Тайна Орлиной сопки. Повести - Левин Минель Иосифович
Двухлитровую глиняную кружку с ручками в виде головы архара он раздобыл во время раскопок на юге республики и очень гордился ею.
— Представь себе: начало первого тысячелетия до нашей эры.
Были здесь и каменный идол, помещающийся на ладони, и различные бусы из кораллов и отполированных камней, пролежавшие в могильниках с незапамятных времен.
Байматов был интересным рассказчиком. Теперь Мавджуда узнала многое о раскопках на горе Муг в верховьях Зеравшана, где обнаружили даже своего рода тайник с древними документами.
Узнала она и то, что люди поселились на территории нынешнего Таджикистана еще в эпоху палеолита.
На этот раз Байматов стал с увлечением рассказывать о золотых и серебряных изделиях, найденных в низовьях Кафирнигана.
— Их называют «Амударьинским кладом», возраст которого около двух с половиной тысяч лет.
Засмеялся, прижимая к щекам ее руки:
— К сожалению, эти шедевры древнего искусства невероятно нечестными путями очутились в Британском музее, так что не могу их тебе подарить. Но кое-что я, конечно, привез для показа.
С видом волшебника он извлек из кармана темный прямоугольный камушек.
— Что это? — спросила Мавджуда с любопытством.
— Из этого камня еще в древности женщины на Востоке получали порошок сурьмяного блеска для чернения бровей.
— Ну, теперь это делается куда проще, — в свою очередь рассмеялась она.
Он предложил пойти в кино.
— А то я скоро стану совсем снежным человеком. — Протянул ей газету. — Пожалуйста, выбери сама фильм.
Мавджуде бросилась в глаза программа передач, и она предложила включить телевизор.
Байматов подсел к Мавджуде, обнял за плечи.
На экране появились титры: «Вахта мужества».
— Вот в чем дело, — догадался он. — Ну что же, давай посмотрим.
Диктор представил телезрителям седовласого ветерана — участника боев с басмачами.
«В середине двадцатых годов организованное басмачество было разгромлено. Но еще продолжали действовать небольшие разрозненные банды. Для борьбы с ними было принято постановление о создании государственной иррегулярной милиции, то есть добровольных отрядов, сформированных на определенное время…»
На экране замелькали фотографии тех лет. Голос продолжал комментировать за кадром:
«А это народный герой Таджикистана Мукум Султанов, отличившийся в операциях по разгрому басмаческих банд Ибрагим-бека. Товарищ Султанов был в то время старшиной второго отряда иррегулярной милиции…
Теперь вы видите другого народного героя — Карахана Сардарова. Он был в составе отряда Мукума Султанова. Отличался храбростью и оставался в строю бойцов, несмотря на тяжелые ранения. В тысяча девятьсот тридцать втором году товарищ Сардаров был назначен начальником милиции Локай-Таджикского района. Потом его избрали председателем Кокташского кишлачного Совета. Сейчас один из кишлаков в Ленинском районе носит имя Карахана Сардарова…»
— А я и не знал об этом, — признался Байматов.
Следующий сюжет тележурнала был посвящен работе экспертов-криминалистов.
«С помощью современных научно-технических средств разгадываются самые хитрые уловки преступников. — Теперь с экрана звучал голос диктора. — Отпечатки пальцев, металлические опилки, обрывки бумажных пыжей, дробь, пули — все эти немые свидетели как бы обретают речь в криминалистических лабораториях, оснащенных новейшей техникой…»
Байматова увлекла передача. Снова появились титры: «Разыскивается преступник».
На экране появилась фотография мужчины, остриженного наголо. У него было отечное лицо, широкий подбородок, изрезанная морщинами короткая, толстая шея.
Чернобровый полковник извинился перед телезрителями за то, что отнимает у них время. Мавджуда шепнула Байматову, что это начальник уголовного розыска Мирзоев.
«Семен Константинович Дереев. Воровская кличка Стос. Бежал из мест заключения. Особые приметы: кривит рот, на левом предплечье рана… Будьте осторожны, товарищи! Дереев-Стос — опасный преступник. Всех, кому станет известно его местонахождение, просим немедленно сообщить в милицию по телефону ноль два».
Передача закончилась, и Мавджуда выключила телевизор.
— А знаешь, работа в милиции — не женское дело, — внезапно сказал Байматов.
Пора было возвращаться в управление.
— Ну что же, — сказал Аркадьев. — Я вашим хозяйством доволен.
— В таком случае не уходите без чая, — заметил Тагаев, приглашая генерала в свой кабинет.
— А кто вам сказал, что я собираюсь нарушать традицию? — улыбнулся Аркадьев.
Старшина Набиев принес чайник и пиалы. Генерал залюбовался его выправкой.
— Вас, наверное, потянуло в милицию с детства? — спросил он.
— Не угадали, — смутился старшина. — Я мечтал стать полярным исследователем, как норвежец Руаль Амундсен. Вокруг меня люди задыхались от жары, а я бредил «Фрамом», затертым во льдах. Неважно, что Северный и Южный полюсы были уже давно открыты. Я хотел первым из таджиков покорить Антарктику. — Он виновато развел руками. — Ничего из этого не вышло. Убили отца, и я решил пойти по его стопам.
— А знаете, кем я хотел быть? — вдруг разоткровенничался генерал. — Стеклодувом. Честное слово! Предки мои из знаменитого Гусь-Хрустального. Крепостными при Екатерине Второй были. Вот откуда наш род тянется. Дед на Урале еще в гражданскую партизанил, Колчака бил. Потом стеклодувное производство на уральском заводе «Сарз» налаживал. Отец там же мастером был. От Сталинграда до Праги в солдатских сапожищах протопал. А я вот вместе с вами порядок на земле навожу, чтобы поменьше трагедий было в человеческих судьбах…
Встреча
Женщина была взволнована:
— Мне к начальнику уголовного розыска.
Ее принял полковник Мирзоев.
— Слушаю вас.
Она была элегантно одета, держалась подчеркнуто строго.
— Только это должно быть конфиденциально.
— Можете не сомневаться.
На одну из ее облигаций Государственного трехпроцентного займа выпал крупный выигрыш. Все номера облигаций у нее записаны. Узнав, что привалило счастье, она бросилась доставать облигации и вдруг обнаружила, что некоторые из них исчезли. В том числе и та, что выиграла.
— Никто из посторонних их взять не мог. Вот я и прошу, чтобы это дело не получило огласки.
С мужем они жили душа в душу. Человек он трезвый, ничего дурного себе не позволит. Старший сын тоже образец порядочности. Женился недавно на студентке без приданого. Младший — тот еще совсем несмышленыш. Правда, на днях вызывали в милицию. Ах уж эти детские шалости!.. Но он даже не знает, что такое облигации… Невестка, разве что. Чужой человек — не может ведь порядочная женщина забеременеть до свадьбы! Вот и вся ее характеристика. Ну, родила дочку. А если вздумала разойтись? Тогда ей понадобятся деньги.
— Напишите заявление, — предложил Мирзоев. — И укажите номера пропавших облигаций.
Она долго мучилась, прежде чем протянула ему исписанные листки.
Мирзоев внимательно прочел, попросил расписаться.
— Значит, других вы не подозреваете?
— Конечно!
— Хорошо, мы разберемся.
Из милиции женщина поехала к отцу.
Зардодханов долго приглядывался к ней через глазок в двери и еще дольше гремел цепями.
— А, это ты! — сказал он, впуская дочь в квартиру. Вид у нее был расстроенный, и старик сразу догадался, в чем причина.
— Пропали облигации! — с ходу выпалила она.
— Н-не может быть!
— Уж я точно знаю: это моя невестушка! Глаза бы ее не видели!
— Ай-яй-яй! — запричитал старик, еще не зная, как себя вести.
— И ведь одна из облигаций пятьсот рублей выиграла!
Зардодханов поперхнулся от неожиданности:
— Что, что ты сказала?
