Виктор Суворов (Резун) - Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное)
В большом рабочем зале свет не гасят. Старший дежурный по "забою" сейчас не назначается: все равно полно офицеров добывающих в любое время суток в "забое".
Слева от меня за рабочим столом — Слава из торгпредства. Молоденький капитан совсем. Отчет пишет. Рукой от меня закрывает. Правильно, никому не положено свои секреты другим офицерам раскрывать. Откуда ему, Славе, знать, что это я ему операцию придумал. Что все ее детали мы с Навигатором и с Николаем Тарасовичем неделю назад всю ночь обсуждали. Откуда тебе, Слава, знать, что это ты меня обеспечивал. И когда ты на лесную просеку выходил, я тебя видел. Хорошо видел. А ты меня не видел. И не мог видеть. И не имел права видеть! Ну пиши, пиши.
5
У Виктора Богдановича голова болит. И глаза тоже. Виктор Богданович в кабинете Николая Тарасовича. Мы книги регистрационные проверяем. Много их. Из разных отелей. Даже из тех, которые нам и не принадлежат. Но у нас копии регистрационных книг. Десятки отелей и десятки тысяч имен. Это уже история. Но тот, кто знает историю, может прогноз на будущее выдать. Точный или неточный — другой вопрос. Но нет возможности познать будущее, не познав настоящего и прошлого.
Тысячи отелей в Австрии. Миллионы туристов. Если обеспечивающие добудут больше регистрационных книг, можно будет и электронику использовать для расчета прогнозов. А пока мы это вручную делаем.
Группа японских туристов. Шестнадцать человек. Интересные люди? Может быть. Только у нас к ним никакого ключика нет. Не знаем мы, интересные они или неинтересные. Жаль. Но их мы сразу в число неинтересных зачисляем. Вдобавок японский турист, подобно диверсанту из частей СпН, никогда не возвращается туда, где однажды уже побывал. Японский турист спешит осмотреть всю планету. Японского туриста мы пропустим.
Английская пара из Лондона. Интересно? Не знаю. Пропускаем.
— Николай Тарасович, посмотрите, что я нашел!
Он смотрит. Он качает головой. Он цокает языком. Одинокий американец из маленького итальянского порта Гаэта. Говорит ли вам о чем-нибудь это название? О чем это название может сказать обычному человеку? О чем это название скажет офицеру КГБ? Ни о чем. Маленькая рыбацкая деревушка. Но оттуда почему-то приехал американец. Почему? Да кому это интересно? Любой, кто узнал бы, что в маленьком австрийском горном отеле остановился американец из Гаэты, не обратил бы на это ни малейшего внимания.
Но мы — военные разведчики. Каждый из нас начинал службу в информационной группе или отделе. Каждый из нас учил наизусть тысячи цифр и названий. Для ушей каждого из нас слова Пирмазенс, Пенмарш, Обен, Холи-Лох, Вудбридж, Цвайбрюккен — словно райская музыка. Какое наслаждение слышать название Гаэта! В этой деревушке базируется всего один военный корабль. На его борту — огромная цифра "10". Теперь вспомнили? Нет? Это американский крейсер "Олбани"! Это флагман Шестого флота США. Это концентрация всех секретов и всех нитей управления. О. моя деревянная голова! Почему идея о горных отелях не пришла тебе год назад? Совсем недавно в горном отеле отдыхал американец из этой небольшой итальянской деревушки. Он обязательно был связан с крейсером "Олбани". Мы не знаем, кто он. Но не может американец в этом Богом забытом селении не знать других американцев с крейсера. Пусть он не капитан, не офицер и даже не матрос крейсера. Пусть он даже не военный. Может, он пастор, может быть, продавец порнографии. Но он имеет контакты с моряками крейсера, и это самое главное. Если бы наша мышеловка была поставлена год назад, то мы обязательно обрушились бы на бедного американца всей мощью нашей своры.
Массовый загон! Много шпионов против одной жертвы. Жертва чувствует, что акулы со всех сторон, что путей отхода нет. Иногда, когда осуществляется массовый загон всей сворой, стеной, македонской фалангой, жертва не выдерживает и кончает жизнь самоубийством. Но чаще соглашается работать с нами. Если бы мы знали об этом американце, когда он появился в Австрии, на него обрушилась бы вся несокрушимая мощь ГРУ. А если бы Навигатор помощи попросил, то по приказу Аквариума на одну вербовку могли бы быть брошены силы нескольких резидентур. В таких случаях жертва кричит и мечется, всюду нарываясь на варягов и борзых. Он бы звонил в полицию. Что ж, своих ребят мы и в полицейскую форму иногда нарядить можем. "Полиция" спасла бы его и посоветовала или покончить с собой, или соглашаться на предложение ГРУ. Когда одного гонят целой ордой, несчастный может звонить куда угодно, но везде получит один ответ.
В угол его! В тупик! Тупики всякие бывают: физические и нравственные, бывают финансовые тупики и пропасти безнадежности. А можно и в самый обыкновенный угол загнать. Голого человека в угол ванны. Голый среди одетых всегда ощущает непреодолимое чувство стыда и бессилия. Мы умеем загонять в угол! Мы умеем унижать и возвеличивать. Мы умеем заставить броситься в пропасть и умеем вовремя протянуть руку помощи.
— Замечтался?
— Замечтался, Николай Тарасович.
— Смотри, что я нашел.
Я читаю запись. Британская чета из небольшого городка Фаслейн. Вы знаете, что такое Фаслейн? Объясняю: это база британских атомных подводных лодок. Если пара живет в Фаслейне, то вероятность того, что она связана с подлодками, велика. Может быть, глава семьи — командир лодки, а может быть, простой охранник на базе. Может быть, он мусорщик на военной базе или вблизи нее, поставщик молока, владелец пивной. Может быть, он работает в библиотеке, в столовой, в госпитале. Любой из этих вариантов великолепен: этот человек имеет контакты с экипажами, с ремонтными бригадами, со штабными офицерами.
Если в Фаслейне есть проститутки, то можно смело утверждать, что и они с базой связаны. Да еще как! И через них можно добывать секреты, о которых, может быть, и капитаны лодок не знают.
Фаслейн слишком мал. Поэтому любой его обитатель как-то связан с базой.
Во Франции тоже есть база атомных подводных лодок. Но это Брест. Большой город. Далеко не каждый его житель с подлодками связан. Поэтому мы и выискиваем маленькие городки, в которых находятся военные объекты чрезвычайной важности. Тот же Фаслейн, например. Дипломатической резидентуре ГРУ в Лондоне неудобно своих ребят в Фаслейн посылать. Засекут. В Великобритании ловят часто и выгоняют безжалостно. Не разгонишься. Да и появление постороннего в маленьком городке настораживает. Вот поэтому мы охотимся тут, в Австрии, на обитателей этих маленьких городков, название каждого из которых так сладко звучит для ушей военного разведчика.
Ночи напролет мы листаем регистрационные книги. Чем черт не шутит, а вдруг решится кто-нибудь из этих людей второй раз в то же самое место вернуться? А если и нет, мы других найдем.
Регистрационные книги — это прошлое. Жаль, но его не вернешь. Но, листая книги о прошлом, мы ясно видим контуры наших будущих операций.
6
Командир серьезен. Командир строг.
— Приказом начальника Генерального штаба назначен мой первый заместитель.
Мы все молчим.
— Александр Иванович, зачитай шифровку.
Александр Иванович, первый шифровальщик, осматривает нас ничего не выражающим взглядом и опускает глаза на небольшой ярко-желтый плотный листок:
— Совершенно секретно. Приказываю назначить первым заместителем командира дипломатической резидентуры ГРУ 173-В полковника Мороза Николая Тарасовича. Начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Огарков. Начальник ГРУ генерал армии Ивашутин.
Командир улыбается. Первый шифровальщик улыбается. Улыбается Николай Тарасович. Он снова Младший лидер. Улыбаюсь я. Улыбаются мои товарищи. Не все.
У нас в ГРУ, а также во всей Советской Армии, в КГБ, во всем Советском Союзе возвышение после опалы — вещь редкая. Это вроде как из могилы назад вернуться — немногие возвращаются. Срыв означает падение. А падение — всегда на самое дно, на камушки.
Мы подходим к Младшему лидеру и по очереди поздравляем его. Ему больше не надо использовать формулу "Именем резидента", он теперь всемогущ и юридически. Он жмет руки всем. Но мне кажется, что он не забыл тех, кто потешался над ним, когда его падение началось. Не забыл. И те, кто потешался, тоже знают, что не забыл он. Вспомнит. Не сейчас, подождет. Все знают, что ожидание мести хуже самой мести. Младший лидер не спешит.
— Поздравляю вас, Николай Тарасович.
Это моя очередь подошла. Он жмет мне руку, смотрит в глаза. Он тихо говорит мне "спасибо".
Кроме нас, только Навигатор да первый шифровальщик понимают истинное значение этого "спасибо". Месяц назад агент 173-В-41-299, ставший теперь совладельцем маленького отеля и подчиненный мне, вызвал меня на экстренную встречу и сообщил о постояльце из маленького бельгийского города, название которого снится любому офицеру ГРУ. На вербовку должен был выходить я — немедленно. Я пришел к Навигатору и отказался: не могу, опыта недостаточно. За эту вербовку я бы получил красную звезду на грудь или серебряную на плечи. И опыта у меня достаточно. Но… отказался. Навигатор послал Николая Тарасовича. Вот он сегодня и именинник.
