Андрей Воробьев - Секс-ловушка для Папы Карло

— Я думаю, все будет нормально… — не слишком уверенно доложил генерал. — Правда, есть одно «но».

— Какое «но»? — нахмурился Кондрат Тимофеевич, лицо которого тут же приняло выражение «монументального» начальника.

— Дело в том, что Александриков из наркоконтроля и его бойцы наотрез отказались участвовать в конвоировании. Сами понимаете — другое ведомство, приказывать им я не мог. Поэтому они сопровождают задержанных только до Кингисеппа и «геленвагены» свои манерные заберут с собой. А дальше их будут конвоировать в Питер в автозаке, который я специально вызвал из Горелова, там у них конвой с автоматами, броня. Старшим с ними поедет Шершнев, так что все будет нормально.

— Старшим Шершнев, говорите, — было видно, что Кондрат Тимофеевич еле сдерживается, чтобы не выйти из себя. — А почему мне не доложили? У нас с собой целый взвод спецназа, почему не отправили его с задержанными?

— Я думал… — начал Мягков и осекся.

— Думать раньше надо было, — отрезал Кондрат Тимофеевич. — Срочно направьте всех наших людей в Кингисепп и свяжитесь с Шершневым, чтобы он их дождался.

— Слушаюсь, — Мягков вышел из наблюдательного пункта, поскольку связь снаружи была лучше.

— Ну, с Шершневым я еще могу понять — он неисправимый авантюрист, но от твоего генерала я не ожидал такой неосмотрительности, — обратился Кондрат Тимофеевич к Ивану, когда за Мягковым закрылась дверь.

— Вы не исключаете попытку отбить задержанных? — поинтересовался Ракитин.

— Все может быть, капитан, береженого Бог бережет. Ну да ладно, авось обойдется. Как только мы доставим задержанных в Питер, первый этап операции «Улей» можно будет считать успешно завершенным. Клопин и его лаборатория находятся в Грузии, по данным нашей разведки — в районе Кодорского ущелья. А заокеанские организаторы его похищения убеждены, что у них все прошло гладко, как по маслу.

— Так что же на самом деле представляет собой эта вывезенная лаборатория? — спросил Ракитин.

— Да, правду говорят, что в огороде буйвол не караульщик, — усмехнулся командир, застукавший рядового за установкой сигнальной растяжки.

Это был первый рейд в горы только что сформированного взвода абхазских резервистов. И лейтенант Хаджарат никак не ожидал, что Ахра начнет самовольно применять на практике знания, полученные в «учебке».

— Виноват, товарищ лейтенант, — удивленно уставился на своего командира рядовой, — вы же сами сказали, чтобы всем быть начеку.

— Да твою же леску какой-нибудь баран заденет ночью, а мы себя демаскируем и задание можно считать проваленным, — лейтенанту вдруг стало не до смеха. — Ты представляешь, что будет, если ночью в горах начнут сигнальные ракеты пулять?

— Виноват, товарищ лейтенант, — обреченно повторил рядовой.

— А я тебе скажу, — нахмурился командир. — В лучшем случае будет обвал, а в худшем — нас грузинский спецназ здесь накроет.

— Но вы же сами сказали… — попытался возразить молодой резервист.

— Я имел в виду обустроить наблюдательный пункт и сидеть в нем тихо, как мышь. А сигнальные растяжки этого типа устанавливают при проведении масштабных боевых действий. Надеюсь, ты Саакашвили войну не успел объявить?

— А я считаю, товарищ лейтенант, что только мертвецы о безопасности не беспокоятся, — наконец высказал причины своих опасений Ахра. — Я от пастухов слышал, что здесь в горах последнее время какая-то чертовщина творится. — А старики говорят, что это урочище — место проклятое, и тут люди пропадают.

— Ага, померещилось бабушке, что она танцует, так она и удивляться стала, почему никто не хлопает, — усмехнулся лейтенант. — Запомни — проклятье барана волку не вредит. А я вас для того обучаю, чтобы вы чувствовали себя в горах как волки, а не как безмозглые…

Договорить лейтенант не успел. Резкая боль пронзила ему голову. Он инстинктивно схватился за маскировочную бандану, пытаясь понять, что произошло. Ахра на его глазах буквально почернел от ужаса. Потом рядовой скрючился в три погибели, упал и забился в конвульсиях. В первый раз в жизни лейтенанту стало по-настоящему страшно.

— Вывезенная из Питера лаборатория — это и есть самый интригующий момент нашей оперативной игры, — Кондрат Тимофеевич впервые за все время разговора не смог спрятать довольной улыбки. — Американцы и их грузинские союзники думают, что с помощью Клопина они смогут провести испытание современного российского генетического оружия. На самом деле оружие, которое они будут там испытывать, сугубо американское и довольно устаревшее.

В этом деле нам помог случай, который иначе как оперативным везением не назовешь. Наша американская резидентура давно подбирала ключики к одному секретному институту в США, занимавшемуся программами генетического оружия. Но удалось завербовать только одного из охранников, которого привлекли к сотрудничеству благодаря его неуемной страсти к азартным играм. Честно говоря, пользы от этого «секьюрити» было мало. Он имел право совершать обходы помещений института, но о разработках толком ничего не знал. Рассказал, правда, интересную историю, что в одном из спецбоксов содержат какого-то загадочного пленника, привезенного из Латинской Америки. И вроде бы его там пытают, опыты на нем какие-то ставят. Нам, конечно, интересно стало, и дали мы охраннику задание побольше об этом пленнике информации собрать. Так тут он сообщил нам, что пленник сбежал, уничтожив нескольких сотрудников лаборатории и охранников. Нам стало еще интереснее, но больше об этом инциденте ничего выяснить не удалось, кроме того, что пленника назад так и не вернули.

Прошло около месяца, мы уже об этом инциденте забыли, как вдруг в визовый отдел нашего консульства в Нью-Йорке является здоровенный громила с чемоданом, похожий не то на австралийского туземца, не то на актера Сэмуэля Л. Джексона из «Криминального чтива», и просит политического убежища. Ну, наши взяли его в оборот, стали изучать, что да как. В общем, рассказал он совершенно фантастическую на первый взгляд историю.

Чем дальше Ракитин слушал Кондрата Тимофеевича, тем большим уважением он проникался к масштабам его деятельности. Одновременно отслеживать происходящее на пространстве от Нью-Йорка до Владивостока, анализировать и влиять на ход всех значимых событий, находясь при этом на Богом забытом КП среди кингисеппских болот! Ивану казалось, что в этом и заключается высший пилотаж сотрудника спецслужб, к которому надо стремиться.

— Он сообщил, что его зовут Че и он продукт тайных генетических экспериментов, проводимых западными спецслужбами на территории Латинской Америки, — продолжал свой «фантастический» рассказ Кондрат Тимофеевич. — Где-то в Гондурасе он совершил побег с засекреченной базы и попал к партизанам-сандинистам, они еще встречаются в Никарагуа местами, хотя гражданская война там давно закончена. У сандинистов он научился немного говорить по-русски и по-испански, хотя базовый язык для него — английский. Они же внушили ему, что Россия и Куба — главные борцы с мировым империализмом, и назвали его Че в честь Эрнесто Че Гевары.

— Товарищ генерал, я что-то не понял, — решил развеять свои сомнения Ракитин. — Так этот продукт генетических экспериментов — человек или нет?

— Как бы тебе объяснить, Иван… — генерал помедлил с ответом. — С одной стороны, он вроде как человек, а с другой — невероятно живучий хищник, идеальная машина для убийства. Сам свою биологическую принадлежность он определяет как «чупакабрас». Ну а проще говоря, это что-то вроде снежного человека с довольно развитым интеллектом, чудовищной выносливостью и тягой к вампиризму. Причем вампиризм у него теперь строится на идеологической основе. Он старается пить кровь только империалистов и их приспешников, которые, по его мнению, сами сосут кровь трудового народа по всему миру.

— Такое впечатление, что вы видели этого чупакабраса вживую, — Ракитин испытывал странную смесь чувств, что-то среднее между удивлением и недоверием.

— Не просто видел, но и беседовал с ним так близко, как мы сейчас с тобой, — улыбнулся генерал.

— Его что, удалось переправить в Россию?

— Первая попытка, которую достаточно давно предприняли сандинисты, сорвалась. Тогда наш генномодифицированный мутант был захвачен в плен американским спецназом. Его доставили в США и несколько лет держали в том самом секретном институте, к которому мы давно проявляли интерес.

— А оттуда-то как ему удалось бежать?

— По его словам, на нем проводили испытания так называемых боевых пчел, — продолжил Кондрат Тимофеевич. — В один прекрасный вечер он притворился мертвым, причем достаточно оригинальным способом. Путем длительных тренировок он научился впадать в анабиоз вплоть до искусственной остановки сердца. Поскольку за его состоянием там тщательно следили, то сразу направили в реанимацию, а затем констатировали смерть. По дороге в крематорий он неожиданно «воскрес» и с криком «патриа о моэрте!» перебил санитаров и охранников и сбежал.