Александр Коваленко - Каменный пояс, 1976
Самой «горячей точкой» романа конечно же является противоборство Георгия Каменицкого и «друга Урала» Голосова.
Семен Захарович Голосов — фигура во многих отношениях примечательная. Когда-то в юные годы Голосов работал в поисковой партии старшего Каменицкого, уже тогда опытного геолога и знатока недр Урала. Когда автор впервые представляет читателю этот персонаж, Голосов занимает высокий пост научного консультанта по ископаемым всего Урала. Семен Захарович — доктор наук, профессор. Было время, когда он был и заместителем министра, потом редактировал академический журнал, потом… Писатель не стремится подробно проследить весь жизненный путь этого человека. Автор сосредоточивает наше внимание на «болевых» точках его судьбы, когда, казалось, можно было еще попробовать начать новый отсчет прожитому, совершенному. Но этого не случалось, и Голосов, делая очередной шажок по служебной лесенке наверх, совершал очередное надругательство над собой, над делом, которому, как он уверял всех, служил беззаветно.
А все началось с маленькой анонимной заметки в областной газете под названием «Деньги на ветер», в которой утверждалось, что геолог Леонтий Каменицкий не то ищет и не там ищет, бросая при этом государственные деньги на ветер. Шел тогда 1937 год. Автором газетной заметки был ученик Каменицкого Семен Голосов. Тогда никто не узнал этого…
Прошел не один десяток лет. Случилось так, что бывший ученик и бывший учитель оказались на том же Березовском месторождении медных руд. Здесь все начиналось и совершалось: подвиг геолога Каменицкого-старшего, открывшего богатейшую медную залежь и тем самым в немалой степени повлиявшего на дальнейшие судьбы развития цветной металлургии на Урале, и предательство геолога Голосова, сделавшего все, от него зависящее, чтобы подвергнуть сомнению важность открытия для страны…
Голосов пошел на этот шаг, изнемогая от собственного тщеславия, зависти, желания оказаться на виду.
Борис Бурлак исследует в романе голосовщину не только с позиции аморальности и нравственной патологии, что само по себе также необходимо, но и с позиции влияния моральных факторов на материально-производственные аспекты жизни общества. Такой комплексный подход чрезвычайно важен еще и потому, что в нем отчетливо виден взгляд в сегодняшний день, в дела наших современников.
В послевоенные годы Голосов стал самым ярым проповедником концепции сосредоточения геологических и материальных сил в Сибири. На Урал он махнул рукой в своих статьях, забыв при этом, что его диссертации написаны на уральском материале.
— Нельзя так ставить вопрос: Урал или Сибирь? — говорит ему сердито старый геолог Каменицкий.
Голосов мило улыбается.
Леонтий Иванович убежден, что поиски железной руды на Урале прекращать не следует, несмотря на найденные кустанайские железные клады, наконец КМА.
Голосов мило улыбается и говорит: «Интересы государства превыше всего». Он делает вид, будто не понимает, что эта фраза, обращенная к Каменицкому, звучит кощунственно. Ведь именно за глубокое понимание государственных интересов, служение им всем своим незаурядным талантом многие десятилетия Каменицкий-старший отмечен самыми высокими наградами и почетными званиями.
«Интересы государства превыше всего»… Эта формула служила щитом и мечом Голосову исправно долгие годы. Надо было только спрятаться за нее, когда не все акценты расставлены, и рубить ею с плеча, когда мнение выяснено и предложение принято большинством. Тут тебя могут заметить, оценить активность, продвинуть по службе.
Семену Захаровичу везло, его замечали, к нему прислушивались…
Автор не спешит развенчать Голосова. Это случится на последних страницах романа, и поставит точку Георгий Каменицкий. И не будет выглядеть это, как месть сына. Это будет логическим завершением противоборства двух нравственных, жизненных концепций, и читатель, сравнивая жизнь этих героев, выберет себе в спутники достойного.
3Весна нынешнего 1976 года знаменательна состоявшимся XXV съездом Коммунистической партии Советского Союза. С чувством гордости за нашу социалистическую Родину, уверенности в ее завтрашнем дне, с глубоким сознанием величия и ответственности задач, выдвинутых партией, восприняли советские люди доклад Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Л. И. Брежнева.
Истекшие годы были периодом дальнейшего подъема советской литературы. Она обогатилась новыми выдающимися произведениями.
«В них, — сказал Л. И. Брежнев, — все чаще, а главное — глубже, находит отклик то основное, существенное, чем живет страна, что стало частью личных судеб советских людей».
На съезде была поставлена задача перед литературой не ослаблять внимания к теме морали и нравственных исканий, необходимости продолжать еще настойчивее, еще пристальнее исследовать эти проблемы.
Само время диктует в качестве центральной, главенствующей проблемы жизни и литературного развития проблему человека и его ценностей. Могут сказать, что эта проблема вечная. Да, но на каждом историческом отрезке времени она звучит во многом по-новому. В чем видится сегодняшняя ее новизна?
В углублении и детализации подхода к пониманию значения духовных, нравственных и гуманистических ценностей для человека и общества.
В ясности понимания того, что и в период зрелого, развитого социализма по мере движения к коммунизму в геометрической прогрессии возрастает роль нравственных начал.
Борис Бурлак в романе «Возраст земли» на богатом материале родного Оренбуржья средствами художественной прозы показал картину созидательного труда в годы прошедшей пятилетки. Автор сумел в беллетристическом произведении, по сути дела, следуя по пятам событий, соединить документальную основу с художественной типизацией.
Живительным источником творческих исканий и творческого вдохновения для писателя явились рабочие коллективы крупнейших предприятий края, комсомольские стройки, изыскательные партии. Борис Бурлак в романе «Возраст земли» дал бой бездуховности, решительно заявил об опасности духовного вакуума. Своим произведением писатель еще и еще раз утверждает мысль: человек — это его дело.
Евгений Арензон
ШИШЕЛ-МЫШЕЛ, БРАТ ЭНИКА-БЕНИКА
Эник-беник — литературный герой со стажем. Живет он в стихах Овсея Дриза. А родился из детской считалки, которая начинается так: «Эники-беники ели вареники…»
Шишел-Мышел появился в читательском мире совсем недавно. Снарядил его в литературную дорогу челябинский поэт Лев Рахлис, обнаружив как-то в детской считалке «Шишел-мышел, Ванька вышел…»
Книжка Л. Рахлиса, по-дебютантски тонкая, выпущена Южно-Уральским издательством. Перехваливать ее нет надобности. Она не из событий в детской литературе, но из хороших ее фактов. А известного поэта и его героя вспомнил я для того, чтобы показать творческие ориентиры Л. Рахлиса. Он не подражает О. Дризу, а идет с ним в одном направлении.
Есть поэты, любящие подсюсюкнуть малышу, укутать его ватой уменьшительных суффиксов. Есть поэты, любящие детей только за то, что они когда-нибудь станут взрослыми. Такие авторы ведут ребенка по кратчайшему пути к трезвой солидности.
Л. Рахлис принадлежит к тем работникам трудной литературы для маленьких, которые не занимаются сентиментальной консервацией детства, но и не считают детство всего лишь подготовкой к настоящей жизни.
Хорошие детские поэты всегда уважительны к реальности мира малышей, понимая его абсолютную ценность. В этом мире игра — самая убедительная достоверность. Ребенок, играя, познает себя и людей. Но он не только учится жить. Он уже живет своей интересной жизнью. Самое серьезное воспринимается им с игровой стороны. Поэтому, например, Шишел-Мышел опечален, когда в трамвае некому уступить место. По той же причине он невзначай, между прочим, познает возможности родного языка, весело играя словами, как любопытными игрушками («металлолом», «металлозвон», «металлогром», металлохлам» и т. д.).
Маленький персонаж книги Л. Рахлиса — человек очень деятельный и могущественный. Он, правда, может пуститься наутек от смирного козла, приняв его за страшного зверя. Тут уж сказывается его городское происхождение. Но среди машин, среди уличной толчеи и людского разнообразия чувствует он себя запросто:
«Ать-два, ногу выше, Ать-два, так держать, Ать-два, Шишел-Мышел нынче вышел погулять».
И сразу находится у него множество дел: то чинит мальчик скамейку, то разбирается в дорожном происшествии, то беседует с бабусей-соседкой, снисходительно прощая ей старческую чудаковатость.
Шишел-Мышел, как всякий нормальный ребенок, ощущает себя хозяином созданной им действительности. Происходит это потому, что придумавший его поэт понимает суть детского мировосприятия. Для ребенка весь мир нов, неожидан, заманчив, это лаборатория бесконечных открытий. Движимый инстинктом познания, он придумывает невероятные связи и отношения между окружающими его вещами и явлениями. Сознательно допускаемые нелепости своеобразно утверждают истинное положение дел. Это метод «проб и ошибок» в своей подчеркнуто игровой, изначальной форме. Лучшие страницы книжки «Шишел-Мышел» (стихотворения «Кто дает нам молоко?», «Что ответил Шишел-Мышел», «Особая примета» и другие) как раз воссоздают типичные для детского фольклора ситуации нелепостей, шиворот-навыворот.
