Чингиз Абдуллаев - Закон негодяев
Садыхов судорожно кивнул головой. Он уже почти не соображал ничего от страха за свою жизнь.
«Дронго» это понял. Он достал из бара бутылку коньяка, бросил ее Садыхову, следом полетел стакан.
— Налейте и выпейте. Может, успокоитесь. Садыхов послушно открыл бутылку, налил полный стакан и почти залпом, как воду, выпил его.
— Теперь отвечайте на мои вопросы, — удовлетворенно кивнул «Дронго» — Откуда вы узнали про меня?
— От Асифа Пашаева. Он дал телефон и приказал позвонить, — быстро ответил Садыхов. Коньяк действительно оказал свое благотворное действие.
— А откуда он узнал?
— Не знаю, но у него есть свои люди в МВД. Кажется, заместитель министра МВД ему рассказал про вас.
— А что за люди следили за мной?
— Из личной охраны Пашаева. У него их пятнадцать человек.
— Почему вы так испугались приезда наблюдателей из «Интерпола»?
— Мы не испугались. Просто не хотели, чтобы вы с ними встречались. Нам говорили, что вы, простите, классный специалист, и вас нужно или испугать, или убрать. Мы решили пока попробовать первое. Пашаев говорил, что вас нельзя убирать. Вы еще можете нам пригодиться.
— Кто такой «лысый»?
— Не знаю. Мы зовем его Александром Петровичем. Мы познакомились с ним в Турции. Тогда мы ездили туда вместе с Пашаевым.
— А откуда он приезжал в Турцию?
— Из Нью-Йорка. Когда Пашаев там был в прошлом году, он договорился с их представителями. Они и прислали Александра Петровича.
— Договорился о чем?
— О… — немного замялся Садыхов, — совместной деятельности.
— Конкретнее, пожалуйста, у меня мало времени.
— Да, да, конечно. Мы решили организовать новый коридор на границе. Мы встречались с представителями армянской стороны в Турции, в прошлом году.
Договорились, что будем вместе проводить грузы через коридор на границе. Все согласовали.
— Когда именно вы встречались?
— В прошлом году, кажется, весной.
— Но ведь тогда еще этот участок не был захвачен. Откуда вы могли знать, что будет захвачен именно этот коридор?
Садыхов молчал.
— Я вас спрашиваю, отвечайте, — повысил голос «Дронго».
— Мы договорились… — с трудом произнес Садыхов, — мы договорились, что коридор будет захвачен.
— Каким образом? — услышанное не укладывалось в привычные нормы человеческой логики.
— Им не нужно было выходить к границе, — торопливо объяснил Садыхов, почти захлебываясь от ужаса. Он понимал, что после этих признаний он обречен.
Но понимал и другое. Если он сейчас не расскажет, стоявший перед ним грозный мститель просто пристрелит его, — но мы обо всем договорились. Главное было, чтобы они взяли Горадиз, станцию у границы. Мы сумели договориться. Когда на Физули пошли танки, несколько танков свернули в сторону Горадиза. В это время мы организовали панику на станции, наши люди кричали, что сюда движутся сотни танков. Командиру, оборонявшему станцию, был послан ложный приказ о сдаче станции. Потом его пристрелили. В результате мы и получили тот самый коридор.
— Значит, захват Горадиза был совместной акцией обеих мафий! — не верил услышанному «Дронго».
— Да, — обреченно ответил Садыхов, — мы все готовили заранее. Нам нужен был коридор. С военной точки зрения армянским частям не нужно было его захватывать, там неровная местность, трудно, почти невозможно охранять границу.
А мы, в свою очередь, могли не сдавать станцию. Но именно оттуда мы и хотели организовать новый коридор. Поэтому так и получилось.
— Слушайте, Садыхов. Вы прямо демон зла. Несчастные люди — армяне и азербайджанцы — искренне верят, что воюют за землю, за свободу, а вы в это время устраиваете свои мафиозные дела. Вы вообще верите в Бога?
— При чем тут это? — передернулся Садыхов. — Можно подумать, вы не знаете, как сдавали другие районы. Один нужно было сдать, чтобы поменять власть в Баку. Другой был сдан из-за председателя исполкома, разминировавшего единственную дорогу в горах и использовавшего взрывчатку для строительства своего дома и удобной дороги к нему! И так всегда. Что вы хотите от нас?
Думаете, у армян нет таких случаев? Сколько угодно. Узнайте, откуда в Степанакерте рыба или икра. Там ведь нет моря. Или бензин? У них же нет своих перерабатывающих заводов. При чем тут я?
— Вы знаете, — горько сказал «Дронго», — в этой войне мне всегда было жалко простых людей — азербайджанцев и армян. Их натравили друг на друга, а теперь богатеют на их крови. Сукин вы сын.
— Зачем вы мне это говорите? — нервно спросил Садыхов. — Можно подумать, я только один такой. А остальные все не такие? Какая разница, чем торговать — наркотиками, нефтью, хлопком, металлом — все равно все все продают.
Просто ситуация такая.
— Будьте вы прокляты! — с ненавистью сказал «Дронго». — Тогда почему вы не останавливаете войны. Почему не скажете людям — все, хватит, не надо больше воевать. Мы хотим торговать, продавать, покупать, но не воевать. Нет, вы сознательно толкаете народ на войну. Вы знаете, что только в условиях войны, только в ситуации с неохраняемыми границами вы будете чувствовать себя хорошо, и вы богатеете на крови своих соотечественников, вы лично делаете себе состояния на крови детей, на крови и страданиях женщин, стариков. Это именно вы настраиваете народы друг против друга, создаете образ врага, распространяете о соседях ложь и клевету. Две мафии — азербайджанская и армянская, которые никогда не дадут этой войне кончиться. Она вас кормит, она ваша сила.
Он поднял пистолет.
— Я жалею, что дал вам слово, — в сердцах сказал «Дронго», — иначе я просто пристрелил бы вас. Как бешеную тварь, которой нет места на нашей земле.
У вас есть деньги. Уезжайте к чертовой матери, убирайтесь в другую страну, куда угодно. Но не смейте появляться больше у себя на родине. У таких, как вы, нет родины. Вот она, ваша родина, у вас в чемодане с долларами, — он швырнул «дипломат» в лицо Садыхову. Пачки разлетелись по всей комнате. Достав обойму и положив ее в карман, он бросил в сторону пистолет и быстрым шагом, словно боясь, что передумает, направился к дверям. Уже в лифте он все-таки пожалел, что не выстрелил в мерзавца, но, закрыв глаза, усилием воли заставил себя успокоиться. В этот день он впервые обнаружил у себя седые волосы.
Глава 29
В это утро Борис Григорьевич Лазарев проснулся с хорошим настроением.
Только вчера вечером стало известно, что «Гамма-банк» получил за прошлый год чистую прибыль в размере трех миллионов долларов. Если учесть, что почти все деньги шли в карман Рябому и Лазареву, то сумма получалась очень приличная.
Был, правда, еще и убитый Зыков, но он уже в расчет не принимался. Его вдова и так получила достаточно после смерти мужа: квартиры в Москве и Санкт-Петербурге, виллу в Испании, роскошные автомобили, большую дачу, очень солидный счет в американском «Кемикл банке». Что еще нужно бывшей ткачихе, в которую Зыков влюбился двенадцать лет назад? Правда, у нее погиб муж и отец ее детей, но это было как компенсация за полученное удовольствие. А за удовольствие всегда следовало платить. И хотя Лазареву было искренне жаль убитого Зыкова, он, разумеется, даже не думал отдать хоть часть полученной прибыли вдове и детям погибшего. Мертвые всегда не правы. В данном случае Зыков сам был виноват в том, что подставился. Ездил без охраны, любил бывать в роскошных ресторанах. И в результате так глупо попался.
Лазарев помнил, что сегодня «Цапля» должен был убрать и Багирова. От этого настроение было просто прекрасным. Он с нетерпением ждал последних новостей, уже приготовив в уме траурную речь на могиле погибшего.
Утром, бреясь в ванной, он подмигнул сам себе. Дела шли прекрасно. Ему удалось сделать то, что не удавалось никому. Он убрал Арчила Гогию и сегодня уберет Рафаэля Багирова. После этого все остальные группы в городе поймут, с кем имеют дело. Рыхлый Саркисян первым прибежит к нему и сдаст свой банк.
Говорят, его банк куда мощнее «Гамма-банка». Лазарев, вспомнив об этом, нахмурился. Ничего, успокоил он себя, это только пока. К вечеру все будет иначе. Конечно, «Цапля» — просто гений. Как он сумел убрать и «Михо», и Арчила!
Иметь одного такого классного убийцу — значит иметь в своем распоряжении тысячу шестерок. Прав Рябой: главное — работать с людьми, а не ориентироваться на массу безмозглых исполнителей, которые просто ждут момента, чтобы переметнуться на сторону врага. Сегодня было заседание Государственной Думы, и Лазарев, быстро позавтракав, вышел из дома. Как всегда рядом с ним шли два его помощника. Еще несколько человек рассыпались по двору.
«С завтрашнего дня эти предосторожности будут не нужны, — подумал, улыбаясь, Лазарев. — Они не будут просить мира, они будут на коленях умолять о почетной сдаче». Он поднял трубку телефона, набрал номер Михаила, своего главного помощника, оставшегося в банке вместо Зыкова.
