Спасти «Скифа» (СИ) - Кокотюха Андрей Анатольевич

Гайдук все же получил фору – взрыв гранаты отвлек от него немцев, он свалился в ров, волоча за собой Крюгера, они скрылись из виду. Михаил оперся спиной о бок автомобиля, вытер рукавом пот со лба.

– Слышь! Олька!

– Да! – откликнулась она с другой стороны.

– Приготовься! Как скажу – иди за ними!

– Миша…

– Молчать! Пошла, я прикрою!

– Миша…

– Бегом, я сказал!!!

И, не давая ей времени на раздумья, Сотник опять дал короткую очередь по зашевелившимся было немцам, наступающим спереди. Сразу же, сменив позицию, огрызнулся на цепь, которая стала подниматься сзади. Приподнявшись, он успел увидеть, как Ольга, согнувшись пополам и не выпуская из руки автомат, несется к спасительному рву по кратчайшему расстоянию.

Над головой свистнули пули, он снова залег, со всей ясностью представив, как сложно ему одному теперь будет воевать сразу на два фронта, отбивая противника, надвигающегося одновременно с двух сторон. Если Пашка Гайдук не дурак – а он не дурак! – то сейчас ему вместе со Скифом нужно не ждать, а быстро уходить дальше, через фронт: Михаил может подарить им еще какое-то время, минуту, две, а если повезет – целых пять, в их ситуации даже это – царский подарок…

Но вдруг со стороны рва, куда скатились Гайдук с пленником и куда почти добежала Ольга, раздалась длинная пулеметная очередь. Стреляли по немцам – кинжальный огонь опять прижал их к земле, давая возможность Ольге с разбегу прыгнуть в спасительную яму, а Сотнику – тут же сменить позицию, обогнуть машину с левой стороны, залечь и быстро оценить новую ситуацию: не пойми, откуда у него появилась огневая поддержка. Выстрелив еще раз в сторону снова поднявшейся было цепи, Михаил поднялся на ноги и, петляя зайцем, под прикрытием вновь ожившего пулемета рванул ко рву. Не добежав десяти метров, упал, прокатившись по земле оставшееся расстояние, и, наконец, скатился на дно рва.

Оглядевшись, сразу все понял: мертвые немецкие солдаты на дне, пулемет с не до конца расстрелянной коробкой патронов – видимо, здесь засел расчет, и его накрыли наши. Гайдук, увидев эту картину, сориентировался мгновенно и сейчас лежал за пулеметом, контролируя максимально широкий с его позиции сектор обстрела. Ольга, тоже освоившись, разоружала мертвых солдат. Пришедший в себя Крюгер сидел, прижавшись к стенке рва, и что-то выкрикивал по-немецки.

– Чего хочет? – спросил Сотник.

– Предлагает нам сдаться, – перевела Ольга. – Говорит – это безумие, а мы – безумцы.

– Такой тихий был… – вздохнул Михаил, слово речь шла о непослушном ребенке. – Ты ему скажи…

– Смысл?

– Правильно – нету смысла! Ничего не говори, в переговоры не вступай! Так, с этим ясно, – Сотник повернулся к Павлу, как раз прекратившему огонь. – Целый?

– Воюем, Миша!

– Ранен?

– Задело вроде. Спина… Не сильно…

Форма на спине Гайдука окрасилась в бурый цвет.

– Паша!

– А? – обернувшись, Гайдук перехватил его взгляд. – Говорю – царапина! Потом с этим… Ах ты ж!

Стрелять по ним начали одновременно со всех сторон.

Павел пригнулся, а после снова застрочил в ответ. Ольга, переступив через Крюгера, сунулась было к краю, взводя на ходу подобранный автомат, но Сотник остановил ее:

– Куда?

– Туда!

– Отставить!

– Капитан Сотник! – голос Ольги должен был позвучать строго, но вместо этого он дрогнул: – Капитан Сотник, вы поступили в мое…

– Ага, покомандуй тут! – перебил ее Михаил, перекрикивая звуки пальбы. – Слушай меня – пока колечко вокруг не сомкнулось, бери своего майора – и вперед! Мы прикрываем пока! А вообще… Паша!

– Чего?

– С ней пойдешь! Не потянет она!

– Ага, щас! Делать нечего! – Гайдук выпустил по сунувшимся вперед немцам длинную очередь, остановился, крикнул, не оборачиваясь: – Идите! И правда ведь колечко, командир!

– Мы спорить будем?

– Ну и не спорь! Миша, времени нет!

Только не было уже не только времени. Услышав выстрелы с противоположной стороны, Сотник отчетливо понял: еще немного – и у них не остается выхода. Совсем уже ненужное закрутилось в голове: вот он, наш последний и решительный… Совсем близко рванула граната. Недолет…

11

Узнав о том, что на том участке, где под утро противнику удалось вклиниться до километра, вспыхнул начатый неизвестно кем бой, подполковник Борин почему-то не сомневался – это возвращается группа Сотника.

И хотя кто-то предположил, что может пробиваться какое-то подразделение, отрезанное от своих в результате утренней атаки немцев, командир полка готов был согласиться скорее с начальником разведки. Возможно, на мнение комполка как-то повлияло присутствие в штабном блиндаже генерала Виноградова, но точку в коротком споре поставил все-таки он:

– Я не думаю, товарищи офицеры, что сейчас имеет значение, с кем именно ведут бой немцы, – он говорил уверенно, отрывисто, чеканя фразы и при этом обращаясь все-таки к генералу из штаба фронта, словно призывая его в свидетели или в единомышленники – так, во всяком случае, показалось Борину. – Вытеснив в результате атаки наши части с занимаемых на этом участке позиций, противник прекратил атаку, чтобы как следует закрепиться на новом рубеже. Да, вполне вероятно, что это кто-то из наших. Отрезанных атакой всего, – он взглянул на часы, – три часа назад. За это время расположенные вот здесь, – комполка указал на карте, – наши подразделения после перегруппирования планировали перейти в контратаку и вернуть утраченные позиции. Подобного приказа пока не отдавалось. Получается, в любом случае в бой вступили наши. Откуда взялись, кто – вопрос не для обсуждения здесь и сейчас. Даже если это – не группа Сотника, поддержать прорыв все равно нужно. Вопрос – как.

Комполка перевел взгляд на начальника штаба.

– Перегруппировка еще не закончена, товарищ полковник, – сказал тот. – Если в ближайшее время отдать приказ и перебросить…

– Отставить ближайшее время! – прервал его комполка. – Активность отмечена всего двадцать минут назад, тут немец на полкилометра кругом! Их уже в кольцо взяли, или вот-вот возьмут! На принятие решения у нас с вами от силы минут десять!

Борин кашлянул, обращая на себя внимание.

– Разрешите?

– Давай.

Подполковник подошел к карте.

– Вот сюда, как раз рядом с интересующим нас местом, переброшена отдельная штрафная рота.

– Нашего полка?

– Так точно. Не хочу сейчас долго объяснять, но, думаю, все и так понятно: направить туда штрафников – самый подходящий вариант. Им терять нечего, они на любой прорыв пойдут.

– Ну, так поднимайте штрафников! – это уже звучало как приказ. – Кто там комротой? Свяжите меня с ними срочно! Что-то еще, Борин?

– Есть одно соображение… Это же штрафники… В основном – контингент еще тот, уголовники…

– Ну и что? Сам же предложил! Думаешь, не выполнят приказ?

– Это – особый контингент, товарищ комполка, – гнул пока что не очень понятную линию начальник разведки. – Когда такое дело, верная смерть – не пойдут. В смысле – могут не пойти. Им ведь, как я уже говорил, терять нечего…

– Брось кота за хвост тянуть, Иван Игнатьевич! – не выдержав, вклинился в разговор Виноградов. – Время уходит, дело говори!

– Я и говорю: штрафники – больше в компетенции особого отдела. Думаю, старший лейтенант Алферов найдет для них нужные слова.

Теперь все посмотрели на присутствующего здесь полкового особиста, до этого момента тихо стоявшего в дальнем углу.

Все – кроме генерала Виноградова. Он впился взглядом в Борина, и подполковник выдержал, не отвел глаз, не отвернулся. Тогда взгляд отвел Виноградов, успев все-таки заметить, как начальник полковой разведки в последний момент не сдержался – улыбнулся краешком рта.

Тем временем командир полка уже отдавал распоряжения.

– Все понятно, старший лейтенант?

– Так точно. Но как начальник особого отдела НКВД я должен поставить в известность…

– Вы должны выполнять приказы старшего по званию! – генерал Виноградов, снова вмешиваясь, подался всем корпусом вперед, даже подвинув при этом плечом комполка. – Особый отдел фронта будет уведомлен о том, что ты, старший лейтенант, сейчас отправляешься выполнять особое задание. И, может быть, даже совершишь подвиг. Дайте особый отдел! – он взглянул на комполка, тот молчаливым жестом отдал распоряжение, и начальник штаба сразу же снял трубку полевого телефона.