заставить меня участвовать в операции.
— В какой операции?
— Он не сказал, я не спросил.
— Вы отказались?
Да.
— Понятно. Кто такой Старик?
— Как это будет по-русски? Главный!
— Главарь?
— Да, да.
Как его фамилия?
— Я не знаю. Все это прячут.
Скрывают?
— Да.
— Где он живет?
— Это тоже скрывают. Я слышал, где-то на улице Франко. Точно не знаю.
— Как он выглядит?
— Старика я ни разу не видел.
— А кого видели?
Ярелса и Скрипача.
Получив от Вармы все, что было можно, Крылов сказал на прощанье:
— Я думаю, что вам пока лучше домой не возвращаться, а полежать в больнице.
Жизнь в городе постепенно налаживалась. Все больше улыбок можно было увидеть на лицах людей, все веселее звучал смех. Весна шла неудержимо. Проснулись сады. И однажды утром, выглянув в окошко, я не узнал города. Куда исчезли черные заборы и облупившиеся стены домов? Как преобразился пустырь перед зданием управления: не пустырь, а широкий зеленый луг.
Город готовился к Первому мая. На витринах магазинов заалели маленькие флажки. Маляры и штукатуры подновляли фасады зданий. Город принимал праздничный вид.
Но не дремала и фашистская организация. Она готовилась к празднику по-своему.
Рано утром, часа в четыре, в дверь гостиничного номера постучали.
— Меня прислал к вам майор Дуйтис, — услышал я взволнованный голос посыльного, — Он просит вас срочно приехать в управление.
— В чем дело? — спросил Крылов.
— Кажется, нападение на военный склад.
Через двадцать минут мы были у Дуйтиса.
— День ото дня не легче. Как это произошло?
— Подробности пока неизвестны, — ответил Дуйтис. — Я послал на склад следователя. Выехали криминалисты… Похищены гранаты, тол…
— Какой марки гранаты? Сколько ящиков?
— Полторы сотни гранат системы Миллса. Килограммов двести толу.
— Ого! Значит, готовится бой.
Я знал, что такое гранаты системы Миллса. Маленькая изящная лимонка с оболочкой, напоминающей черепаший панцирь. Это мощная ручная граната.
Во дворе склада было много народу. Сначала не было видно того, вокруг чего все молчаливо столпились. Когда же вслед за Крыловым я протиснулся вперед, то внезапно словно ножом полоснуло по сердцу. В луже крови, раскинув руки, лежит молодой солдат. Полуоткрытые глаза тускло смотрят в серое небо. Совсем молоденький, почти мальчишка…
Криминалисты приступили к делу. Сфотографировали убитого, шаг за шагом обследовали место происшествия.
Я плохо следил за тем, что происходило. Все было как в тумане. Кружилась голова. Тошнило.
— Удар ножом под лопатку. Прямо в сердце! — все время мне слышался приглушенный голос врача.
«Как просто убить человека!» И сразу представил себе: ничего не подозревающий солдат ходит взад-вперед.
На посту он уже не впервые. И всегда тихо. За все время ни одного ЧП. Ходит, о чем-то думает. Может быть, мечтает о доме. И вдруг кто-то сзади! Удар! Боль… Темнота…
— Что удалось выяснить? — резко спросил Крылоп.
— Очень мало, товарищ майор государственной безопасности. Вот через это отверстие похищены ящики с толом.
Криминалист посветил фонариком, и я увидел разрытую землю, развороченные обломки бревен.
— На почве следы калош, покрытые пленкой нефти. В переулке — отпечатки шин грузовика. Преступники опытные. Собака следы взять не может… — и криминалист беспомощно развел руками.
По дороге в гостиницу я спросил у Крылова, кого подозревают в налете на склад.
— Ничего пока мы не знаем, озабоченно отвечал майор, — ясно лишь одно — фашисты перешла в наступление. Уголовники на такое не пойдут. — И, помолчав, добавил: — Единственное, что известно, — несколько дней подряд часов в девять вечера напротив склада появлялся дворник в белом переднике и начинал мести улицу… Будем искать. Наше дело с вами, дорогой Володя, такое: искать, находить и вновь приниматься ва поиски!
VВ самом начале рабочего дня неожиданно позвонил Крылов:
— Отложите все и спускайтесь вниз. Поедете со мной.
Когда я сбежал по лестнице, Крылов сидел в машине.
Проехали через весь город. Машина остановилась возле мрачного здания городской тюрьмы. Прошли длинными коридорами, пока не оказались в кабинете следователя. Два окна, выходящие во двор, закрыты металлическими сетками. В кабинете ничего липшего. Письменный стол, несколько стульев.
— Будете вести протокол, — обратился Крылов к переводчику, — а вы, Володя, обратите внимание на внешний вид этого человека, постарайтесь хорошенько запомнить его приметы. А лучше всего — запишите их.
— Ваше имя? — спросил Крылов.
Переводчик повторил арестованному по-немецки.
— Ганс Виндлер. Я немец.
— Ганс Виндлер… Вас арестовали при переходе пограничной линии.
— Да…
— У вас были отобраны деньги — пятьдесят тысяч рублей и инструкция к диверсионным действиям. Для кого они были предназначены?
— Не знаю…
Кому вы должны их передать?
Не поднимая головы, Виндлер ответил:
— Я ничего не знаю.
— Странно. Не для себя же вы несли инструкцию, в которой даются наставления для бандитских действий?
— Нет, не для себя.
— Для кого же?
— Этого я не знаю…
Крылов глубоко затянулся папиросой.
— Такой ответ нас не устраивает. Вы имеете право отказаться от показаний, но отвечать «не знаю»… ото смешно. Веда для кого-то инструкция предназначена?
Виндлер молчал.
— Ну, так что же?
Виндлер сидел в той же позе. Плечи опущены. Волосы на лбу взмокли.
Крылов ждал. Немец должен был заговорить. Все улики налицо. Посидит, подумает и выложит все, что надо. Но в том-то и дело, что заговорить он должен не завтра и не послезавтра, а сегодня. Дорога каждая минута. Виндлер имеет прямое отношение к фашистской организации — в этом нет сомнений. Поэтому и нужно как можно скорее вытянуть из него все сведения.
— Значит, не хотите говорить? Тогда не будем терять время и прекратим допрос! — бросил Крылов.
Он встал, всем своим видом показывая, что допрос окончен.
— Объясните ему, что, отказываясь от дачи показаний, он усугубляет свою вину, тогда как откровенное признание будет принято во внимание советским судом и поможет облегчить его участь…»
Переводчик объяснил. Глаза Виндлера растерянно заметались. Он смотрел то на Крылова, то на переводчика.
— Вы говорите правду? Я получу снисхождение?
— Я вас не обманываю.
Виндлер снова опустил голову. Еще больше сгорбился. Наступило томительное молчание. Все понимали, что происходит в душе этого человека.
— Хорошо. Я верю. Деньги и инструкцию я должен вручить руководителю организации Мергелису.
— Где вы должны вручить?
— У него на квартире.
Адрес?
— Улица Франко, девять.
— Имеет ли условное название операция?
— Да, имеет. Операция называется «Фейерверк».
— Почему она получила такое название?
— Я точно не знаю. За границей стало известно, что организация раздобыла оружие. Она будет действовать.
— Так, — Крылов нахмурился. Подошел к столу, о чем-то размышляя. Положил недокуренную папиросу на край пепельницы и, подойдя почти вплотную к арестованному, спросил:
— Как вы встретитесь с Мергелисом? Знаете ли его в лицо?
— Нет.
— А он вас?
Тоже не знает.
Крылов почему-то посмотрел в мою сторону. Чуть- чуть усмехнулся.
— Значит, должен быть пароль?
У меня нет пароля.
— Послушайте, мы с вами условились говорить начистоту. Пароль должен быть.
